— Этой блудницы? — оживилась Помпея. —
Постумия была неблагочестивой весталкой, а что может быть хуже этого? Разве ты
забыл, как она запутала юного Марка Антония? Несчастный юноша не сумел избежать
ее любовных сетей.
Цезарь насмешливо посмотрел на Помпею.
— Он не очень уклонялся, — весело сказал Цезарь,
выходя из атрия.
В хорошем настроении он вышел в сад. Один из рабов вынес ему
тогу, и Цезарь, накинув ее поверх туники, сел на скамью у небольшого фонтана,
разбитого в честь Диониса. Раб принес ему трагедии Софокла. Именно в это время
ему сообщили о приходе Аттика Помпония.
— Я жду его здесь, — пригласил гостя во внутренний
двор Цезарь.
Через несколько мгновений в саду появилась тощая фигура
Аттика Помпония.
— Приветствую доблестного представителя рода
Цецилиев, — улыбнулся Цезарь, вставая.
— Привет и тебе, любимец римлян, Гай Юлий
Цезарь, — серьезно ответил Помпоний, садясь на скамью, — да хранят
боги тебя и твою семью.
— Что привело тебя в мой дом, Аттик, — сделал вид,
что удивился, Цезарь, — ты уже давно не навещал меня? Хотя именно
благодаря тебе я познакомился с последними свитками из Пергома. Признаюсь, твоя
книжная лавка — лучшая в городе.
— Я шел в храм Аполлона Понтийского, — солгал
Аттик.
Цезарь сделал вид, что поверил.
— Конечно, — кивнул он, — ты благочестив.
Аттик понял, что Цезарь не верит ему, и нахмурился, пытаясь
сообразить, как начать неприятный разговор.
— Тебе трудно начать, — сказал Цезарь, не
удержавшись от насмешки. — А ведь ты, кажется, хочешь спросить о моем
долге?
— Да, — оживился Помпоний, отчего его скучное лицо
стало безнадежно унылым, — именно об этом я и хотел с тобой поговорить.
— Аттик, — покачал головой Цезарь, — я должен
тебе не так уж много, ты мог бы и не приходить. Другим я должен гораздо больше.
— Они и послали меня сюда, — вздохнул Аттик
Помпоний.
— Что, все сразу? — нахмурился Цезарь.
— Да, — уныло сказал ростовщик, — у тебя
самые большие в городе долги, почти двадцать пять миллионов денариев.
— Они не верят представителю рода Юлиев? —
высокомерно спросил Цезарь.
— Верят, но могут наложить запрет на твое имущество,
если ты не вернешь хотя бы часть долга.
— Но почему? Почему такое нетерпение? Я ведь просил
немного подождать. Через два месяца, по завершении претуры, я должен получить
провинцию.
— Именно поэтому, — пожал плечами Помпоний, —
ты уедешь, а долги твои останутся. Еще неизвестно, какая провинция достанется
тебе по жребию.
Согласно существующим римским законам, консулы и преторы по
окончании исполнения своих обязанностей в Риме имели право на получение
провинции в качестве проконсулов и преторов.
— Значит, вы не хотите даже отпускать меня, —
изумился Цезарь, — воистину ваш бог Меркурий более велик, чем Юпитер.
Алчность и жадность наших римских ростовщиков, кажется, не знает пределов.
— Ты напрасно обижаешься, — мягко ответил Помпоний, —
я просто хотел, чтобы ты знал. Тебе нужен будет поручитель, иначе ты не сможешь
уехать из Рима. Ты тратил огромные деньги на свое избрание и на бесконечные
раздачи хлеба римлянам.
Цезарь все понял. Оптиматов раздражала его популярность в
Риме, его авторитет среди римского плебса. А его победы на выборах верховного
понтифика и претора Рима окончательно укрепили их в желании остановить его
любой ценой. Они смогли найти единственную возможность — его долги. Если он не
поедет в свою провинцию, если не сможет вернуться оттуда богатым человеком,
оплатить консульские выборы и победить, его карьера закончится здесь, в Риме.
Для победы на консульских выборах ему нужны будут огромные деньги. А ведь через
два года он уже сможет выставлять свою кандидатуру.
[139]
— Что я должен делать? — прямо спросил он у Аттика
Помпония.
— Вернуть часть долга, — повторил ростовщик.
— Или… — требовательно произнес Цезарь, — я
ведь знаю ваши условия.
— Да, — кивнул Аттик Помпоний. — Помпей
вернулся в Рим. Вы не должны его поддерживать. Ни ты, ни Красс.
— А если я его поддержу, вы не выпустите меня из Рима.
— Ты умный человек, Цезарь, — вздохнул Аттик
Помпоний, — и знаешь, что во имя блага государства…
— Не надо, — махнул рукой Цезарь, — я все
понимаю.
— Кроме того, — осторожно добавил Аттик, —
Помпей вряд ли захочет быть твоим союзником после развода с Муцией.
— Я все понял, — усмехнулся Цезарь.
— Что ты решил?
— Выплачу часть долга. Или найду поручителей.
— Да хранит тебя Юпитер, — зло бросил на прощание
Аттик Помпоний, — хотя, я думаю, ты не веришь в него.
— А ты, — спросил Цезарь, — ты веришь?
Аттик уже выходил со двора, но этот вопрос заставил его
споткнуться.
— Рим держится на вере людей в богов и уважении к
устоям государства и его добродетелям, — назидательно сказал ростовщик.
— Государство держится на гражданах Рима, которые уже
давно не верят ни римским богам, ни в нашу добродетель, — ответил Цезарь.
— Прощай, — Аттик быстро вышел, словно опасаясь
новых слов верховного жреца.
После ухода ростовщика Цезарь долго сидел, задумавшись, пока
солнце не скрылось за горизонтом.
В доме уже горели светильники, когда он прошел в свой
триклиний. Там его ждала Помпея. Распустив волосы, в небольшой тунике-интиме,
она развалилась на ложе.
— Наконец ушел этот противный Помпоний, —
капризным голосом встретила она мужа, — римляне справедливо называют его
шпионом сената. Что он хотел от тебя? — спросила Помпея.
— Просто говорил о деньгах, — коротко ответил
Цезарь. Он никогда не посвящал супругу в свои дела.
— О чем еще может говорить ростовщик, — фыркнула
Помпея, — но ты говорил с ним о предстоящем празднестве?
— О каком празднестве? — не сразу вспомнил Цезарь.
— О, Минерва, богиня мудрости, он уже все забыл, —
испугалась жена.
— Да, конечно, мы с ним говорили, — сразу вспомнил
Цезарь, — он даже обещал помочь. Сколько нужно денег, я дам, но прошу
тебя, чтобы после праздника в нашем доме более никогда не появлялась
Домициана, — тихо проговорил он, усаживаясь на ложе.
— Ты ведь верховный жрец Рима, — Помпея глядела на
Цезаря с изумлением.
Ему начала надоедать очевидная глупость жены.
