– Принято, Калум, – ответила Акорна, широко улыбнувшись при виде своего любимого приемного отца, который ответил ей такой же радостной улыбкой. Однако прежде, чем они успели сказать друг другу что-либо еще, лицо Калума исчезло, сменившись другими лицами: «Кондор» принимал все новые и новые сигналы.
Услышав непривычные голоса, Беккер немедленно прибежал на мостик. За ним появился Ари, затем – их гости-линьяри и Мак.
– Проклятье, мы что, уже вернулись в Федерацию? – прогремел Беккер. – Мы, должно быть, не туда повернули во время последнего гиперпыжка. Я ж говорил, что нам налево, Ари.
Ари, привыкший к шуткам Беккера и сам перенявший некоторые из них, ответил:
– Прошу прощения, Йо. Я ошибся, пытаясь понять, какой поворотник включить.
Мати, широко раскрыв глаза, смотрела на лица на экране. Карлье и Мири выглядели настороженными, и Таринье, с которого слетела былая помпезность, начал переводить им.
Таринье несколько изменил свои позиции с тех пор, как побывал в плену у кхлеви. Сначала, как только он был освобожден, он ушел в себя, стал непривычно робким и замкнутым. Ни попытки расшевелить его, предпринимаемые Мати, ни ругань Беккера, ни доброта Акорны не помогали. Но Ари был ласков с ним, направляя и поддерживая его бессловесной эмпатией, исходившей от первого и до сих пор единственного линьяри, освобожденного из плена кхлеви, ко второму. Теперь Таринье на собственном опыте знал, на что способны кхлеви, и не мог не представлять себе, что пришлось испытать Ари. Эта связь, несомненно, была исцеляющей для обоих молодых линьяри.
Ари постепенно начал говорить со своими родителями и Мати о тех временах, когда он остался на Вилиньяре один на один с кхлеви. Кое-что из того, что он описывал, было внове для Акорны и даже для Беккера. Теперь, когда они сами встретились с кхлеви – «лицом к лицу», по выражению Беккера, все гораздо лучше понимали, что пришлось пережить Ари. Конечно, его рассказы приводили их в ужас, однако их реакция выражалась скорее в мрачном понимании: ни шока, ни желания отгородиться.
Ари смотрел на сменявшие друг друга лица на экране коммуникатора, ощущая новую для него уверенность в себе и удивительное спокойствие, которого никогда прежде в нем не было.
Поздоровавшись со всеми, вышедшими на связь, Акорна снова переключилась на Калума.
– Хотя я и рада видеть тебя не меньше, чем ты меня, дядюшка Калум, не мог бы ты мне сказать, что делают здесь все эти корабли? – поинтересовалась она.
– Мы движемся на соединение с Хафизом и его караваном на принадлежащей Дому Харакамянов планете, которую романтичный шейх назвал Мечтой, – ответил Калум: последнее слово он произнес, явно пародируя армянский акцент. – Это та самая планета, на которой ты проводила операции по освобождению пленников Гануша и Иквасквана.
Беккер усмехнулся. Безудержная предприимчивость Хафиза напомнила ему его собственное отношение к «трофеям».
– Он мог бы выбрать времечко и получше, – заметил Беккер, обращаясь к Калуму. – Если верить нашему, э-э, осведомителю, весь этот сектор скоро будет кишеть кхлеви. С другой стороны, если старый пройдоха подождал бы подольше, возможно, ему просто не с кем стало бы торговать. Так что, я полагаю, нам просто придется принять ситуацию такой, какая она есть. Кстати, я думаю, ты не против того, чтобы еще раз спасти галактику?
Глава 13
Караван Харакамянов прибыл к точке назначения, преодолев долгий путь через просторы космоса. В дороге он останавливался у различных «колодцев» и «оазисов», беря на борт позабытые в спешке сборов, но определенно необходимые товары, экспертов в разных областях, бойцов или просто приторговывая. Их космические «верблюды» к моменту прибытия на необитаемую планету были нагружены прекраснейшими товарами, какие только можно было себе представить.
Быстрее, чем джинн построил дворец для Аладдина, Хафиз и его коллеги по торговле возвели гигантский торговый центр. Хафиз придал зданиям-атмопузырям вид гигантских павильонов линьяри, используя свою собственную магию – голографическую. Внешний вид павильонов описали ему Акорна и Ари. Изнутри «пузыри» представляли собой невероятно реалистичный пейзаж: небеса, водопады, леса и далекие горы. Товары и предметы роскоши были разложены прямо на земле, напоминая огромные цветники; здесь же предлагались различные услуги. Коммерческий центр, который возвел Дом Харакамяна, служил одной лишь цели – привлечь линьяри и их союзников, что, в свою очередь, как надеялся Хафиз, поможет ему заключить эксклюзивный торговый договор с этими расами.
Калум Бэрд отвечал за вторую группу техников, оборудовавших станцию гиперсвязью между новым и старым секторами, а именно Лябу и лунной базой Маганос.
Рафик, Гилл, Мерси, Джудит, Пол, Джонни и Зиана обеспечивали детям с Маганоса прибежища и возможность учиться новым специальностям. Часть старших детей была уже в студенческом возрасте. Тех, кто получил сильные психологические травмы, сказавшиеся на умственном развитии, и тех, кто попал в рабство в раннем детстве, а потому до сих пор еще не успел догнать своих сверстников в учебе, оставили на Маганосе под опекой доверенных учителей и некоторых наиболее одаренных старших детей. Они будут отправлять новые караваны, когда Хафизу понадобятся срочные поставки, а также принимать заказы с Мечты.
Климатическая установка доктора Хоа обеспечивала стабильную погоду, которая менялась каждые тридцать дней. Вместе с ботаниками доктор подобрал для торгового центра такие растения, которым вполне подходили такие условия: несколько дней теплого дождя, перемежающегося настоящим ливнем и теплыми солнечными днями, заполненными сияющим светом. Затем следовали бодрящие осенние дни: деревья одевались в багрянец и золото и сбрасывали листья еще до того, как выпадал первый снег. Снег падал только на газоны – да еще в горах, в рекреационной зоне луны, где постоянные жители базы и ее гости могли покататься на коньках, лыжах, сноубордах, санях или выбрать для себя иные зимние развлечения в соответствии со своими вкусами.
В другой части развлекательного комплекса специально выведенные пальмы покачивали листьями над белопесчаным пляжем: здесь гулял ветер, вполне подходящий для занятий парусным спортом, и о берег бились волны, так и манившие заняться серфингом. В комплексе были также оборудованы места, пригодные для отдыха инопланетных существ – по крайней мере, тех, которые были известны Хафизу; среди этих экзотических развлечений числилось качание на лианах (для обитателей лемурийских джунглей), грязекатание (для прокорнийцев из созвездия Большой Медведицы) и, конечно, развлечения с повышенной и пониженной гравитацией, среди которых были прыжки в длину и ныряние. Брошюра, изданная Хафизом, обещала, что вскоре парк сможет предложить посетителям еще большее количество развлечений.
Его голографическая магия также превратила отели в игровые площадки как для детей, так и для взрослых, предлагая множество ориентированных на использование фантазии развлечений – даже голографических гурий. Он был, правда, несколько удивлен, когда Кетала, занимавшаяся реабилитацией и обучением детей, ранее работавших в домах наслаждений, отправилась в один из таких голографических гаремов. Как оказалось, девушка пыталась убедить обитательниц гаремов, что их эксплуатируют и что они должны пойти на бухгалтерские или управленческие курсы, чтобы достичь чего-нибудь большего в жизни.
