— Я могу передать руководству ваши слова о полной
непричастности российских спецслужб к подобным активным мероприятиям? —
уточнил Морелли.
— Безусловно. Более того, если подобные типы появятся и
в нашей стране, мы будем знать, что их послали не вы.
— Возможно, что мы начали бы более тщательную проверку
всех остальных сотрудников спецслужб, действующих на территории нашей
страны, — продолжал Морелли, — но у нас есть неопровержимые
доказательства возможного участия ваших сотрудников в этой операции. Дело в
том, что наши технические службы не сумели защитить созданный несколько лет
назад суперкод SB-4, о котором вы знаете. Но изменение кода и его новая
настройка возможны только с помощью очень дорогой многоцелевой аппаратуры,
запущенной в космос. Как вы понимаете, ни кубинцы, ни сирийцы и ни китайцы
такими возможностями не располагают. Вам не кажется, что наши подозрения
выглядят несколько обоснованными. Тем более в свете проверок Агентства национальной
безопасности.
— Вы имеете право на проверки, — подтвердил
мрачный Георгий Николаевич, — но у меня нет никаких сведений по поводу
этих людей.
— Надеюсь, что мы больше не увидимся с вами по этому
печальному поводу, — сказал на прощание Морелли, протягивая руку. —
Что нам делать с телами погибших?
— Не знаю, — ответил Георгий Николаевич, —
это не наши люди. И не наши сотрудники, мистер Морелли, можете мне поверить. Мы
их сюда не приглашали.
— До свидания. — Они церемонно поклонились друг
другу и разошлись. Морелли отправился докладывать руководству о своих
впечатлениях. Его российский коллега был прав, срыв саммита никак не входил в
планы Москвы. Но, с другой стороны, только взломав абсолютно совершенный
технический код, можно было выйти на суперсекретные компьютеры ЦРУ с помощью
космических спутников. Морелли ставил под вопрос возможное участие Москвы в
подобных проектах, не исключая заинтересованность каких-либо российских
спецслужб. Георгий Николаевич, вернувшись домой, сел за составление отчета, в
котором обращал внимание на возможность провокации других разведслужб,
сотрудники которых проникли на территорию Соединенных Штатов. Оба даже не
подозревали, что стоят на пороге больших потрясений, которые должны были
произойти в их службах.
Москва. Россия. 30 мая 2006 года
Вчера он прилетел в Москву. И сразу отправился к генералу
Попову. Тот мрачно посоветовал оформлять документы и увольняться из службы
безопасности нефтяной компании. Отныне полковник Тимур Караев считался преподавателем
Академии ФСБ с окладом согласно штатному расписанию. Вчера он оформил все
документы. А сегодня после напряженного дня встретился глубоко под землей с
самим Большаковым.
— У нас произошло большое ЧП, — сообщил
Большаков, — погибли двое наших сотрудников. Мы сейчас анализируем,
пытаемся понять, что именно произошло и как это могло случиться. Но в любом
случае мы должны продумать наши дальнейшие действия.
— Мне уже рассказали о случившемся, — сообщил
Караев. — Я считаю, что произошла элементарная недооценка противника.
Прекрасно зная, что у дома Скобелева может быть засада, они разработали свой
план. Прекрасный план, но он не учитывал возможности провала. А это обязательно
нужно учитывать при составлении подобных планов. Кроме того, они разделились и
не смогли защитить друг друга. Я полагаю, что мы сумеем более тщательно
проанализировать случившееся и найти решение подобных проблем в будущем.
— Хорошо, — кивнул Большаков, — очень хорошо,
что теперь вы работаете с нами. И никогда не забывайте об этом, полковник Тимур
Караев. Вам оказано большое доверие. С сегодняшнего дня вы член нашей
организации. Вы понимаете, какое доверие мы вам оказали?
— Да, — кивнул Караев. Он подумал, что так
принимали в закрытые масонские ложи после продолжительных проверок и допросов.
А может, сама организация и была подобием некой новой ложи, о которой еще никто
не знал.
— У вас есть новая знакомая. — Большаков даже не
скрывал, что все знает. — Это хорошо. Но она замужняя женщина, и нам не
нужны проблемы. Поэтому предложите ей официально развестись с мужем; она,
кажется, не возражает против этого. Мы не вмешиваемся в личные дела наших
сотрудников, но с этого момента все ваши личные дела становятся и нашими
проблемами. Вы меня понимаете, Караев?
— Разумеется. — Он незаметно вздохнул. Но
Большаков не сказал главного. Теперь все проблемы организации будут и его
личными проблемами. Впрочем, он это уже давно осознал и хорошо представлял,
куда он пришел.
