Приглядевшись сквозь заливающий глаза пот, Сварог понял, где
должен находиться центр управления золотой штуковиной. Над валом, с которым
соединены все фигуры, с той его стороны, где прорублено окошечко. Там же,
оказывается, имелось нечто вроде балкончика, с которого неизвестные механики
любовались на работу своих золотых игрушек. На балкон, до которого Сварог
добрался хитрыми маневрами, сесть было невозможно, пришлось зависнуть в воздухе
рядом с ним, открыть дверцу «ската» и перескочить на широкие каменные перила.
– Чуба, со мной!
Ей оставаться в машине нельзя, а маркиза вытаскивать
некогда. Если Сварог все сделает быстро, глядишь, и уцелеет техника. Если же
они потеряют «скат», будет плохо, но – не смертельно.
Пока Чуба, бледная, зажимая обеими руками рот, занималась
важным делом за каменным выступом, он разобрался в устройстве. Хренотень,
конечно, – золото, оно ж мягкое, податливое, как это все могло работать,
совершенно неясно… Вся механика (примитивная: рычаг, шестерни, цепи) – тоже из
золота, от изобилия которого, вот беда-то, не захватывает дух, не мутнеет
сознание, не трясет золотая лихорадка. Лишь бы работала. Сварог выбил золотым
молоточком на золотой цепи клин, служивший стопором, и двумя руками не без
кряхтения передвинул массивный рычаг.
Приглушенно заскрежетало, залязгало, заскрипело. И золотое
геометрическое кружево пришло в движение – в неспешное движение по кругу. Одним
прыжком Сварог вернулся на балкон. Ага, вот еще что! Над пещерой находился
колодец, выводящий на поверхность. И механизм, запустивший золотую карусель,
вдобавок открыл и створы колодца. В пещеру упал дневной свет, а по стенам
подземелья побежали причудливые кружева теней…
Один «скат» вращение конструкции застало внутри средней
фигуры – цилиндра. И ему приходилось сейчас нелегко. Ему приходилось
подстраиваться под движение цилиндра и выискивать момент, чтобы выскочить
внутрь следующей фигуры. Второй «скат» оказался вне конструкции, прижался
брюхом к стене и сейчас полз вдоль нее, огибая пещерные выступы и продвигаясь к
колодцу.
«Скаты» уже не обстреливали машину Сварога, им стало не до
того, зато они обстреляли ее во время стоянки у балкончика. Две пули оставили о
себе на память два отверстия в корпусе – одно на уровне головы пилота, другое в
задней части машины. По поводу второго попадания и вещал сейчас с интонацией
вселенской скорби автоматический голос:
– Поврежден блок охлаждения. Температура повышается. Рекомендация:
срочно переправить содержимое отсека на исправную кроонгу…
Сварог прыжком занял место пилота, пристегнулся, навел точку
прицела на машину внутри золотой геометрии. Пилот «ската» уворачивался от
неровностей вращающегося шара, и ему было не до отслеживания врага. Сварог
дождался, когда между его пулеметами и целью не окажется золотых ребер, и
втопил в пол педаль ребугета. Тах-тах-тах! Яркие цепочки очередей сошлись на
корпусе черного истребителя. Подбитый «скат», задымив, вошел в последнее пике, ударился
о золотое ребро и провалился в ячею на дно пещеры. А над ним продолжала
монотонное, шарманочное вращение золотая клетка.
А второй «скат» добрался до колодца. Вернее, это граф Гэйр,
вновь покинувший летательный аппарат, позволил ему добраться. И тогда отвел
рычаг этого безумного механизма на исходную, застопорил шестерни. Как Сварог и
просчитал, выпуклость внешней золотой фигуры остановилась напротив нижнего
колодезного венца и перекрыла выход из колодца. Закрылись и створы. Второй
«скат» очутился в золотой клетке. Из которой сможет выбраться лишь человек, без
машины. Ну и пусть себе выбирается.
– Здесь мы закончили, – бросил Сварог, лихорадочно
защелкивая ремни безопасности. – Теперь обратно…
У противника оставалась последняя машина, держала сейчас под
контролем выходы на поверхность. Какое-то время ее пилот будет ждать сообщений
от своих товарищей из-под земли, а потом, вероятнее всего, свяжется с базой,
оттуда поступит приказ на отход; пилот, думается, с облегчением подчинится
приказу и поспешит на одной из семи скоростей к месту, которое маркиз называл
Зрачком какого-то глаза. А в намерения Сварога не входило дать этой машине
уйти.
Он перегнулся через подлокотник, сгреб пленника за кружевной
воротничок и почти вплотную приблизил свое лицо к его перепуганной физиономии.
Сказал жестко:
– Последнее испытание для тебя, маркиз. Выдержишь его –
сохранишь жизнь. Повторишь по радиосвязи, что я сейчас скажу. Слушай и
запоминай текст. «Нас подбили, пробит корпус, мы упали на площадку возле озера,
в центре которого скульптура пальца. Захвативший машину враг без сознания. Я
ранен, потерял много крови, боюсь, что отключусь до того, как подоспеют его
друзья и машина вновь окажется в руках врага, на помощь…» Запомнил? И побольше
трагизма в голосе.
– Вы правда не убьете меня? – прошептал пленник.
– А ты поверишь мне на слово? Каждый человек – сам могильщик
своего счастья, – нравоучительно заметил Сварог. Воткнул разъем рации в
остывшее гнездо, растянул шнур, надел гарнитуру на голову маркиза. –
Давай.
Маркиз не стал говорить, что он не может, честь, мол, не
позволяет или еще что-нибудь в таком благородно-героическом роде. Маркиз всего
лишь засомневался:
– Вряд ли он рискнет в одиночку…
– Твое дело повторить, что я сказал, – отрезал Сварог.
Пока маркиз дрожащим – тут ему не пришлось актерствовать –
голосом наговаривал текст, он плавненько опустил «скат» на площадку у озера.
Причем посадил не на выдвижные опоры, а как бы в аварийном режиме – на брюхо.
Легко представить, как плачевно смотрится машина при взгляде сверху. Должна,
должна сработать приманка… Если «скатовец» вообще решится залететь в пещеры.
Сварог скоренько помог выбраться Чубе и маркизу (разумеется,
не развязывая тому руки), бегом отвел их к норе в пещерной стене, зашел
последним. Невысокий проем заставил его пригнуться. Блин, а тут холодно. И
сыро. В маечке-то и трусах. Надо бы себе какую-нибудь одежку наколдовать, а то
еще насморк подцеплю…
– Приглядывай за ним внимательно. Чуть что… сама понимаешь…
Сказано словно бы для гуапа, а так, конечно же, для маркиза.
Ничем особо примечательным келья богата не была – ни в
«кошачьем» зрении, ни в магическом: выступ в полу, превращенный в подобие
стола, примитивная – плоский камень на сточенных сталактитах – давка перед
ним, полочка словно бы под лампадку и рисунок над ней… Вот разве что
изображение, выбитое на плоском камне, любопытное: солнце, серп луны, звезды
окружают человеческую фигурку на коленях. Наскальные рисунки, золотой ажурный
механизм, согнутый палец с шарами вокруг… И Сварог вдруг вспомнил, как
фагорская королева Домгаар рассказывала про миф о каких-то монахах, живших под
землей. Значит, не такой уж это был миф…
Сварог отмахнулся от видений исчезнувшей под водой и во
времени таинственной религиозной жизни и подошел к проему, из которого
открывался вид как на «скат», так и на воздушное пространство над ним, присел
на корточки у порога.
