— А как быть с долгами? — быстро спросил Красс,
сообразивший, что может опоздать к дележу будущей добычи. — Наши откупщики
взяли на себя обязательство на огромную сумму. Мы просто не сможем собрать
столько с провинции Азии.
— Тогда нужно будет снизить на треть откупную
сумму, — предложил Цезарь.
— В таком случае, — растрогался Красс, — все
кредиторы, ростовщики и откупщики будут на нашей стороне.
— Ветераны будут с тобой, Цезарь, — кивнул
Помпей, — если мы твердо пообещаем наделить их землей.
— И обязательно утвердим все твои распоряжения на
Востоке, — кивнул Цезарь.
— Я согласен, — твердо сказал Помпей.
— Согласен, — проговорил Красс.
Цезарь встал, протягивая к ним обе руки.
— Десять лет назад, во время вашего консульства, вы
оба, выдающиеся полководцы и великие римляне, по предложению Гая Аврелия,
родственника моей матери, пожали друг другу руки. Во имя Рима и по моей просьбе
пожмите их еще раз.
Помпей первым протянул руку. Красс тут же протянул свою.
Твердое рукопожатие обоих консуляров сопровождалось радостным криком Цезаря:
— Еще вина! И дайте что-нибудь поесть.
Спустя некоторое время, по завершении этого своеобразного
политического ужина, когда Красс уже покинул дом Бальба, а Помпей собирался уходить,
он вдруг обратился к Цезарю.
— Послушай, Цезарь, — сказал, чуть смущаясь,
Помпей, — я давно хотел поговорить с тобой об одном необычном деле.
В отличие от Красса, Помпей почти не пил вина, а Цезарь
вообще не употреблял вина во время таких встреч. И от него не укрылось явное
смущение Помпея.
— Что случилось? — спросил Цезарь. — Ты
можешь говорить со мной о чем угодно.
Помпей молчал, словно собираясь с мыслями.
— Я слушаю тебя, — мягко произнес Цезарь.
— Не знаю, как сказать, — вдруг выдохнул с улыбкой
Помпей. — Когда ты родился, Цезарь?
— Это все, что ты хотел узнать? — засмеялся
Цезарь. — Но это не такая большая тайна. В год шестого консульства Гая
Мария и Луция Валерия Флакка, в году 654-м римской эры.
— Верно, — кивнул Помпей, — я так и думал. Я
старше тебя на шесть лет. Я родился в год консульства Гая Атилия Серрана и
Квинта Сервилия Цепиона, в 648 году.
— Ну и что, — весело спросил Цезарь, — это
сильно мешает нашим отношениям? Красс вообще старше меня на пятнадцать лет. Ему
сейчас пятьдесят лет.
— Я знаю. Но это действительно сильно мешает.
— Объясни, чем тебя не устраивает мой возраст? —
строго спросил Цезарь. — Я достиг сорокалетнего рубежа, когда можно
избираться консулом. Кажется, это ты в нарушение римских законов был избран
консулом в тридцатишестилетнем возрасте… Что случилось?
— Я люблю твою дочь, Цезарь, — просто сказал
Помпей.
Цезарь хотел рассмеяться, но смех забулькал в его горле.
— Где ты ее видел? — наконец, угрюмо спросил он.
— Здесь, в доме Бальба. Всего один раз.
— Вы с ней говорили?
— Нет, — покачал головой Помпей. — Я хотел
все узнать у тебя.
— Она обручена с молодым Цепионом.
— Но она его не любит.
— Откуда ты знаешь? — разозлился Цезарь.
— Она сама сказала об этом.
— Сказала, что не любит?
— Сказала, что он глуп.
Наступило молчание.
— Я думал, — неожиданно сказал Цезарь, — что
готов к любой сделке. А вот к этой оказался не готов.
Помпей, разгневанный, резко встал с ложа.
— Я люблю ее. Если ты думаешь, что это сделка, я ухожу…
— Подожди, — тихо ответил Цезарь, — подожди.
Я тоже люблю ее. Она моя единственная дочь.
Он помолчал.
— А как быть с Цепионом?
— Я отдам ему свою дочь, — решительно предложил
Помпей. — Ей уже восемнадцать.
Цезарь вспомнил о дочери Помпея и о его жене Муции, с
которой Помпей развелся.
— Ты хочешь отомстить? — тихо спросил он.
— Что? — не понял Помпей.
— Ты из-за меня развелся с Муцией?
— Да, — закричал Помпей, — только из-за тебя.
Но это уже в прошлом. А сегодня мне нравится твоя дочь. Меньше всего на свете я
хотел бы быть твоим зятем, неужели ты этого не понимаешь, Цезарь?
— Теперь я тебе верю, — кивнул Цезарь и, помолчав,
наконец, выдавил: — Хорошо. Если моей дочери ты понравишься больше, чем Цепион,
можешь рассчитывать на мое слово. А Цепиону отдашь свою дочь.
— Если и они понравятся друг другу, — пробормотал
Помпей, протягивая ему руки.
Цезарь, посмотрев на него, словно увидел впервые, вдруг
невесело проговорил:
— Никогда не думал, что у меня будет такой старый зять.
Глава XLVI
…Над делами бессмертных
и смертных
Вечная власть тебе вручена
И молнии стрелы.
Публий Вергилий Марон
«Георгики»
Шумная, хорошо продуманная избирательная кампания Цезаря
сделала свое дело. Повсюду говорили о его щедрости и милосердии, о его победах
в Испании, о его мужестве во время сулланских проскрипций.
Именно в это время стала складываться своеобразная команда
Цезаря, с которой он будет побеждать все последующие годы. Здесь было много
молодых людей: уже успевший отличиться в скандальной попытке ареста консула
Метелла эдил Гай Вибий Панса; развратный товарищ Цезаря по интимным утехам
Мамурра; ближайший друг Юлия, сопровождавший его в Испанию в качестве
войскового трибуна, Гай Оппий; сумевший добиться известности в Риме благодаря
своим похождениям и неистовому характеру Марк Антоний; вернувшийся в Рим Марк
Эмилий Лепид; народный трибун Квинт Фуфий Кален, так явно поддержавший Клодия
во время процесса; племянник Цезаря Квинт Педий и племянник Суллы Публий
Корнелий Сулла; уже успевшие, несмотря на молодость, отличиться в армиях
Лукулла и Помпея Сервилий Гальба, Авл Гирций, Квинт Титурий Сабин, Гай Требоний
и совсем юные Каррина и Домиций Кольвин.
Среди них пока не было Луция Корнелия Бальба, вернувшегося в
Рим спустя полгода и ставшего одним из главных военных советников Цезаря.
Благодаря этой энергичной, хорошо подобранной, агрессивной команде
шансы Цезаря возрастали с каждым днем.
Напуганные такими размерами небывалой пропаганды оптиматы
собрались в доме Агенобарба, решая, как им противостоять столь мощному натиску.
Помпей и Красс, каждый в отдельности, также сформировав свои независимые
команды, выдвинули двух молодых преторов, а у оптиматов из трех имевшихся
кандидатур имел небольшие шансы лишь Марк Кальпурний Бибул.
