Он начал приспосабливаться — открывал палатки, выкупал новые
помещения для магазинов. О его коммерческой и предпринимательской деятельности
быстро узнали на работе. Ему объявили очередной выговор, едва не выгнав со
службы. Это озлобило еще больше. Когда другие становились миллионерами, он был
вынужден сидеть на казенной службе в Москве со своей нищенской зарплатой.
В тридцать пять лет у него практически не было никаких
перспектив. Он мог дослужиться до пенсии и тянуть еще лет двадцать эту
служебную лямку, курируя франкоговорящие страны Африканского континента. Мог
уйти с работы и попытаться стать частным бизнесменом с перспективами, равными
нулю. К этому времени основную часть собственности уже расхватали жадные, предприимчивые
и находчивые молодые люди.
Разбогатеть ему очень хотелось. Заниматься бизнесом ему не
разрешали, а уходить со службы в «самостоятельное плавание» он просто опасался.
Он думал достаточно долго. С одной стороны, была нищенская пенсия, неперспективная
работа сотрудника внешней разведки, уже имевшего два выговора и так поздно
получившего звание майора, частые командировки в бедные страны Африки, где
легко можно было подцепить малярию или какую-нибудь другую заразу. А с другой —
обеспеченная жизнь на Западе, Западный рай, все ценности цивилизованного мира,
которых ему так недоставало. В девяносто шестом он наладил контакты с
французской разведкой. Три года он получал деньги на свои счета в швейцарском
банке. И через три года ему сообщили, что в его отделе будет проводиться
служебное расследование.
Можно было дождаться результатов и все отрицать. Можно было
рискнуть остаться и получить третий выговор, а за ним и возможную отставку. Но
можно было, не дожидаясь окончания проверки, просто уехать на Запад и не
вернуться. Что он и сделал, пересев на поезд, следующий до Парижа, и через день
объявился во Франции. Он приехал не с пустыми руками. Благодаря его показаниям
сразу в нескольких африканских странах были арестованы информаторы и агенты
российской внешней разведки. Двоих убили во время допросов, еще несколько
человек расстреляли. Он получил наконец доступ к своим деньгам. Некоторое время
жил во Франции, но затем переехал в Испанию. Купил небольшой участок земли под
Малагой, где шло наиболее бурное строительство, и построил себе очень красивый
домик с бассейном и садом.
Он оказался неплохим бизнесменом — сумел вложить свои деньги
в акции нефтяных компаний. И угадал. На фоне падения акций всех остальных
компаний и глобального кризиса, начавшегося сначала одиннадцатого сентбря и
вспыхнувшего с новой силой после второй войны американцев с Ираком, когда они
вошли в Багдад, цены на энергоресурсы начали расти невероятными темпами. А
стоимость барреля нефти увеличилась в несколько раз. Акции, купленные Нерсесяном,
только росли в цене. И к началу две тысячи шестого года он уже был достаточно
обеспеченным человеком со своим солидным капиталом. Он успел жениться на
испанке, которая родила ему мальчика. И получить испанское гражданство. Теперь
можно было вспомнить годы, проведенные в Москве, как дурной сон. Он был
«счастливчиком» с детства и остался таким и в сорок шесть лет. Ашот Нерсесян
был абсолютно убежден, что ни в чем не виноват перед своей бывшей организацией.
Если разобраться, он не выдал ни одного агента, не сдал ни одного из своих
коллег. Он всего лишь рассказал о нескольких темнокожих информаторах,
работавших на российскую внешнюю разведку. Таких людей можно найти сколько
угодно, хорошо заплатив им за сотрудничество. О том, что сделали с этими
людьми, он предпочитал никогда не вспоминать.
В этот день он возвращался домой в хорошем настроении.
Стоимость его акций росла, дома его ждали очаровательная супруга и малыш, все
было прекрасно. Он управлял своим «Мерседесом», направляясь к себе на виллу. И
даже не подозревая, что на повороте его будет ждать смерть.
Москва. Россия. 20 мая 2006 года
У него были женщины. И не только его знакомые в Москве. Он
встречался с одной китаянкой по заданию своего резидента и с одной шведкой по
собственному желанию. Однажды в Великобритании он встретился с темнокожей
гаитянкой, и это была тоже запомнившаяся ночь. Одним словом, у него и раньше
были неординарные связи с женщинами. Но первая ночь с Элиной его потрясла.
Может, потому, что он вдруг впервые по-настоящему почувствовал, что ему
нравится эта женщина. Нравится ее молчание, когда она стискивала зубы, чтобы не
закричать и не застонать, нравилось, как она брала инициативу в свои руки,
заставляя его менять позы, нравилось, как она себя вела после всего
происшедшего, когда спокойно лежала на постели, глядя в потолок. Кажется, не
было ни одной детали, которая могла вызвать у него отторжение или непонимание.
Было полное ощущение абсолютной гармонии. Он вдруг подумал, что, наверно, так и
должно быть, когда встречаются люди в возрасте. Им уже не нужно удивлять друг
друга какими-то кульбитами в постели. Оба обладают выдержкой, тактом,
пониманием. У обоих большой опыт.
Какая глупость, вдруг разозлился он на себя. Просто гимн
старикам. Которые все умеют и ничего не хотят. Ничего подобного. В эту ночь у
него была подлинная страсть. Все происходило так именно потому, что они были
влюблены друг в друга. Но самое поразительное, что под самое утро она приняла
душ и настояла, чтобы он вызвал ей такси.
— Я могу тебя отвезти, — предложил удивленный Тимур.
— Нет, — возразила она, — тебе нужно
отдохнуть. И мне нужно немного поспать. Извини, но я не могу пока переехать к
тебе и отсюда отправляться на работу. Для этого я недостаточно подготовлена. Я
все еще придерживаюсь консервативных привычек. Чтобы окончательно переехать в
дом к мужчине, его нужно хорошо знать. Или быть его супругой. А я супруга
другого человека, не забывай об этом.
— Сегодня суббота, — напомнил он.
— Это неважно. Я все равно должна уехать. Ты говорил,
что у тебя сегодня дела. Зачем мне сидеть одной в твоей квартире? Вернешься и
позвонишь.
Когда она хотела что-то доказать, с ней было трудно спорить.
Это он уже усвоил раз и навсегда. Но ему нравился ее сложный характер. Он
вызвал машину, проводил ее вниз до автомобиля. Заплатил водителю, подождал,
пока уедет. Она помахала ему кончиками пальцев. В квартире все еще пахло ее
парфюмом и ее телом. Он подошел к постели и, раздевшись, зарылся в эту подушку,
хранившую тепло ее волос. Сегодня была удивительная ночь. Неужели у него были
когда-то подобные ночи со своей женой? Или он об этом забыл? Когда все это
происходило? Двадцать, нет, тридцать лет назад. Какой ужас. Он действительно
старик, который пытается выглядеть молодым. Она — приятная, умная, красивая
молодая женщина — выбрала себе в партнеры такого старого мужчину. Он поднялся с
постели и подошел к зеркалу.
Достаточно подтянутая фигура без намека на лишний жирок.
Развитая грудь, плечи, бицепсы. Немного седых волос на груди. Конечно, он не
мальчик. Но и не развалина. Нет, он совсем не старик, как бы плохо он к себе ни
относился. Тимур улыбнулся. В пятьдесят шесть лет можно начать немного любить
свое тело и свою внешность. Ему было всегда немного смешно, когда коллеги на
работе считали его симпатичным мужчиной. Один раз было неприятно, когда в середине
семидесятых к нему начал приставать подвыпивший мужчина в Ростоке. Они тогда
были там с туристической группой. Было даже обидно: мужчина решил затащить
такого красивого молодого человека в свою постель. Тимур тогда с трудом отбился
и потом всегда вспоминал эту историю уже с юмором. Нет, пока все в порядке. Но
пятьдесят шесть — это пятьдесят шесть, и здесь ничего нельзя сделать.
