— Я встаю, когда есть хочу или мне скучно, — ответила Милера. — А сейчас мне и скучно, и есть охота. Моран сказал, что ты меня покормишь.
— Я поделюсь, — сказала Халла, — когда придет время.
— Время Моран определяет, — отрезала Милера.
— Верно, — еле заметно кивнула Халла. — А пока он не определил, я буду рыбу ловить.
— А я говорю, что Моран велел тебе накормить меня! — злобно ответила Милера. — Двух больших мне хватит. Приготовишь мне еду — и лови сколько хочешь.
Халла сверкнула глазами и стиснула зубы, готовая высказать Милере все, что думает, но тут послышались шаги из-под палубы.
— Ну, ты поела, Милера? — спросил Геффер и захихикал. — Ты ведь не хочешь потерять силы, не так ли?
Халла почувствовала, как вся кровь прихлынула к ее щекам от гнева, растерянности, ощущения предательства и стыда.
— Халла сейчас будет потрошить рыбу, — промурлыкала в ответ Милера. — Она поймала только трех, но ведь она только ребенок.
Халла отвернулась, чтобы скрыть свой гнев.
— Она хорошая рыбачка, раз трех за это время успела поймать, — одобрительно сказал Геффер.
— Хорошо, что у нее так много талантов, — согласилась Милера. — Некрасивым девушкам нужно что-нибудь уметь, чтобы заработать себе на жизнь.
Геффер захихикал, соглашаясь.
— Когда закончишь есть, спустишься вниз?
— Как хочешь, — ответила Милера.
Геффер снова рассмеялся, и Халла услышала, как он похлопал девушку и пробормотал что-то такое, от чего Милера захихикала, а затем пошел вниз.
Милера молчала, только пока Геффер не отошел подальше, а затем ледяным тоном произнесла:
— Я забираю мою рыбу прямо сейчас.
Халла прикусила язык и кивнула. Времена переменились — ничего, еще раз переменятся.
Предсказание Халлы сбылось через четырнадцать дней, хотя и не так, как она представляла. Когда лодочник Геффер причалил выше Кром-холда, Милера осталась с ним, к откровенному возмущению Конни.
— Ты себе и получше могла бы подыскать!
По крайней мере, так казалось Халле — до тех пор, пока Милера не догнала их у окраины маленького речного холда с пылающими от ходьбы щеками и коварным блеском в глазах.
— Я стянула его деньги, — радостно крикнула она мамаше, когда догнала их. — Просто подождала, пока он заденет, — и все.
— Ах ты, девочка моя, — сказала Конни, похлопав ее по плечу. — И сколько же ты добыла?
— Да все, что у него имелось, конечно же, — сказала Милера, вытаскивая кошелек и высыпая деньги в ладони Конни, — ты же знаешь, я считать не умею.
— Воровка! — послышался голос.
Голос Геффера.
— Воровка! Воровка! — подхватили другие голоса.
Самодовольство Милеры сменилось тревогой, затем откровенным страхом; Конни сжала кулаки и пустилась наутек, крича на бегу:
— Дура! Он не должен был проснуться!
— В стороны! — скомандовала Халла младшим и сама тут же ввинтилась в толпу, собираясь побежать по кругу, чтобы зайти в тыл преследователям.
Но кто-то схватил Халлу прежде, чем она успела улизнуть. Это был высокий мужчина с широкой грудью и сильными руками.
— Вот она!
— Она была с ними, — сказал Геффер, когда вокруг собралась толпа. — Но она ничего не брала, это та, посмазливее.
Халла вспыхнула.
— Все равно напишите ей «И» на лбу, чтобы другим неповадно было!
— Да, Изгнать ее!
— Изгнать воровку!
Халла вырывалась из рук мужчины, пиналась и визжала, пока не выбилась из сил и не обмякла, молча всхлипывая от неудержимого ужаса и отчаяния.
— Она ничего не украла! — перекрыл рев толпы Геффер. — Это была другая, та шлюшка!
— Тогда отпусти ее, — прогудел кто-то.
— Все равно заклеймить ее! — пробормотал кто-то в толпе.
— Я их вижу! — крикнул кто-то. — Вон они! Многие устремились в погоню, увлекая за собой Халлу.
— Эй, отдайте ее мне, — послышался голос рядом с Халлой. — Она перепугана, и ей надо отдохнуть.
— Выдрать ее хорошенько надо, — пробурчал мужчина, поймавший Халлу, а затем посмотрел на того, кто говорил с ним. — Ой, арфист, я и не заметил.
Руку Халлы сунули в ладонь арфиста.
— Да все в порядке, — ответил арфист. — Я ее держу.
— Тогда оставляю ее тебе.
Халла подождала, пока чужак уйдет, и посмотрела в глаза Тениму. Она даже не задумалась, где он взял одеяние арфиста.
Теним молчал, поглядывая вокруг, пока не убедился что их никто не подслушает. Когда он заговорил снова, он уже не басил, а говорил своим обычным баритоном! И тон его был угрожающим.
— Где Моран?
* * *
На другой окраине речного холда Моран собрал остатки своей шайки и торопливо повел по тропе, что вела на восток, в Кеог. Из дюжины детей он нашел только шестерых, но ждать больше не осмеливался, поскольку Конни никак не отставала от него. Она была слишком похожа на Милеру, поэтому Моран поспешил набросить на нее плащ, чтобы еще и ее не поймали.
Моран еще мог бы отбрехаться от неприятностей, но знак «И» на лбу Конни был настолько красноречив, что она оказалась бы в смертельной опасности. Судя по тому, как она вцепилась ему в руку, Конни это понимала.
Она держит меня за дурака, понял Моран. Одного взгляда на ее лицо — острое, хищное, злое — было достаточно, чтобы понять, за что Конни Изгнали. Она была жадной, жестокой и угрожала им всем. Хуже того — она и дочь так воспитала. Не важно, удерет ли сегодня Милера от холдеров. В другой раз она точно попадется и тоже будет носить на лбу синее клеймо, пока не погибнет от собственного нрава. Точно так же, как и Конни.
— Если меня сцапают, я постараюсь, чтобы и вас тоже! — прошипела она сзади. Судя по ее лицу, она догадалась о мыслях Морана. — Я скажу им, что ты не арфист!
Моран озабоченно кивнул. То, что она не знает, что он и на самом деле арфист, может оказаться спасением для него, и терять это преимущество он пока не желал.
— Как скажешь, — ответил он.
— Я скажу, что надо бросить этих ублюдков, — ответила Конни, глядя на малышей, бежавших за ними.
Сердце Морана упало — он понял свою ошибку. Он быстро ответил:
— Не сейчас. Они не выживут, и нас еще и за убийство осудят.
— В первый раз, что ли, — зло рассмеялась Конни.
— За детей — в первый, — ответил Моран. — Тебя загонят, как зверя, если ты бросишь детей, будь они даже Изгои.
— Дурак ты, — сказала Конни, поджав губы.
