Лицо Паскутти обмякло — видимо, гравитанту удалось взять себя в руки, и он снова стал похож на самого себя. Он переключил двигатель на полную мощность и бросил флиппер на хищника, который уже готовился ко второму броску. Выхлопные газы опалили кожный покров на голове зверя, и он заревел.
Опираясь на гигантский хвост, хищник поднялся на цыпочки и потянулся вверх, пытаясь передними лапами заграбастать флиппер.
— Еще разок, Паскутти.
— Я знаю, что делаю, — тихим, но грозным голосом сказал Паскутти.
Вариан посмотрела на Тардму. Похоже, ее тоже увлекла эта схватка.
«Боже, — испуганно подумала Вариан, — да ведь он нарочно раззадоривает хищника!»
На этот раз Паскутти заставил зверя пошатнуться. Чтобы удержать равновесие, тот вынужден был отпустить жертву.
— Ну давай же, вставай, ты, тупица! — закричала Вариан, увидев, что жалобно блеющий ящер так и лежит на том месте, где упал. Из его разодранного бока струилась кровь.
— У него не хватает ума догадаться, что он уже свободен, — с усмешкой сказала Тардма.
Справедливое замечание, но зачем же насмешничать?
— Оттащи хищника назад, Паскутти.
Вариан могла бы и промолчать, потому что Паскутти именно этим и занимался. Уже разглядевший напавшего сверху противника, хищник толкал флиппер то передними лапами, то массивной головой, пытаясь сбить его на землю, но вместо этого отступал назад, все дальше и дальше от травоядного ящера.
Паскутти продолжал дразнить громадную тварь, которая теперь беспомощно защищалась. Не успела Вариан понять, что задумал Паскутти, как гравитант развернул флиппер на сто восемьдесят градусов, и голова хищника попала в огненную струю реактивного двигателя. Страдальческий рев чуть не разорвал их барабанные перепонки. Флиппер стремительно рванулся вперед, и Тардма с Вариан повисли на пристежных ремнях. Потом их отбросило на спинки сидений сделав крутой вираж, Паскутти повел машину обратно, чтобы взглянуть на последствия карательной акции.
Хищник был тяжело ранен. Пытаясь дотянуться передними лапами до обожженной, истекающей кровью морды, он плелся по лесу, не разбирая дороги, беспомощно мотая головой из стороны в сторону.
— Посмотрим, как он усвоил урок, — сказал Паскутти и направил флиппер навстречу зверю.
Тот услышал звук мотора, взревел и с бешеной скоростью помчался прочь.
— Наконец-то он понял, что флиппер причиняет боль. Так что он уже не опасен, он будет бояться звука мотора и ни за что на свете не приблизится к тем местам, где летают флипперы.
— Я вовсе не этого добивалась, Паскутти.
— Вы, ксенобы, слишком мягкосердечны. А этот убийца не знает жалости.
Ничего страшного, он поправится. Ну что, слетаем к раненому ящеру?
Огромным усилием воли подавив нахлынувшую на нее волну отвращения к Паскутти, Вариан молча кивнула и занялась подготовкой медикаментов. Слишком испуганный, чтобы подняться и убежать, ящер лежал все в той же позе.
Покусанная конечность конвульсивно подергивалась, и при каждом движении из раны вываливались все новые и новые рваные мышцы, заставляя животное шипеть и блеять от боли. Вариан приказала Паскутти зависнуть прямо над ним, но оно было настолько поглощено болью и ужасом, что не видело ничего вокруг.
Оказалось, что сверху гораздо удобнее опрыскивать рану обезболивающим раствором и антибиотиком. Потом они поднялись чуть выше и стали ждать.
Наконец зверь понял, что опасность миновала, и стал, пошатываясь, подниматься. Принюхался и, успокоившись, отряхнулся. И тут же взревел рефлекторное движение пробудило боль в раненом бедре. А потом он вдруг потянулся к ветке, свисающей со сломанного дерева, и как ни в чем не бывало начал жевать. Огляделся, высматривая, что бы еще съесть, и наконец затрусил в сторону от завала, время от времени принюхиваясь. При каждом неловком движении рана давала о себе знать, и тогда ящер начинал блеять и шипеть.
Вариан почувствовала, что Паскутти наблюдает за ней. Ей не хотелось встречаться с ним взглядом: она боялась, что он заметит омерзение в ее глазах.
— Ладно, продолжим осмотр территории. Пока не узнаем, какое еще зверье обитает у подножия гор, геологам Кая нельзя здесь селиться.
Паскутти кивнул и снова повел флиппер на северо-восток. Они встретили и пометили еще три стада различных травоядных. Вариан, с трудом приходившая в себя после недавнего происшествия, постепенно проникалась уверенностью, что у всех замеченных ими новых видов должен быть общий предок, из которого в процессе эволюции развились отличавшиеся друг от друга подвиды.
На базу они вернулись, когда уже начало смеркаться. Вариан была очень рада возможности выбраться из тесного флиппера и заметила, что Тардма и Паскутти тоже испытывают облегчение. Она велела Паскутти отогнать машину, Тардме — передать Габеру сделанные ими видеозаписи, а сама пошла проведать Мейбл. На месте деревьев в загоне торчали голые пни. Похоже, раненое бедро больше не беспокоило Мейбл, так как повязка осталась нетронутой. Хотя Вариан не знала, чего ей хочется больше — то ли отпустить Мейбл на волю, то ли подольше понянчиться с ней, она подумала, что следует принять какое-то решение, иначе возникнут проблемы с подножным кормом. Пожалуй, она выпустит Мейбл завтра утром, а сама полетит за нею на флиппере и издалека проследит, насколько развито у нее чутье: доберется ли она до своего родного стада?
Сегодня травоядные ящеры действовали разобщенно — даже приближение опасного хищника не сплотило их. Как ужасно, что эти тупые кретины не смогли дать отпор свирепому убийце! Всей толпой они бы запросто справились с ним. Если бы у них была хоть капля храбрости. Или какой-нибудь вожак.
Интересно, нельзя ли как-нибудь стимулировать ее мозг? За короткое время — никак, для этого нужно долго работать, к тому же размеры черепной коробки Мейбл так малы, что шансов на успех почти нет. Чтобы развить умственную активность, мозг Мейбл нуждается в серьезных физических изменениях. А ее череп настолько мал, что может вместить только ту часть мозга, которая управляет моторикой. А что, если основная масса мозгового вещества находится у нее в хвосте? Но и позвоночный мозг, скорее всего, тоже управляет лишь двигательными функциями. Разумеется, Вариан встречались экземпляры со вспомогательными нервными центрами для управления конечностями, в то время как их разум, то есть основной мозговой центр, находился в наиболее защищенной части туловища. Вариан напомнила себе, и уже не в первый раз, что человек слеплен не лучшим образом. Она знала, что такого же мнения придерживаются и Тхеки.
Когда, погруженная в размышления, она возвращалась в лагерь, до нее донеслось гудение шедшего на посадку флиппера. Ее окликнули. Она увидела Кая, который был сильно чем-то обрадован. Он махал ей рукой, призывая поторопиться. Она подошла к нему и увидела, что привычная сдержанность ему изменила — он был очень оживлен. Даже у Баккуна был довольный вид.
