— А как же крепление забоя? — спросил Тарик, вопреки решению никому не помогать.
— Это ведь была твоя специальность, не так ли? — ухмыльнулся Герендель. — Значит, плохо шахту укрепил, Да? — Он заметил взгляд Тарика. — Да, мы все знаем о тебе. Что ты продал на сторону дерево, да только куда, вот что интересно. — Герендель снова покачал головой и показал на потрепанную одежду Тарика. — Не особо выгадал, да?
Тарик смерил его яростным взглядом, но не сказал ни слова.
Теперь он снова шел в забой, вынужденный отработать лишнюю смену после вахты, потому что его застукали спящим. Тарик скривился от мерзости своего существования. Словно никто другой в кемпе не пытался воровать!
Тарик подумывал подстрекнуть других Изгоев придушить Геренделя во сне и сбежать вместе. Но сюда каждый час прилетали драконьи всадники, забирая огненный камень или привозя припасы. Обычной дороги к шахте не было. Всё привозили по воздуху.
Кроме того, с большим синим клеймом «И» на лбу далеко не уйдешь. Придется скрываться, добывать еду, ловить отбившийся скот, а в конце концов — снова угодить на шахту, а то и похуже. Герендель в первый же день предупредил, что ближайшее жилье находится в трех днях пути через горы, и с ухмылкой добавил:
— По крайней мере, мне так говорили. Никто еще не прибывал сюда иначе как на спине дракона.
Или никого не видели прибывающим иначе, подумал Тарик. Интересно, сколько пройдет времени до появления Морана? Арфист всегда заботился об Изгоях и их нуждах. Теперь, раз уж сам Тарик стал Изгоем, Морану неплохо бы вспомнить, сколько угля досталось ему и его ублюдкам от нынешнего Изгоя. Но в душе он не надеялся на удачу. Особенно если поблизости шатается Теним.
— Давай, бери кайло, — сказал Герендель, когда они выбрались из барака, служившего жильем.
Остальные суетились у входа в шахту. Тарик мрачно заметил, что Марил уже успел прихватить себе тачку — самая легкая работа в забое. Тарик взвесил в руке кайло, задумчиво поглядывая на затылок Геренделя.
Марил крикнул, показывая на Тарика, и Герендель обернулся.
— Верно! — крикнул он, вырывая кайло из рук Тарика. — Пора тебя в колодки!
— Но я же ничего не сделал! — закричал Тарик.
— Если бы Марил меня не предупредил, то сделал бы, — отрезал Герендель. Он крикнул остальным: — Парни, этот решил, что ему еще денек охота в колодках посидеть. Ну так объясните ему, что вы про это думаете.
Остальные Изгои с ревом окружили Тарика, поволокли к колодкам, сунули в дыры руки, ноги и голову, заперли замок. Спина тотчас заныла от неудобного положения. Тарик знал, что к концу дня будет выть от боли.
— Но я же ничего не сделал! — снова закричал он — Я просто приноравливался к кайлу!
Остальные не слушали его.
— Следующие семь дней будешь сидеть на половинном пайке, — сказал Герендель, проверив замок еще раз.
— Да вообще жрать ему не давать, — прорычал Марил. — Всадники привозят еду только тем, кто работает. — Он обернулся к остальным. — Он же нашу долю жрать будет! Что скажете, ребята?
— Не будет жрать — сдохнет, — ответил Ренлин. — А работать за него все равно придется. — Маленький шахтер с крысиным личиком помотал головой. — Пусть посидит да подумает.
— Добрый ты очень, — проворчал Мария. — Ты еще скажешь, чтобы мы ему обед принесли?
— Нет, перебьется, — сказал Ренлин. — Но напоить надо. Ни к чему нам покойник, а то еще ведь и хоронить придется.
— Вот пусть Марил и поит, — приказал Герендель, давая остальным знак — Пошли. И так уже долго тут торчим.
Остальные четырнадцать Изгоев неохотно пошли в забой.
Марил подождал у входа, пока остальные не исчезли внутри, а затем, показав Тарику неприличный жест, двинулся следом.
— А вода? — крикнул ему Тарик.
Марил отмахнулся, схватился за тачку и потянул ее за собой в шахту.
Если бы у кемпа шахты № 9 был центр, то им стали бы колодки. Рядом было большое кострище, тщательно выложенное камнями, и большая свободная площадка, где шахтеры готовили мясо, когда им выпадала такая редкая возможность.
Колодки были обращены ко входу в шахту. Они стояли совсем рядом с рельсовой дорожкой. Деревянные рельсы вели к единственному каменному зданию кемпа, которое охватывало колодки полукругом и тянулось к дальнему концу кемпа, к каменному хранилищу огненного камня по ту сторону холма.
Примерно раз в час из шахты вылезал Марил, толкая полную тачку вверх по холму и потом вниз, к хранилищу. Минут через пятнадцать он возвращался, толкая тачку по склону вниз в шахту.
К полудню горло у Тарика так пересохло, что он уже не мог кричать. Ноги, руки, плечи, спина и шея затекли и буквально выли от боли.
Взрыв хохота у входа в шахту заставил его резко поднять голову. Он увидел вылезающих на поверхность горняков. Обед.
Проходя мимо с мисками свежих клубней и солонины, они ворчали и ругали его. У Тарика подвело от голода живот.
Ренлин принес большой котел. Скоро на кострище загудел огонь, в котел бросили солонину, клубни и травы, и оттуда потянуло замечательным запахом. От усталости ли, от свежего ли воздуха, но стряпня Ренлина считалась самой лучшей, и Тарик разделял это мнение.
Когда остальные разложили еду по мискам, Ренлин подошел к Тарику.
Герендель нахмурился.
— Ты не должен кормить его, Ренлин.
— Да, а то так ничему и не научится, — проворчал кто-то.
— Да он весь высох, — сказал Ренлин, присмотревшись к Тарику.
— Ты его поил, Марил? — спросил Герендель.
— Ой, я и забыл! — воскликнул Марил невинным тоном, который никого не обманул.
— Если он помрет, будешь работать за двоих, — сказал Герендель.
— Я сейчас дам тебе воды, Тарик, — сказал Ренлин, отставил миску в сторону и вернулся с ведром воды. Налил немного в миску и вылил в рот Тарику.
Тарик закашлялся, захлебнувшись первым глотком. Ренлин дал ему еще воды. Засохшая глотка Тарика жадно впитывала воду.
— Много не давай, Ренлин, а то он заболеет, — предупредил Герендель.
— Я оставлю ведро здесь, — сказал Ренлин громко и хрипло. Обернулся к Марилу: — Думаю, тебе будет не слишком трудно его поить.
Марил злобно зыркнул на старшего, но промолчал.
Вскоре Герендель снова погнал смену на работу. Первый раз выбравшись из шахты с грузом огненного камня, Марил остановился и плеснул Тарику в лицо немного воды.
— Вот тебе!
Тарик все еще слишком хотел пить, он стал слизывать с лица капли. Марил расхохотался.
Во второй раз он прошел мимо, в третий тоже. На следующий раз остановился перед Тариком;
