Как Сварог успел узнать от мастера Ксави, в Древе неизменен
лишь Ствол, сердцевина Древа, и то неизменен только по отношению к самому себе.
Иными словами, Ствол дрейфует по течениям, направление и скорость которых страшно
засекречены и известны лишь дамургам – а те лучше погибнут, чем выдадут
одну из самых главных своих тайн. Ствол дрейфует, а Блуждающие острова –
по-дамурговски жилища – присоединяются к нему, как прилипалы к акуле, чтобы
подрейфовать сообща; могут отсоединиться, поплавать в свое удовольствие,
вернуться, когда вздумается или когда призовут. Такая вот у них, блин,
организация жизни на воде.
Они наблюдали приближающийся плавучий полис дамургов с… как
говорят в одном веселом городе – вы будете смеяться, но наблюдали с самой
натуральной веранды. Из помещения, находившегося в центре жилища, они
перебрались на… ну если б это был все-таки корабль, то пришлось бы сказать, что
на капитанский мостик, а так… Действительно, пуще всего остального это
напоминало дачную веранду. И они разместились на ней в плетеных креслах, прямо
как какие-нибудь разомлевшие под солнцем и утомленные грядками дачники,
собирающиеся пропустить по стопочке перед заслуженной сиестой. Правда, дачники
обычно не держат друг друга под прицелом (а шаур Сварога был недвусмысленно
направлен мастеру Ксави в грудь), дачники пялятся на грядки, яблони и на
недокрашенный забор, а не на море-акиян, зеленоватый и бескрайний, с торчащим
посередь того океана ботаническим садом…
Жилище Ксави мягко соприкоснулось с уже остановившимся
Древом и тоже замерло, соединившись с ним ведомыми лишь дамургам скрепами.
Подождав, пока от жилища к жилищу пробегут узкие мостки, они по очереди
перебрались на главный остров – и так и пошли гуськом, процессией из шести
человек: каждую из составных частей Древа огибала терраса, по ним они и
двинулись внутрь «графских развалин».
Если это скопище островов с большой натяжкой можно назвать
городом, то террасы придется поименовать улицами. Правда, улицам этим, судя по
всему, было невдомек о главном предназначении городских магистралей – связывать
по наикратчайшей. По дамурговским магистралям приходилось двигаться к цели, что
называется, кругалями. Видимо, дамургам никогда и никуда не приходилось
торопиться…
Унылая, надо сказать, получалась прогулка к святая святых
Блуждающих Островов, к Стволу. Тянулись, как бесконечный плетень, прутья,
переплетенные меж собой где простенько, а где и замысловато. Словно бредешь
вдоль стенки по дну гигантской корзины. Причем корзины пустой, необитаемой – мало
того, что навстречу им не попадалась ни одна живая душа, так ведь никого и не
было ни видно, ни слышно. Будто идешь вдоль изгороди покинутого деревенского
дома, и изгородь эта никак не может закончиться…
Ан нет, вот и закончилась. Без громогласного объявления, без
таблички, прибитой над входом, стало ясно, что они прибыли к месту,
проходившему у мастера Ксави под кодовым обозначением «Ствол».
– Вражеских лазутчиков и диверсионных групп, как я погляжу,
местные не боятся, – пробормотал суб-генерал Пэвер.
Ксави пропустил его замечание мимо ушей.
В самом деле, никем не охранялся мост, узкий у дальнего
конца и постепенно расширяющийся, с узорчатыми перилами, покрытый ровным и
мягким травяным ковром. Не наблюдалось стражей и у настежь распахнутых ворот.
Не бродили часовые по стенам – а стены-то имелись, из стволов цвета сосновой
смолы, ровнехонькие и гладкие.
Главный остров Древа, именуемый Стволом, со стороны выглядел
как набор концентрических колец, насаженных друг на друга, – чем ближе к
центру, тем выше кольцо. А на самом высоком, сиречь центральном кольце
раскинулись по всей окружности ветви… или антенны?!
– Ни флагов на башнях, ни герольдов… Н-да, пустовато тут у
вас, – сказал Олес, вертя головой. – Как после чумы…
Ну, нельзя сказать, что вообще никого они не встречали.
Слуги, например, теперь по дороге попадались – одетые, как и слуга Ксави, в
лиловые брюки и куртку, и тоже босые. Пробегали мимо с подносами, с корзинами,
а то и с пустыми руками, занимались какими-то малопонятными делами – вроде вон
того, смуглого, который сосредоточенно, увлеченно, а главное, непонятно с какой
целью ворочает туда-сюда толстый сучковатый рычаг, торчащий прямиком из пола… А
чуть погодя они увидели собственно дамургов, походивших на их закадычного
приятеля Ксави горделивой осанкой, барской вальяжностью походки и расшитыми
золотом белыми одеждами. Дамурги провожали гостей взглядами, напрочь лишенными
какого бы то ни было интереса… А вот охраны действительно никакой. Либо она
просто-напросто не торопится попадаться на глаза, и стоит сделать что-то не
так, как тут же распахнутся люки и полезут отовсюду ниндзя вперемежку со
спецназом… Либо сами дамурги мнят себя стопроцентными суперменами. Судя по
событиям в жилище Ксави, справедливо, наверно, как раз таки последнее
предположение. Дамурги уверены, что в случае угрозы их драгоценной жизни они
заставят стены, полы и многочисленные колонны броситься на защиту, остановить
любого врага… Может быть, и так. Когда пол под захватчиками разверзнется в
самом прямом смысле слова, и в таком же прямом смысле стены упадут на голову,
сдавливая черепа в железных капканах объятий, – захватчикам жизнь малиной
не покажется…
Гор Рошаль выискал момент и, будто бы случайно оказавшись
рядом со Сварогом, шепнул:
– Полагаю, древние предметы…
Сварог кивнул. Он-то не полагал, он был уверен (спасибо
рубину-гикорату, вовсю нагревающему карман), что все эти штуковины,
расставленные по залам, словно на выставке достижений народного хозяйства, суть
ни что иное, как пресловутые древние предметы. А чего тут только не было!
Серебряная жаровня, над которой колыхалось призрачное бирюзовое марево,
принимающее причудливые формы; прямо-таки скульптурные композиции из пузырей,
похожих на ртутные, плавно и безостановочно перетекающие друг в друга; какие-то
ярко-алые пирамидки, запросто парящие в паре каймов над полом (то бишь примерно
в метре) и при этом тихонько жужжащие, – и пропасть всего остального. Эх,
кабы еще знать, как можно это добро использовать, в случае чего, себе на
пользу…
Дошли, наконец. Мастер Ксави ввел их в зал без всяких
формальных процедур, вроде проверки документов и оформления аккредитаций. Зал,
носивший имя Купол Совета, походил на «вечерний» цветок лотоса – то есть
закрывающийся, но еще до конца не сомкнувший лепестки. Сверху вниз сбегали
скамьи. Занято было чуть меньше двух третей посадочных мест, причем дамурги
распределились по залу неравномерно: где-то сидели густо, плечом к плечу,
где-то и вовсе поодиночке, явно что-то тем самым демонстрируя. Над головой
проплывало темнеющее небо, и в Куполе уже зажгли освещение: наросты на стенах
(ни дать ни взять чаги – березовые грибы) светились изнутри ровным, сильным
светом, будто в них были заточены мириады светлячков. Внизу, на «арене», стояло
несколько полукруглых диванчиков – разумеется, плетеных – и столики перед
ними. Трибуна как таковая отсутствовала. Выступающие свободно бродили по залу,
поднимались наверх, спускались, выписывали любые кренделя – благо акустика была
потрясающая, наводившая, кстати, на мысли о концертном зале…
