Пятнадцать минут спустя, чувствуя себя так, словно и впрямь прошел через переработку в экосборнике, Сев сидел вместе со своим собеседником за столиком у дальней стены слабо освещенного зала в абсолютно неприметном кафе. Единственное окно, сквозь которое в помещение мог бы проникнуть солнечный свет, было закрыто пыльными жалюзи из блеск-ленты с призмадеревянными подвесками. В углу зала тощий парень, чьи длинные рыжие волосы были стянуты черным бархатным бантом, колдовал над синткоммом, временами извлекая из инструмента скрипучие звуки, от которых у Сева свербело в ушах.
И постыдный рассказ Сева здесь звучал более чем уместно. Сев гадал, не поэтому ли они пришли в это сомнительное заведение. Обстановка здесь, казалось, совершенно не подходила для человека, которому по долгу службы приходилось постоянно встречаться с президентами, королями и генералами.
— Здесь тихо, — сказал единственный честный человек на Кайласе, — и, что более важно, я точно знаю, что здесь никто без моего ведома не сделает запись нашего разговора. Я знаком с хозяйкой этого кафе. У нее часто бывают посетители, которые не хотят, чтобы их беседы подслушивали или записывали.
— Могу в это поверить, — с чувством отозвался Сев.
— Так. Если вы получили ответ на вопрос о том, почему мы приехали сюда, то почему бы вам не рассказать мне об этой девушке?
— Она была… — Сев умолк, сглотнул и снова стал думать, с чего начать. — Она глава строительной компании, размещенной на Бахати. Самый недавний их контракт — сооружение космической станции для получения сигналов из Сети и установление обмена мелкими пакетами информации между Веганским и Центральным подпространствами. Выполняя свою обычную работу на «Бахати КредитЛин», я получил задание провести финальную инспекцию этой базы. Это была… это должна была быть простая формальность; глава Контрактного Бюро уже подписал акт о приемке работы.
— Я так понимаю, — пробормотал сероглазый мужчина, — что на самом деле в методике строительства были допущены некоторые погрешности?
— Это еще были бы шуточки. — Сев несколько забыл о своей скованности, когда начал рассказывать, что же именно он обнаружил. — О да, с виду все выглядело совершенно нормально. Оболочка покрыта свежим слоем пермасплава. Внутренние коридоры покрашены и освещены, на чистенькие новенькие экраны выводятся все показания внешних сенсоров. Но как только я вскрыл несколько панелей и посмотрел на то, что кроется под свежей отделкой… — Он покачал головой, вспоминая. — Она пыталась отвлечь меня. Нет, это не так. Она меня… действительно отвлекла. На некоторое время. — Три дня и три ночи в личной каюте Фассы дель Парма на борту ее персонального транспорта, кружащего вокруг космической станции — и сквозь прозрачные стены видны звезды, которые вихрятся бешеной спиралью вокруг двоих, приникших друг к другу в самом древнем из человеческих танцев…
От воспоминаний Сева вновь бросило в жар. Даже теперь часть его больше всего на свете желала снова оказаться на «Занаду» вместе с Фассой дель Парма-и-Поло. Любой ценой.
— Она была… рассержена, — медленно произнес Сев, — когда я сказал, что должен проинспектировать станцию согласно протоколу. — Он поднял взгляд на сидящего напротив человека, ища намек на обвинение в спокойных серых глазах. — Мне следовало произвести инспекцию немедленно. Я дал ей три дня. — «Нет, это она дала их мне. Три дня, которые я никогда не забуду». — Она заставила своих людей работать сверхурочно, чтобы замаскировать недоделки. Панели за панелями. Фальшивые номера безопасности, проставленные на некачественных усилителях. Предупредительные сигналы химической опасности на входе в крысиные норы, которые они называют электронной системой, — как будто это могло меня остановить! — фыркнул Сев.
— Если бы я устанавливал знаки, предупреждающие о химической опасности, — прокомментировал собеседник, — то я сделал бы так, что вы действительно подверглись бы химической атаке сразу же, как открыли панель. Ничего смертельного, конечно. Ничего столь ужасного, как газообразный ганглицид. Может быть, легкий стимулятор, лишающий ориентации в пространстве. Или споры капеллианского гриба.
— Она подумала об этом, — угрюмо признался Сев. — К несчастью для нее, я… надел комбинезон химзащиты и газонепроницаемую маску, прежде чем взяться за проверку электроники.
— И?
— Эта конструкция ни за что не прошла бы даже самую поверхностную инспекцию, — бесстрастно ответил Сев. — Она не прошла даже мою инспекцию. Я отправил по Сети полный отчет — этого было достаточно, чтобы остановить платежи по космической станции и начать расследование в отношении «Конструкций Поло». Леди была… э-э… недовольна, когда я сказал ей о том, что сделал. — При этом воспоминании уголки губ Сева тронула легкая улыбка. Молодой человек рассеянно потер четыре параллельные царапины под правым ухом. Теперь это были всего лишь почти незаметные шрамы, однако они слегка зудели, когда Сев вспоминал о Фассе. Быть поцарапанным ею — это далеко не столь приятно, как те вещи, которые они проделывали на «Занаду», однако это был весьма бодрящий опыт. Даже сейчас Сев сознавал, что предпочел бы драку с Фассой вечеринке с шестью другими девушками, с которыми он был знаком. Не то чтобы ему вновь представилась такая возможность…
— Вы сказали, что ваш отчет должен был послужить поводом для закрытия этой космической станции, — мягко напомнил его собеседник. — Но?..
— Будь я проклят, если знаю. — Сев развел руками. — Когда я снова вернулся на планету, мой отчет исчез. Все мои файлы были стерты в результате какой-то странной поломки компьютера, и никто не озаботился до этого скопировать их на кристалл… или по крайней мере мне так сказали. И я был обвинен в сексуальных домогательствах. А именно в том, что я не сумел произвести установленную протоколом инспекцию и угрожал Фассе дель Парма-и-Поло, что подам отрицательный инспекционный отчет, если она откажется исполнить мои извращенные требования.
— Она успела первой, — пробормотал собеседник.
— Она шустрая, — мрачно признал Сев. — И умная. И… ну, это не имеет значения. Не сейчас. — «Я никогда больше не окажусь на „Занаду“. А если бы оказался, то она пришпилила бы меня к стене и содрала кожу. Медленно». — Это было ее слово против моего, никаких улик с обеих сторон. Или, по крайней мере, так сказал мне мой начальник. Вторая инспекция — вторая честная инспекция — обнаружила бы те же недостатки, о которых говорилось в моем отчете. Но они не стали бы посылать меня после того, как она подала на меня жалобы. А пока они думали, где бы найти еще кого-нибудь с техническим образованием для проведения инспекции, сенатор Сеневикс провел через свою комиссию специальный законопроект. Он возглавляет Комиссию по этике, — пояснил Сев. — Этот законопроект приравнивает проведение второй инспекции того же самого класса к попытке дважды обвинить человека за одно и то же преступление, то есть подводит строительную компанию под защиту старинного закона о двойном обвинении. Так что нам не было позволено вернуться и собрать улики. А потом начали приходить письма — о том, что я посещаю «Иг-Рай», — ну а остальное вам известно.
— Да. Однако мне неизвестно, чего вы ожидаете от меня. Вы сказали, что не хотите, чтобы я похлопотал за вас в «Бахати КредитЛин», — и я полагаю, это правильно: думаю, что если вы вернетесь в систему Ньота йа Джаха, то ваша жизнь не будет стоить и кредитки. И вы должны знать, что Центр не вмешивается во внутренние законодательные вопросы других миров. Если ваша юная леди подкупила сенатора, это весьма прискорбно, но нам придется подождать, пока люди на Бахати осознают этот факт и сместят его путем должного выборного процесса.
