Кроме того, начались проблемы и в семье. Он женился еще в
восемьдесят четвертом, когда ему было двадцать девять. Его избранницей стала
Виктория Ледогорова, дочь известного врача, члена-корреспондента Академии наук.
Они полюбили друг друга сразу, и перспективный офицер-разведчик казался
идеальной кандидатурой для такой молодой девушки, как Виктория. Правда,
довольно быстро выяснилось, что детей у них быть не может. Несмотря на все
консультации различных медицинских светил, друзей отца Виктории, она так и не
могла забеременеть. Это сказалось на ее характере, она стала раздражительной,
много курила, начала срываться по пустякам. Летом восемьдесят восьмого его
вернули в Москву на штабную работу. Закончились командировки, которые приносили
ощутимую прибавку к зарплате. Нужно было научиться выживать на зарплату
подполковника. Виктория работала в популярном молодежном журнале и вообще
получала копейки. Раньше, когда был жив отец, он щедро помогал дочери, но он
умер в начале восемьдесят восьмого.
Ползунов часто спрашивал себя: что стало окончательной
причиной, побудившей его к предательству. Он был хорошим аналитиком и пытался
анализировать даже собственные поступки. Претензии жены? Одна из причин, но не
самая главная. Его собственные амбиции? Нет. Вскоре он получил полковника и мог
рассчитывать стать генералом. Смерть Огородникова? В какой-то мере. Она
потрясла его своей обыденностью и безысходностью. Поражение в Афганистане?
Возможно, и это обстоятельство, ведь они так верили в то, чем занимались. А их
так бессовестно обманывали. Нараставшая с восемьдесят восьмого года критика
существующего режима? Безусловно. Но главным толчком стала его командировка в
Закавказье осенью восемьдесят восьмого года.
К этому времени там уже началось настоящее противостояние
двух республик из-за Нагорного Карабаха. Центральная власть бездействовала,
местные правоохранительные органы переходили на сторону своих земляков, в армии
царили развал и воровство, когда военную технику и оружие сбывали обеим
враждующим сторонам. Он вернулся потрясенный. Целый комплекс причин вызвал у
него мучительные размышления: как жить дальше? И еще брат Виктории, вечный
бездельник и ловелас, который всегда просил деньги у сестры. Он вдруг стал
миллионером, открыв какой-то кооператив и продавая старые компьютеры. Ползунов
тогда подумал, что его мечты о Западном рае оказались несбыточными. Ему
пришлось почти половину своей жизни провести в охваченных войной странах
Ближнего Востока, в Афганистане, где гибли его друзья и товарищи.
Позже, спустя много лет, он будет оправдывать свое
предательство всеми известными причинами, которые он любил приводить в свою
пользу. Но предательство оправдать невозможно. Человек не предает не потому,
что его не ставят в подобные условия. А потому, что не может быть предателем по
самой структуре своей души и своей совести. У подполковника Евгения Ползунова
структура души и совести оказалась иной. И он стал предателем.
В декабре восемьдесят восьмого он впервые вышел на контакт с
американцами. Через три года получил звание полковника. Никто его даже не
подозревал. Начался общий развал страны, и каждый устраивался в этой ситуации
по-своему. В восемьдесят девятом советские войска вышли из Афганистана. Еще
через несколько лет в Кабул вошли отряды талибов. Они резали, убивали, вешали
всех бывших сторонников советского режима. Москва взирала на подобный
беспредел, сохраняя нейтралитет. К тому же у России уже не было границ с
Афганистаном, который превратился в далекую южную страну, за тысячи километров
от новых российских границ. Зато бывшие азиатские республики почувствовали на
себе всю прелесть обретения независимости, когда в их страны хлынули потоки
наркотиков, поставляемых хорошо вооруженными отрядами контрабандистов.
Усилились проникновения террористических отрядов, в Таджикистане и Узбекистане
гремели взрывы.
К этому времени он уже работал на американцев и поэтому
принимал происходившие события как данность или неизбежный рок, преследующий
его страну. В девяносто четвертом его впервые заподозрили. Информация, которую
получали американцы, была слишком детальной и точной, вызывая подозрение у
руководства ГРУ. Начались проверки. Тогда ему удалось выкрутиться. Но в конце
девяносто пятого еще два провала осведомителей ГРУ на Ближнем Востоке вынудили
руководство военной разведки начать проведение специального расследования.
Ползунов понял, что ему осталось совсем немного. Рано или поздно его вычислят.
На Новый год он взял себе путевку в Финляндию, выехав туда со своей супругой.
Восьмого января тысяча девятьсот девяносто шестого года они
вместе с Викторией сели на паром, отправлявшийся в Стокгольм, где их уже ждали
представители американской военной разведки. Через день его переправили в
Вашингтон. Виктория только в Америке узнала, что ее муж последние семь лет
работал на американцев. Сначала она устроила обычную истерику, заявив, что
возвращается домой. Но, узнав о размерах его банковского счета, успокоилась.
Она даже не могла представить, каким богатым человеком он стал за все эти годы.
И поэтому она осталась.
Через два года им предложили программу защиты свидетелей и
отправили на юг, в Даллас, который они для себя выбрали. После шести лет,
проведенных в Далласе, они перебрались в Нью-Йорк уже под своими именами.
Казалось, что все осталось в прошлом. Виктория уже дважды возвращалась в
Москву, навещая мать и брата. Евгений работал консультантом в фирме,
занимавшейся инвестициями. Он помогал приехавшим толстосумам из арабских стран
правильно размещать свои деньги в Америке. Сказывались его блестящие знания
восточных языков. У них был свой домик в Бруклине, три машины. Летом они обычно
ездили на юг, во Флориду. Один раз полетели во Францию. Западный рай оказался
не таким блистательным, каким его себе представлял Ползунов в детстве, но
достаточно сносным.
В прошлом году ему исполнилось пятьдесят. У него появился
модный загар, он научился играть в теннис, следил за своей спортивной формой,
завел себе молодую любовницу, с которой встречался два раза в неделю и к
которой переезжал жить, когда располневшая Виктория в очередной раз
отправлялась в Москву. Бывший полковник ГРУ Евгений Ползунов выглядел стопроцентным
американцем. Об угрозах со стороны своего ведомства он даже не думал. Все
казалось в прошлом. Но это прошлое вдруг так страшно напомнило о себе…
Москва. Россия. 21 мая 2006 года
Вчера он вернулся домой поздно, почти в десять часов вечера.
И сразу перезвонил Элине. Но ее мобильный телефон был отключен, а городской не
отвечал. Он звонил несколько раз, уже нервничая, но ничего не добился. Он даже
перезвонил Наташе, чтобы узнать, где находится ее подруга.
— Мы договорились созвониться, а я не могу ее
найти, — соврал Караев.
— Ты звонил на мобильный? — спросила Наташа.
— Конечно. Но он отключен.
— Значит, она где-то в гостях, — решила
Наташа. — Ты знаешь, у нее столько знакомых в Москве, что она может быть где
угодно. Не беспокойся, если она мне позвонит, я передам ей, что ты звонил.
Он впервые почувствовал какой-то укол ревности. У Элины
много друзей в Москве. Он вспомнил, как она отключила свой мобильный телефон
перед тем, как раздеться. Какие глупости лезут в голову. Можно подумать, он
мальчик, а она молодая возлюбленная, которая изменяет ему. Сколько им лет? Он
забыл, сколько ей лет. Разве можно в сорок вести себя так же, как и в двадцать.
Можно, вдруг сказал себе сам Тимур. Только так и можно жить. Если в сорок лет
начинаешь считать, что ты уже старуха, то ты и превращаешься в старуху со всеми
вытекающими последствиями. Уже не следишь за собой, начинаешь обретать
бесформенные черты, расплывается лицо, и в глазах исчезает вкус к жизни.
Остальные тридцать или сорок лет ты просто доживаешь свой век. А она явно не
относится к женщинам, которые в сорок лет считают себя старухами. И на этом
основании я собираюсь ее ревновать? Какая глупость. Он прошел в ванную,
раздеваясь на ходу. Взглянул на свои руки. Странно, что у него остались синяки,
как будто ему сдавливали руки. Он этого не почувствовал. Тимур обернулся, чтобы
взглянуть на себя в зеркало, и невольно охнул. На теле тоже остались следы
аппарата. Но ведь он абсолютно не чувствовал никакой боли, никакого нажима.
Откуда такие синяки. И вообще, что он чувствовал? В какие-то мгновения были
провалы в памяти. Или он засыпал и отвечал на вопросы уже под гипнозом. Или
время шло так быстро, а затем вдруг замедлялось. Сколько он там пробыл? Около
двенадцати часов. Без еды. Двенадцать часов или чуть меньше того. Они его
допрашивали с применением последних достижений науки.
