— Но Сибелл… — выговорил он и замолчал, почувствовав, как ее пальцы умоляюще сжали его запястье.
— Тебя я полюбила раньше.
— Ты всегда была для меня любимым ребенком, — сказал Робинтон, искренне желая сам поверить своим словам. Он быстро сжал ее пальцы и сразу же отпустил. Потом, откинувшись на подушки, снова взял кружку, которую раньше отставил, и принялся жадно пить.
Только после этого он снова смог ей улыбнуться, несмотря на то что сердце стиснула острая тоска о несбывшемся. Девушка ответила вымученной улыбкой.
Под навес стремительно влетел Заир. Робинтон не мог взять в толк, почему появление мастера-рыбака так встревожило файра.
— Ага, проснулся! Как отдыхается, дорогой друг? — спросил Идаролан.
— Как раз ты-то мне и нужен! Скажи, мастер Идаролан, ты не обращал внимания, как выглядят в сумерках Рассветные Сестры? Или глаза, как и тело, стали меня подводить?
— О, мой добрый Робинтон, я смотрю, твое зрение ничуть не притупилось! Я уже отправил весточку мастеру Вансору. Должен признаться, что до сих пор я еще не заплывал так далеко на юг, так что это явление для меня в новинку. Но в положении трех звезд действительно есть что-то странное.
— А не мог бы я воспользоваться твоим дальновидящим прибором, если, конечно, мне будет позволено задержаться на палубе попозже? — спросил арфист, выразительно глядя на Менолли.
— Что за вопрос, мастер Робинтон! Мне и самому интересно узнать результаты твоих наблюдений. Я ведь знаю, ты гораздо лучше изучил уравнения мастера Вансора. Может быть, вместе нам удастся выяснить их секрет?
— Ничего бы так не желал. А пока давай-ка закончим партию, которую мы начали сегодня утром. Менолли, где там наша доска?
Глава 18
Бухта Джексома в день прибытия мастера Робинтона.
Пятнадцатый Оборот.
Четырнадцатый день десятого месяца
В бухте собралось столько искусных мастеров и добровольных помощников, что постройка Прибрежного холда заняла всего одиннадцать дней; каменщики, правда, покачивали головами — по их мнению, фундамент стоило бы выдержать подольше. Еще три дня ушло на внутреннее обустройство. После долгих обсуждений, сопровождавшихся перестановками мебели, Лесса, Манора, Сильвина и Шарра пришли к общему согласию. Женщины сумели впихнуть в дом — именно впихнуть, а не расставить, как с ироничной усмешкой подчеркнула Шарра, — нескончаемые дары, которые рекой стекались в бухту из каждого холда, цеха и предместья.
В усталом голосе Шарры сквозила гордость. Она целый день только и занималась тем, что чистила и протирала.
— А ты где лазил? — напустилась она на Пьемура, увидев на его руках и лице свежие царапины.
— Он, как всегда, блуждал непроторенными путями, — ответил за арфиста Джексом; его лоб и плечи тоже украшали ссадины.
На строительстве холда трудилось столько народу, что Н'тон, Ф'нор, а иногда и Ф'лар, если ему удавалось выкроить свободное время, присоединялись к Джексому с Пьемуром, совершая экспедиции по окрестностям.
Пьемур довольно заносчиво заявил Ф'лару, что драконам не под силу исследовать Южный. Чтобы попасть в какое-то место через Промежуток, зверь должен предварительно там побывать либо получить образ от человека или другого дракона. А значит, первым в новых краях всегда будет он, Пьемур, на своих двоих и четырех Дуралеевых. Всадники не обратили внимания на самоуверенные рассуждения арфиста, но Джексому они уже начинали надоедать.
Пока же всадники приступили к сооружению временных лагерей, каждый — на расстоянии дневного перелета от Прибрежного холда. Они располагались по широкой дуге с центром в бухте; в каждом лагере были выстроены крытые черепицей навесы и каменный склад для вещей и спальных принадлежностей. Затем они совершили двухдневный перелет в сторону конического вулкана и построили еще один лагерь.
С Джексома скоро должны были снять запрет на путешествия в Промежутке; Ф'лар сказал, что все решит заключительный осмотр, когда прибудет мастер Олдайв. А поскольку лекарь со дня на день должен был навестить Прибрежный холд, чтобы понаблюдать за выздоровлением Робинтона, ждать Джексому оставалось совсем немного.
— А если мне разрешат летать в Промежутке, — заметил он, — то Менолли и подавно.
— Почему это тебя беспокоит Менолли? — с подозрением спросила Шарра; странные нотки, прозвучавшие в ее голосе, Джексом предпочел истолковать как признак ревности.
— Ты ведь знаешь, что они с мастером Робинтоном первыми открыли бухту, — Джексом, однако, смотрел не на бухту, а в сторону царившей над ней горы.
— Да, когда плыли по морю, — с явным отвращением к такому способу передвижения подтвердил Пьемур.
Шарра смерила арфиста долгим взглядом.
— Готова признать, — сказала она, — что человек пользуется ногами дольше, чем колесом или парусом, но он придумал и другие способы попасть из одного места в другое. И нет ничего дурного в том, чтобы ими пользоваться.
Резко повернувшись, девушка удалилась, оставив Пьемура в полном замешательстве. Похоже, ее отповедь разрядила обстановку, и Джексом с облегчением убедился, что Пьемур перестал отпускать ехидные замечания по поводу всадников и пешеходов.
Карты, составленные Пьемуром, оказались весьма точны. Когда судно мистера Идаролана достигло той точки, где Великое Южное течение, изгибаясь, приближалось к берегу, мореход сумел определить положение «Рассветной Сестры» по очертаниям побережья и рассчитать время прибытия в Прибрежный холд. Миновало уже двадцать два дня с тех пор, как путешественники отплыли от берегов Исты, и вот, наконец, ясным солнечным утром их корабль обогнул западный мыс бухты. На берегу гостей уже ожидала небольшая группа встречающих.
Олдайв и Брекка решительно отвергли пышные торжества, о чем предупредили заранее; суета и утомительное застолье свели бы на нет умиротворяющее воздействие морского путешествия. В результате мастер Фандарел представлял сотни ремесленников, сотворивших восхитительный Прибрежный холд; Лесса олицетворяла собой все Вейры, чьи драконы перевозили грузы и помощников; а Джексом, вполне естественно, выступал от лица лордов, которые внесли свой вклад, послав людей и материалы.
Последние минуты, когда изящное трехмачтовое судно, разрезая водную гладь бухты, скользило по направлению к низкому каменному причалу, показались встречающим самыми долгими. Джексом не сводил глаз с корабля; вот, наконец, уже можно разглядеть фигуру мастера-арфиста — он стоял на носу и приветственно махал рукой. Джексом испустил радостный вопль, от которого файры взвизгнули и закружились над кораблем в затейливом воздушном танце.
— Смотрите, как он загорел на солнце! — воскликнула Лесса, в волнении схватив Джексома за руку.
— Не беспокойтесь, ему предстоит прекрасный долгий отдых, — лучась улыбкой, промолвил Фандарел. Он предвкушал изумление и восторг, которые испытает Робинтон, увидев свое новое жилище. К тому же с пристани холда не было видно.