— Нашей, — поправил Попов, — нашей
организации, полковник. Вы два раза оговорились, назвав организацию «вашей». Вы
теперь полноправный член нашей организации.
— Меня уже приняли?
— Вы прошли все психологические тесты, — пояснил
Попов, — это самое важное. Но мы хотели с вами срочно увидеться не
поэтому. Дело в том, что вы были в командировке в Швеции еще в те времена,
когда наша организация называлась совсем по-другому.
— Об этом меня много раз спрашивали. Я работал там,
когда в Скандинавии находился Павел Слепцов, с которым мы дружили. И на этом
основании вы сделали ошибочный вывод, что именно я был его связным. Учитывая,
что я еще живой, вывод был поспешным и неквалифицированным. — Он не мог
отказать себе в удовольствии высказать подобные претензии генералу. Хотя бы при
такой частной беседе.
— Да, — согласился Попов, — ошиблись наши
аналитики. Они взяли самый простой вариант. Если Слепцов был предателем, то он
должен был иметь сообщника, который был его связным. На эту роль идеально
подходили именно вы. И нет ничего удивительного, что наши люди ошиблись. С
одной стороны, вы были его другом, с другой — имели доступ ко всей информации,
с третьей — были вне подозрений. Просто идеальный кандидат. Поэтому наши
аналитики ошиблись. И прошло столько лет, спишите часть ошибки и на этот срок.
— Нет, — жестко заявил Тимур, — в нашем деле
нельзя так работать. Даже целый комплекс возможных догадок не может стать одним
конкретным фактом. Этому, между прочим, учат и в вашей академии.
— Согласен, — кивнул Попов, — и поэтому мы
признали свою ошибку. Сегодня я хотел поговорить с вами как раз о вашей работе
в Швеции.
— Но почему вас так интересует именно этот период моей
жизни? — не понял Караев. — Что в нем было такого особенного, кроме
моей дружбы со Слепцовым? Может, вы мне объясните?
Попов улыбнулся. Покачал головой:
— Судя по вашему досье, вы должны быть отличным
аналитиком. Неужели сами не понимаете, что ни ваша работа в Скандинавии, ни
предательство Павла Слепцова нас не очень волнуют. У нас есть другая, гораздо
более веская причина для подобного интереса.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился Тимур.
— Именно в этот период работы в Скандинавии, —
пояснил Попов, — информация шла через Финляндию. Швеция и Финляндия. Вы
помните, кто часто бывал там в командировках по линии Первого главного
управления КГБ СССР? Кто курировал это направление?
— Нет, не помню. Я работал во Втором главном
управлении, — ответил Караев, задумавшись. — Неужели вы думаете, что
я сейчас могу вспомнить, кто туда приезжал и кто был тогда куратором этого
направления?
— Офицер, занимавшийся аналитической информацией по
Скандинавии. Знающий Слепцова и сумевший вычислить его возможное предательство.
Он бывший генерал разведки, хорошо владеет шведским и английским языком, —
безжалостно продолжал перечислять все факты из жизни неизвестного руководителя
разведки генерал Попов, — некоторое время он провел в служебной
командировке в Финляндии, курировал шведское направление. А затем работал в
государственных структурах нашей страны, занимая самые высокие должности в
правительстве. Понимаете, о ком я говорю?
Тимур нахмурился. Это должен быть известный человек. Очень
известный. Бывший офицер разведки, курировал скандинавское направление,
аналитик… Стоп. Господи, этого не может быть. Этого просто не может быть. Он с
изумлением взглянул на своего собеседника.
— Это… это…
— Да, — кивнул генерал Попов, — это нынешний
министр обороны и вице-премьер нашего правительства. Один из самых близких
людей нынешнего президента. И самых доверенных. Теперь вы понимаете, почему у
нас такой интерес именно к вашей работе в Скандинавии?
— Вы его тоже подозреваете? — усмехнулся
Караев. — Его считали одним из лучших аналитиков.
— Не говорите глупостей, — резко прервал его
Попов. — Конечно, мы его не подозреваем. Это было бы слишком большим
подарком нашим заклятым друзьям, если бы у них появился такой агент. Я думаю,
что в нашей стране мало секретов, которых он не знает. Включая и космические
войска. Я думаю, что он знает их даже лучше, чем нынешний президент. Хотя тот
тоже работал в разведке и на государственных должностях. Но у президента масса
других проблем — политика, экономика, наука, образование, экология и все
прочие… А тот, о котором мы говорим, занимается обороной и оборонной
промышленностью. Это очень закрытая тема.
— Я не совсем понимаю тогда, что именно вы хотите?
— Его окружение, — пояснил Попов. — Во всем
мире пристально следят за нашей страной. Кто будет президентом через два года,
когда закончится второй срок нынешнего главы государства? Согласитесь, что это
не праздный вопрос. Раньше считалось, что есть несколько кандидатов, среди
которых был и бывший министр внутренних дел, ныне спикер Государственной думы.
Но теперь уже всем ясно, что реальных кандидатов не так много. Их только двое.
Первый вице-премьер и бывший руководитель Администрации Президента и нынешний
вице-премьер и министр обороны. Только двое. И один из них был тесно связан с
нашими организациями. При этом мы еще не нашли связного, который работал на
Слепцова в те годы. Но некоторые офицеры из окружения нынешнего министра
обороны знакомы с ним еще по тем временам. Такое своеобразное братство
разведчиков. А если среди них был тот самый связной? Понятно, что мы не подозреваем
бывшего генерала разведки и министра обороны в предательстве. Но кто был
связным Слепцова? Кто работал на американцев? Этот человек может оказаться в
близком, очень близком окружении нового главы государства, если таковым станет
наш министр обороны. Как вы думаете, что мы должны предпринять, чтобы не
допустить такого развития событий?
— Я вас понял, — кивнул Караев, — теперь я
все понял.
— Сегодня на кладбище вы говорили с одним из бывших
сотрудников ПГУ КГБ Николаем Жажиным, — напомнил Попов.
— Вы следите за мной все время? — угрюмо уточнил
Караев. — Даже когда я бываю на похоронах?
— За этими похоронами мы обязаны были проследить, и вы
прекрасно понимаете почему. Вы не ответили на мой вопрос. Вы с ним встречались?
— Вы же сами на него и ответили. Конечно, встречался.
Он сам подошел ко мне и представился. Но я его не помню по прежним встречам. У
него слишком невзрачное и незапоминающееся лицо.
— Идеальная внешность для разведчика, — кивнул
Попов. — О чем вы с ним говорили?
— Ни о чем. Он переживал насчет смерти Слепцова. В
четверг вечером они встречались примерно часа за полтора до встречи Паши со
мной. Слепцов одолжил своему старому знакомому тысячу рублей. Жажин работает
сейчас в фирме, занимающейся сетевым маркетингом. Судя по его внешнему виду,
дела у него идут не очень хорошо.
— Жажин работал в Швеции вместе с Павлом
Слепцовым, — сообщил Попов. — Мы считали, что он давно умер. Он был
уволен из органов внешней разведки еще в конце девяносто первого. Потом продал
свою квартиру, дачу, переехал, снова продал квартиру. Его следы затерялись. Он
уезжал на заработки в Киргизию. На пять лет. Мы были уверены, что он давно
умер. А он, оказывается, был жив и даже встречался со своим другом перед его
смертью.
