— Но я хочу ее спеть, госпожа Вейра, — твердо ответил Киндан.
В толпе раздались удивленные возгласы. Все знали, что Киндан всегда искренен, но возразить госпоже Вейра — это оскорбление для каждого всадника.
— Туллеа права, арфист, — громко сказал Б'ник, встав рядом со своей спутницей. — Это песня не для нашего Вейра.
Киндан, судя по всему, готов был пуститься в спор. М'тал громко откашлялся, уловил взгляд Киндана и медленно покачал головой. Какое-то мгновение ему казалось, что молодой арфист собирался продолжать бунт. Но затем его лицо побледнело, взгляд потух.
— Предводитель Вейра, госпожа Вейра, — сказал он с полупоклоном, не поднимаясь со стула, — примите мой извинения. Песня показалась мне интересной, — объяснил он. — Но я, конечно, повинуюсь вашим приказаниям, — он сделал легкое ударение на последнем слове, — и вернусь к более традиционному репертуару.
— Ну, вот и прекрасно, — ответила Туллеа и властно махнула ему рукой, — Продолжай, арфист.
Киндан еще раз — так же небрежно — поклонился, дал знак своим аккомпаниаторам и запел громким голосом в бодром маршевом ритме:
Трубач трубит, и барабанщик бьет,
Арфист поет, а гонец в путь идет.
Огонь разожгите и травы сушите,
Ведь Алая звезда уж по небу ползет.
— Пойди проведай Лорану, — сказал М'тал Салине, как только удостоверился в том, что все успокоилось.
Салина обнаружила Лорану в вейре Арит'ы; она сидела на полу, обнимая голову своего дракона.
— Неужели он пел про меня? — спросила Лорана, когда Салина вошла внутрь.
Она так и не взглянула на бывшую госпожу Вейра. По щекам молодой всадницы текли слезы, голос звучал хрипло.
— Я не знаю, — честно ответила Салина. — Но надеюсь, что это так.
— Надеетесь? — недоверчиво спросила Лорана, резко повернувшись лицом к госпоже Вейра.
Разговаривая с Салиной, она то и дело переходила от принятой в Вейрах внешней фамильярности в обращении к подчеркнутой вежливости по отношению к старшим, к которой привыкла, живя в холде.
— Да разве такое возможно?
— Видишь ли, эта песня… если она имеет какое-то отношение к тому, что с нами творится…
— Этого не может быть! Да ведь когда ее сочинили! — ужаснулась Лорана. — Это просто старая песня, которую сочинил с перепою какой-то древний арфист.
— Может быть, и так, — честно допустила Салина. — И теперь, после твоих слов мне тоже кажется, что такое вполне возможно.
— Если так, то зачем он ее пел? — сердито выкрикнула Лорана.
— Ты думаешь, что он пел о тебе? — спросила Салина.
— А вы так не думаете?
— Я не знаю, — сказала Салина. — Ты же не целительница, мы все это знаем.
Лорана досадливо мотнула головой и принялась ковыряться не слишком послушными пальцами в сбруе Арит'ы.
— А это вы видите? — спросила она, отцепив одну из бляшек и помахав перед носом Салины. — Видите, что здесь изображено? Значок целителя.
Салина от удивления открыла рот.
— Да! — Слезы снова брызнули из глаз Лораны; она повернулась к дракону и принялась цеплять бляшку на место. — И все об этом очень скоро узнают. Так что же они будут думать, а, Салина?
— А что ты себе представляешь?
Лорана перевела дыхание и вытерла слезы со щек.
— Мне кажется, что всадники решат, будто я принесла эту болезнь с собой, — медленно проговорила она.
Салина почувствовала себя так, будто ее с силой ударили в живот. Когда же весь смысл слов Лораны дошел до ее сознания, то у нее подогнулись ноги, и она опустилась на колени.
Если болезнь принесла Лорана, то, значит, именно она виновна в смерти Брет'ы. На мгновение Салина ощутила, как ее охватывает гнев, и, даже не глядя на Лорану, поняла, что он отразился на ее лице. Настолько ей было бы легче, если бы она могла обвинить в своей потере кого-то другого. Но ее дисциплинированный мозг моментально преодолел эмоции, и Салина осознала, что Лоране тоже предстоит потерять своего собственного дракона, и это лишь вопрос времени.
— Мои файры… — продолжала Лорана, почти не владея собой, — я думаю, они заболели. И… — Она умолкла, и ее глаза широко раскрылись, словно от удивления. — Ж'трел и Талит'… они ушли в Промежуток навсегда. — Она громко сглотнула. — Я нисколько не сомневалась в том, что это из-за меня. Я хотела уйти отсюда, но когда я уже уходила, то запечатлела Арит'у. Я же не могла бросить ее… Я не знала, что мне делать!
— Ты права, — ласково сказала Салина, — Ты не могла ее бросить. И, поскольку я была госпожой Вейра в тот момент, когда ты прошла Запечатление, я говорю, что не может быть и речи о том, чтобы ты покинула Вейр. Мы будем разбираться с этой проблемой вместе.
— Из всех тупых, безмозглых, никчемных…
— Не останавливайся, — подбодрил К'тан арфиста, замявшегося было в извержении потока обращенных на самого себя уничижительных эпитетов. — Ты забыл еще «узколобый».
— …Узколобых, слабоумных имбецилов… — Киндан снова замолк, подыскивая слова.
К'тан печально покачал головой.
— Ну что это за арфист, которому приходится лезть в карман за словами, когда они особенно нужны?
— Зачем ты это сделал? — спросил М'тал, присоединяясь к арфисту и целителю.
Киндан глубоко вздохнул и с сожалением покачал головой.
— Как-то само собой получилось, — ответил он. — Кретин! Кретин! Кретин! — Каждое оскорбление в собственный адрес он сопровождал ударом кулака по лбу.
— Как там Лорана? — спросил К'тан у М'тала. — Я заметил, что ты отправил за ней Салину.
— Откуда я знаю? — ответил М'тал, скорчив гримасу.
— Ты мог бы спросить Арит'у, — с надеждой в голосе предложил Киндан.
— Мне так не кажется, — холодно ответил М'тал. Киндан тоже скривился и опустил голову.
— Наверно, мне стоило бы поговорить с Лораной, — сказал он.
— Нет, — сказал, как отрезал, М'тал.
— Ты сегодня устроил вполне достаточно неприятностей, — поддержал бывшего предводителя К'тан.
— Даже и не знаю, как из всего этого выкручиваться, — сказал Киндан, умоляюще взглянув на М'тала.
— Я тоже не знаю, — мрачно ответил М'тал. — Хотя, пожалуй, у тебя есть с чего начать. — Во взгляде Киндана сверкнула надежда, и старый всадник продолжил: — Салина сказала, что, по ее мнению, комнаты предков укрыты за старым обвалом около площадки Рождений.
— Ты хочешь сказать… — начал было К'тан, уставившись в пространство.
М'тал кивнул.
