— Вижу, тебе тоже пришлось пострадать на примерках!
— К счастью, обошлось без них, — добродушно усмехнулся Робинтон.
— У мастера Зурга есть мои мерки, а этот праздничный наряд он преподнес мне в подарок как знак признательности его цеха за приятное общение с Айвасом.
Шарра притворилась потрясенной.
— А я-то думала, что ты — самый бескорыстный человек на Перне!
— Этого не скажешь даже про Лайтола, — ответил Робинтон, показывая на старого приятеля, который вместе с Джексомом входил в Большой зал холда. — Но Лайтол, в конце концов, бывший ткач, он всегда любил принарядиться.
— Как жаль, что он не передал эту свою любовь Джексому, — фыркнула Шарра. — Я выбрала такую дивную ткань — один из новых сортов парчи великолепного сине-зеленого цвета, а он даже ни разу не удосужился явиться на примерку!
— Боюсь, что в это время он примерял на себя совсем другие вещи, — лукаво ответил Робинтон, не в силах удержаться от остроты.
— Ну, ты и скажешь! — шутливо закатив глаза, рассмеялась Шарра. «Неподражаемо прелестный смех», — улыбаясь молодой женщине, подумал Робинтон, и сидящий на его плече Заир согласно чирикнул.
В этот миг тиллекский дворецкий закрыл тяжелые двери холда, и их лязг эхом прокатился по двору. Все разговоры мгновенно затихли. Но тут распахнулись двери кухни, и из них ринулись многочисленные слуги, предлагая собравшимся кла, охлажденные фруктовые соки и закуски, дабы хоть как-то скрасить им скуку в ожидании великих решений Конклава. Лязг дверей послужил для лордов-правителей сигналом занять места у круглого стола. На нем уже были расставлены тонкие стаканы, графины с кла и вином и блюда с сочными плодами.
Накануне вечером Джексом принял участие в особом собрании, предметом которого был он сам. На нем присутствовали Предводители Бендена, Лайтол, мастер Робинтон, Д'рам и Сибел. Джексом был самым младшим из лордов по возрасту и, хотя он ни в чем не уступал своим старшим собратьям — а кое-кого, быть может, и превосходил, — многие все еще не могли смириться с его молодостью.
— Особенно теперь, — сказал Сибел, виновато глядя Джексому в глаза, — когда ты так тесно сотрудничаешь с Айвасом.
— Главное — найти повод, — презрительно бросил Джексом. — Кстати, кто из старичья считает Айваса «Мерзостью»?
Сибел усмехнулся, услышав нелестный эпитет.
— Те, от кого ты этого ожидаешь: Корман, Сэнджел, Нессел, Сигомал, Бергамон.
— Получается пятеро? — заметил Джексом. — А это значит, что абсолютного большинства Рандел не получит, и я застряну на Конклаве на целый день.
— Без особого толка, — хмуро вставил Лайтол.
Джексом вскинул руки и, вскочив со стула, стал мерить шагами комнату.
— Долго еще мне предстоит прикидываться идиотом, прежде чем мое слово, — он ткнул себя пальцем в грудь, — будет что-нибудь значить?
— Сегодня важнее, чтобы ты воздержался от слов, — резко ответил Лайтол.
— Лайтол! — вскинув бровь, укоризненно одернул друга Робинтон.
— Его поступки заявляют о себе громче, чем иные слова.
— Хоть они еще больше восстанавливают против меня этих твердолобых старцев, — с горечью проговорил Джексом. — Ладно, ладно! — он замахал руками на собеседников, не желая получить еще один выговор. — Я вполне трезво оцениваю сложившиеся обстоятельства. И ограничусь тем, отдам свой голос тому, кого считаю наиболее достойным. Обещаю вести себя учтиво, когда они будут поносить Айваса и все то, что мы делаем. Но, клянусь Первым Яйцом, я куда больше знаю о правилах и уставах холда, чем они с их дырявыми мозгами!
Хотя он не стал рассказывать об этом совещании Шарре, его все еще донимали неприятные воспоминания — тем более, что настроения вокруг него и Айваса так быстро менялись.
Джексом со сдержанным достоинством занял свое место между лордом Грохом из Форта и Асгенаром Лемосским. Не в его характере было долго злиться или дуться, поэтому он весьма порадовался про себя, увидев, что сторонники Рандела сплотились по одну сторону стола. Вероятно, и те, кто предпочитал Блессерела и Терентела тоже держались вместе, но Джексом точно не знал, сколько сторонников у каждого из старших сыновей.
Он приветливо кивнул сидевшим напротив — Сэнджелу из Болла, Несселу из Крома, Лоуди из Айгена, Сигомалу из Битры и Уорбрету из Исты — они, по слухам, отдавали предпочтение Блессерелу, старшему сыну Отерела. Бергамон из Нерата, Корман из Керуна и, как ни удивительно, Торик из Южного — судя по тому, о чем судачили в народе, — склонялись на сторону Терентела. Торик, скорее всего, просто упрямился; он не настолько близко знал сыновей Отерела, чтобы сделать осознанный выбор. Ему было достаточно, что его зять, вместе с Бенденом, Нератом, Телгаром и Лемосом, стоит за Рандела.
Джексом набрал в грудь побольше воздуха; он был полон решимости держаться тихо и кротко, как бы его ни подмывало без обиняков объясниться со старыми придурками. Он приподнял кувшин с кла, вежливо спрашивая взглядом Гроха, не налить ли ему, но Грох только мотнул головой. Дородный старый лорд, пощипывая нижнюю губу, оглядывал сидящих вокруг стола, и Джексом заметил, что взгляд его снова и снова возвращается к Торику.
Покрытый бронзовым загаром, с волосами, выгоревшими почти до белизны под южным солнцем, Торик являл собой резкий контраст с окружавшими его пожилыми лордами. Рядом с ним Сэнджел казался еще более сморщенным, а Нессел — так просто иссохшим. Правда, Лоуди из Айгена, сидевший по другую руку от Нессела, загорел не меньше Торика и выглядел самым бодрым из старичков. Грох наклонился к Джексому и спросил, прикрывая ладонью рот:
— Как ты думаешь, Торик поддержит Рандела?
Джексом слегка покачал головой и ответил с такой же предосторожностью:
— Торик сам не свой с тех самых пор, как два Оборота назад Денол занял Большой остров. И еще: Рандел использовал пластобетон Хэмиана, а Торик зол на брата и в бешенстве оттого, что всадники не помогают ему изгнать Денола с острова. Ну, а поскольку я не скрывал, что оказываю предпочтение Ранделу, и, вдобавок являюсь всадником, Торик решил публично заявить свой протест.
— Он уже всем надоел этой историей с Денолом, — фыркнул Грох.
— Ты бы объяснил ему, лорд Грох. Насколько я понимаю традиционные права владения, он остается хозяином острова, независимо от того, кто его временно занимает, и никто не имеет права объявить эту землю своей собственностью. А уж Денол и подавно.
Грох резко обернулся и с некоторым удивлением посмотрел на Джексома.
— Ты в этом уверен? Я имею в виду, в правах Торика на остров? По-твоему, никто не может их оспорить?
— Конечно, уверен. — Джексом лукаво усмехнулся. — Неоспоримые права такого рода упомянуты в Хартии поселенцев. И, что самое поразительное, жизнь на Перне до сих пор регулируется законами и правилами, изложенными в этой Хартии, хоть половина населения планеты о сем и не подозревает. Таким образом, однажды полученное право владения не может быть аннулировано. Оно не может быть отнято даже у преемников первоначального владельца. И только когда умрет последний представитель рода, жребий решит, кто будет следующим правителем.
