Была создана организация «Щит и меч», которая занялась
поисками нужных аналитиков и исполнителей. Чтобы получить доступ к агентурным
сведениям в других странах, нужны были деньги. За определенное вознаграждение
удалось найти осведомителей и на другой стороне. Собственно, в этом всегда было
преимущество советской разведки. Кроме денег были и моральные принципы, которые
являлись приоритетными для советских разведчиков.
Организация начала свою деятельность несколько лет назад, и
уже в начале шестого года было принято решение о проведении операций по
ликвидации агентов, когда-то перебежавших на сторону врага. Были задействованы
три группы ликвидаторов. В Западную Европу был послан Фармацевт, опытный
профессионал, оставшийся еще с прежних времен. Он всегда работал один, не
позволяя никому находиться рядом с ним. В Америку послали двоих ликвидаторов,
работавших под видом семейной пары. И, наконец, в южных странах под видом
канадского бизнесмена Модлинга и его секретаря работали еще двое ликвидаторов.
Одного предателя вычислили в самой Москве. Им оказался
бывший полковник внешней разведки Павел Слепцов, работавший в Швеции и
завербованный французской разведкой. Слепцова ликвидировали, посчитав, что его
связным был Караев. Однако после тщательной проверки выяснили, что Караев ни
при чем. И тогда ему предложили вступить в организацию.
Вернувшись домой, он уже второй день обдумывал предложение
Большакова, понимая, что пути назад у него не будет. К тому же ему требовалось
съездить к вдове Павла Слепцова и объяснить ей, куда исчез ее муж. Это было труднее
всего. У обычных людей есть хотя бы могила, куда можно приходить, а у Павла не
осталось даже такой памяти. Они уверяли его, что Павел был предателем, но
рассказать об этом Наталье он не мог. Нужно было придумать какую-нибудь
историю, но он не знал, что ему говорить. Его мучило сознание собственного
бессилия. Караеву шел пятьдесят шестой год, он несколько лет назад закончил
службу в ФСБ. Он получал хорошую пенсию, работал в службе безопасности нефятной
компании «ЛУКойл». Но предложение Большакова застало его врасплох.
Он посмотрел в окно. Кажется, начал накрапывать дождик. Он
любил дождь. В его родном Баку редко шли дожди. Здесь частыми гостями были
штормовые ветры, которые продували город с разных сторон. Он хорошо помнил
родной город, в котором прошли его детство и молодость. Потом он переехал в
Москву, учился в минской школе КГБ, работал в центральном аппарате Второго
главного управления КГБ СССР, а затем в аппарате Федеральной службы
безопасности. Он женился, развелся, у него был уже взрослый сын. Одним словом,
в Москве прошли последние тридцать лет его жизни с перерывами на командировки,
когда он выезжал за границу.
Тимур надел куртку и вышел на улицу. Огляделся. Его машина
«Вольво» была на штрафной, откуда ее нужно было давно забрать. Ее увез эвакуатор
за стоянку в неположенном месте, но Караев не возражал. Более того, он сам был
инциатором вызова «эвакуатора», понимая, что в противном случае его машину
могут сжечь или взорвать.
Он прошел два квартала, проверяя, нет ли за ним наблюдения.
Ничего не обнаружил. Тогда он поднял руку, остановил машину и попросил отвезти
его на Сретенку, где была квартира Натальи Слепцовой. Они с мужем жили на
Большой Полянке, но это была квартира самого Павла, и Наталья боялась
возвращаться туда одна. Ей было слишком тяжело снова оказаться в квартире, где
каждая вещь напоминала ей исчезнувшего супруга. Караев подумал, что подобная
смерть самая страшная. Когда родственники все время надеются найти своего
близкого, гадая в страшных догадках, что именно с ним могло произойти, и
оставляя в душе некую надежду на его фантастическое возвращение.
Выйдя из машины, он расплатился. Затем вошел в подъезд дома
и поднялся на третий этаж, где раньше жила Наташа. Она была второй супругой
Павла, и у обоих были уже взрослые дети. Он позвонил в дверь, ожидая, что ему
откроет либо сама Наталья, либо ее дочь. Но дверь открыла незнакомая женщина. У
нее были необыкновенные глаза. Красивые, миндалевидные, какие обычно бывают у
азиатских красавиц. Высокие скулы, прямой ровный нос, тонкие губы. Женщина была
чуть выше среднего роста, подтянутая, стройная. На вид ей было лет сорок. Или
чуть меньше. Волосы стянуты в пучок. Абсолютно точно, что он никогда ее не
видел. Иначе бы запомнил это необычное лицо.
— Добрый вечер, — поздоровался Тимур.
— Здравствуйте. — Она внимательно осмотрела его и,
кажется, осталась довольна увиденным. — Вы к кому?
— Мне нужна Наташа Слепцова, — сказал
Караев, — я друг ее мужа.
— Вы, наверно, Тимур, — поняла женщина, —
входите. Она мне о вас много рассказывала.
Она посторонилась, пропуская гостя в квартиру. На ней было
темное платье, которое выгодно оттеняло ее стройную фигуру. Он подумал, что
никогда раньше не видел такой красивой женщины. У нее была длинная шея, какая
бывает обычно у балерин, и стройные ноги. Возможно, что она раньше
действительно занималась балетом. Но почему он не видел раньше этой женщины в
доме Слепцовых?
Он прошел в комнату, где в кресле сидела Наталья. За
несколько дней после исчезновения мужа она постарела на несколько лет,
превратившись в пожилую женщину с потухшим взглядом. Увидев Караева, она
приветливо ему кивнула:
— Здравствуй, Тимур, проходи и садись на диван. Я
попрошу Элину приготовить нам кофе.
— Вас зовут Элина? — спросил он, обращаясь к
женщине.
— Да, — кивнула она, выходя на кухню.
— Это моя подруга, — пояснила Наталья, — она
приехала из Санкт-Петербурга. Вернее, переехала. У нее там остались муж и уже
взрослый сын. Ему почти двадцать. Можешь себе представить? А она бросила все и
переехала сюда, чтобы заниматься делами своей фирмы. Вот такая безумная
женщина. Решила поднимать свой московский филиал, как она говорит.
— Кто она по специальности? — заинтересовался
Караев.
— Дизайнер, — пояснила Наталья, — она
прекрасно говорит на нескольких языках, большая умница, несколько лет прожила в
Италии. Муж у нее специалист по итальянской живописи. Работал во Флоренции, и
они там жили.
Элина внесла поднос с тремя чашками кофе. Расставила их на
столике. Спросила, обращаясь к гостю:
— Вам с молоком?
— Нет, спасибо. — Он взял чашку кофе.
— У тебя нет никаких известий? — спросила Наташа.
— Н-нет. — Он чуть замешкался с ответом и уловил
быстрый и внимательный взгляд Элины.
— Не знаю, что мне делать, — растерянно сказала
Наташа, — я уже и в милицию заявление послала, и в прокуратуру. Ничего
нет. Никто не знает, куда он мог пропасть.
Он угрюмо молчал. Лгать не хотелось, а сказать правду было
невозможно. И вообще, он не представлял, как нужно себя вести. Теперь он знал
правду. Но знание правды было слишком тяжким испытанием. Как вообще вести себя
в подобных случаях? Видеть, как вдова сходит с ума, и скрывать правду. Или
сказать ей правду, чтобы она действительно сошла с ума?
