– А ты стерва, – первым нарушил режим молчания Олес.
Говорил он елейно и проникновенно, словно охмурял симпатичную
служаночку. – Я, кажется, начинаю понимать моего предка Бассиля Саутара,
третьего князя Гаэдаро, который держал женщин – всех женщин, даже трех своих
жен – в замке на цепи. Если б не я, гнила бы ты сейчас в бетонном бункере.
Неблагодарная сука.
– Может быть, – растянула губы в оскале Кана, –
может быть. А лично ты, князек, не представляешь для меня и моих соратников
никакой ценности. Так что лучше помолчи.
– Девочки, не ссорьтесь, – подал голос и Сварог. –
Мы же все-таки одна команда. Ну вышло недоразумение, возникло некоторое
недопонимание – подумаешь. Я, Олес, Рошаль и Чуба, – мы же не
претендуем на иные миры. Значит, нет глубинного конфликта интересов.
Недоразумение разрешится, все разойдутся довольные… Стало быть, ты – одна из
тех, кого называют варгами? Очень интересно, впервые вижу живого варга. Знаешь,
мы были так далеки от этого вашего противостояния… ты даже не представляешь, как
далеки мы были… Так что же вы не поделили с дамургами? Океан? Или это у вас
идеологическая несовместимость?
– Ты действительно хочешь это знать или кривляешься? –
вкрадчиво спросила Кана.
Видно было, что нервы террористки, словно растяжка, натянуты
до звона и прикручены к взрывателю. Сварог ответил как можно серьезней, изгнав
из голоса малейшую иронию и игривость и придав лицу выражение безмерной
усталости – дескать, все надоело, надоело воевать и притворяться, до зарезу жаждется
определенности и покоя.
– Я действительно хочу знать, Кана, в какие ножницы меня
угораздило угодить. Честно говоря, я ожидал всего, любых препятствий на пути,
но только не стать разменной фигурой в политической игре, к которой не имею ни
малейшего касательства… По-моему, не один я так считаю.
И Сварог оглянулся на своих спутников – словно и впрямь
ища у них поддержки.
– Я разделяю недоумение мастера капитана. Хотелось хотя бы
знать, в какие интриги мы вляпались… словно в огонь провалились, – сказал
Рошаль и щелкнул пальцами.
Стоп.
Стал бы охранитель делать что-то просто так, даже щелкать
пальцами – ради одного только жеста? Да и еще это поэтическое сравнение с
огнем. Не очень-то свойственная его речи экспрессия…
И Сварог без труда разгадал кодограмму. А что, молодец
охранитель, правильно мыслит. Можно и нужно попробовать этот способ. Такая идея
Сварогу в голову отчего-то не приходила…
– Хорошо, я отвечу тебе. – Кана тем временем устроилась
на подлокотнике с максимальным комфортом: закинула ногу на ногу, одной рукой
обхватила подголовник кресла, другой ласково водила стволом Сварогового шаура
по его же скуле… извращенка хренова. – Не потому, что надеюсь вас
переубедить, – просто хочу, чтоб вы знали правду… Мы не отказываемся от
общего прошлого. Да, варги и дамурги когда-то жили одним Древом. Все тогда
искренне верили в Цель, все дела и помыслы посвящали ее приближению… а потом
произошел Разлом. Это случилось тысячу лет назад, когда окончилась неудачей
последняя предыдущая попытка завладеть Ключом. Древо охватили разочарование и
неверие. Те, кто сейчас называет себя дамургами – оставим им это имя, хотя они
и недостойны его, – предали Цель, заболтали ее, превратили в набор
трескучих фраз, единственное предназначение которых – заставить верить в необходимость
Совета и в необходимость подчиняться ему.
По горячему вступлению Сварог понял, что не придется особо
подхлестывать ее вопросами. Дай фанатику-проповеднику слушателя, и фонтан уже
не заткнешь. Тем более Кана давно и не по своей воле молчала на любимую тему, а
тут такой случай выговориться! И Сварога ее увлеченность устраивала как нельзя
больше.
– То, что они сейчас называют Целью, совсем не та подлинная,
истинная Цель, завещанная нам основателем-Дамургом. – Глаза Каны с каждым
словом разгорались все ярче – как от непотушенного окурка заходится огнем
сеновал. – Они выхолостили ее, украли у Цели стержень, гвоздь подменили
болтовней…
– И в чем же единственно верное учение… точнее, единственно
верная Цель? – подбросил Сварог в этот огонь дровишек.
Остальные в дружеский диалог не встревали. От охранителя,
ясное дело, непродуманных высказываний ждать не приходилось, Чуба впервые
столкнулась с закулисными политическими дрязгами людей и предпочитала рта пока
не раскрывать… А Олес, изучивший командира за довольно длительное
совместное странствие, должен понять, что мастер капитан ведет какую-то игру и
неаккуратным вмешательством можно ее запросто сломать, – так что лучше
помалкивать, вплоть до специального распоряжения.
– Ты не думал, что будет, если дамурги получат Ключ?! А, где
тебе думать, ты же всего лишь бессловесный исполнитель поручений. Куда тебя
пошлют – туда ты и пойдешь… («Эт-то вряд ли, – сказал сам себе Сварог… а
потом вспомнил Гаудина: – Хотя…») Подумай, что было бы, когда б дамурги вошли в
другой мир? Да все то же самое и было бы!
– Бесспорно, – поддакнул Сварог вслух.
– Вот! Ты начинаешь прозревать! Дамурги ничего не хотят
менять, кроме места своего прозябания. Женщины будут рожать детей, которых они
станут сортировать, как люди сортируют щенков: этого – в слуги, этого – в
тагорты, женщин – в наложницы, а этого, самого удавшегося, так и быть,
произведем в дамурги. И опять продолжится все та же возня за место в Совете.
Они выдумают себе новую Цель, например, объявят, что найденный мир – это не
искомый, не окончательный рай, а всего лишь промежуточная остановка. Если в том
мире дамурги встретят людей, то отгородятся от них точно так же, или уничтожат
большую – и лучшую! – часть, а оставшихся низведут до состояния варварства
– чтобы можно было возвыситься над ними, упиваться собственным величием.
– А варги – что вы станете делать в новом мире? –
Сварог успел вклинить вопрос в этот пламенный поток трибунной риторики, про
себя подумав, что пора реализовывать идею Рошаля. – Ты не возражаешь, если
я закурю?
На последний вопрос она только махнула рукой: ей было не до
мелочей вроде дыма, ей было важно договорить:
– Мы стали бы воплощать в жизнь истинную Цель. Цель, ради
которой каждый варг готов пожертвовать собой. Человек на материке давно
выродился, он не развивается, он просто сотни, тысячи лет штампует себе
подобных, а когда приходит время – с трудом перебирается на другой
континент, воюет за место под солнцем, убивает и опять плодится. То же самое
происходит и с обитателями островов. Мы застыли в одном неизменном состоянии.
Человеку стала тесна его кожа, тесны его скудные возможности, он это чувствует,
но думает, что ничего поделать не может. Поэтому и не делает. А если не делать,
то мир не сдвинется с мертвой точки. Все так и будет повторяться, круг за
кругом, цикл за циклом: погружения и подъемы материков, Атар – Граматар, поиски
Ключа, походы тагортов…
Под пепельницу Сварог использовал кружку, вставленную в
зажим на правой стене. Он стряхивал пепел часто, каждый раз наклоняясь к низко
расположенному зажиму. Пусть Кана привыкнет к его наклонам, перестанет обращать
на них внимание. Хотя, возможно, все предосторожности излишни – ишь как
разошлась; чувствуется, оседлала любимого конька, пожалуй, и не заметит, если
эксперимент по идее Рошаля начнется прямо у нее под носом…
