Резкое жужжание заставило ее рывком сесть в постели.
— Уменьшите этот чертов шум! — закричала она и зажала уши, чтобы приглушить невероятный грохот. Затем она удивленно огляделась. Стены ее комнаты не имели больше нейтрального оттенка, но искрились многими цветами в чрезмерно ярком утреннем солнце. Она чувствовала себя совершенно отдохнувшей, с более ясным умом, чем он был с того утра, когда она осознала, что не имеет более никакой связи ни с Фьюертой, ни с Музыкальным Центром. Пока она совершала свой туалет, ковер под ее босыми ногами казался удивительно грубым. Она ощущала самые слабые запахи, а вода отличалась мягкостью, которую она раньше не замечала.
Когда Килашандра влезла в свой комбинезон, его ткань тоже как-то странно царапала руки. Она решила, что в краску, с которой она вчера работала, попал какой-то абразив. Но ведь ногами-то она не красила.
Когда она открыла дверь, раздался шум. Она вздрогнула, неохотно вышла в коридор и испугалась, найдя его пустым. Оказывается, шум доносился из гостиной. Она различала каждый голос, когда поворачивала голову. Затем она увидела, что ведущая полоса в дальнем конце коридора вовсе не тускло-бурая, а яркая синевато-пурпурная.
Она шагнула обратно в комнату и закрыла дверную панель. Она не могла понять причину таких перемен, которые, по-видимому, произошли за ночь.
— А я в удовлетворительном состоянии? — диким голосом закричала она.
Ей ответил стук в дверь.
— Войдите.
В дверях стоял Токолом и два гильдейских врача. Это не удивило ее, а вот выражение лица Токолома — да. Ментор ошеломленно отступил: недоверие и испуг сменили обычное безразличие на его лице. Килашандру больше всего поразило, что этот человек, который, без сомнения, присутствовал при трансформации тысяч рекрутов, был вроде бы недоволен ею.
— Вы будете препровождены в больницу, — Токолом спрятался за выученной наизусть формулой. Его рука поднялась ровно настолько, чтобы указать, что она уйдет с медиками.
Смеясь над его реакцией и в полном восхищении собой, она шагнула вперед, но тут же повернулась с намерением взять лютню. Теперь, когда она знала, что слух останется при ней до конца жизни, она хотела иметь инструмент.
— Ваше имущество позднее будет вам принесено. Ступайте! — Злость и раздражение Токолома были теперь явными. Лицо его залилось краской.
Между Токоломом и маэстро Вальди не было совершенно никакого физического или философского сходства, однако именно в этот момент Килашандре пришел на ум ее бывший учитель. Она повернулась спиной к Токолому и пошла за своими провожатыми. Выходя из коридора, она услышала, как Токолом в гостиной призывал к вниманию. Оглянувшись через плечо, она увидела, что все головы повернулись к нему. И ей вновь довелось эффектно покинуть аудиторию. Впрочем, на этот раз — без зрителей.
Глава 6
Довольно неприятно было сознавать, что ее уводили, как преступницу, но вскоре это ощущение прошло. Врачи спрашивали ее, не чувствует ли она слабости, жара или озноба, как будто она по небрежности отрицала какой-либо физический дискомфорт. Следовательно, она вряд ли могла признаться в ощущениях, которых никогда еще не испытывала. Например, в том, что все, даже их зеленые мундиры, приобрели новый блеск, что в ушах вибрировал каждый звук. Больше всего ей хотелось выразить свой восторг в октавах, ранее невозможных для человеческого голоса.
Высшая разрядка пришла, когда Шеф медслужбы, изящная женщина с замысловато уложенной короной темных волос, пожелала подвергнуть Килашандру физическому обследованию.
— Мне не нужен сканер! Я никогда не чувствовала себя так хорошо!
— Симбионт может идти окольными путями, моя дорогая Килашандра, и только сканер может определить это. Пожалуйста, легче. Вы знаете, что это недолго, а нам необходимо иметь точный рисунок вашего теперешнего физического здоровья.
Килашандра с трудом справилась с желанием кричать долго и громко и покорилась. Она была в состоянии такой эйфории, что ощущение клаустрофобии от шлема не докучало ей, а болевой порог нервных окончаний всего лишь щекотал ее тело.
— Ну, Килашандра Ри, — сказала Антона, рассеянно приглаживая прическу, — вы счастливица. — Ее улыбка, когда она помогала Килашандре встать, была теплее, чем у других членов Гильдии. — Теперь мы удостоверились, что процесс не задержится. Пойдемте со мной, я покажу вам вашу комнату.
— Со мной все в порядке? Я думала, что это лихорадка…
— В дальнейшем, может и будет, — сказала Антона, ободряюще улыбаясь, и повела Килашандру по широкому коридору.
Килашандра приостановилась и сморщила нос: теперь ее преследовали запахи пота, мочи, рвоты и столь же ощутимый запах страха.
— Да, — сказала Антона, заметив ее паузу, — надеюсь, что со временем вы привыкнете к усиленному чувству обоняния. В моей адаптации, к счастью, этого не было. Я слышу запах, и это необходимо для моей профессии, но он не переполняет меня. Я помещу вас в стороне от других. Вы можете запрограммировать кондиционер, чтобы исключить запахи.
И шум тоже, подумала Килашандра. Несмотря на толстые звукопоглощающие стены, она узнала один голос.
— Рембол! — Она кинулась вправо и открыла дверь, прежде чем Антона успела остановить ее.
Молодого скортинца, дугой выгнувшегося в конвульсии, удерживали на постели два могучих медтехника. Третий направлял струю воды на грудь Рембола. За два дня он заметно потерял вес и пожелтел. Лицо его было искажено судорогой.
— Не у всех легко проходит, — сказала Антона, беря Килашандру за руку.
Килашандра сопротивлялась попыткам Антоны вывести ее из комнаты.
— Факс сказал — удовлетворительно. Это его-то состояние удовлетворительное?
Антона посмотрела на нее.
— Да, в некотором отношении его состояние удовлетворительно. Он сохраняет собственную целостность. Происходит массовая физическая замена: инстинктивное отталкивание с его стороны, мутация со стороны симбионта. Компьютерный прогноз дает Ремболу великолепный шанс на удовлетворительную адаптацию.
— Но… — Килашандра не могла отвести глаз от корчащегося тела Рембола. — И со мной тоже так будет.
Антона опустила голову, чтобы скрыть выражение лица, и эта увертка рассердила Килашандру.
— Не думаю, что с вами это будет, Килашандра, так что не беспокойтесь. Результаты сканирования будут анализированы, но мое первоначальное изучение указывает на гладкую адаптацию. В противном случае вы первая об этом узнаете. Конечно, это слабое утешение. Но здесь вы мешаете, так что пойдемте отсюда.
Килашандра игнорировала ее слова.
— Вы знаете, долго ли он будет в таком состоянии?
— Завтра ему предстоит пройти через самое худшее.
— А Джезри?
Антона непонимающе взглянула на Килашандру.
