Книга Приемыш обезьяны, страница 16. Автор книги Эдгар Берроуз

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Приемыш обезьяны»

Cтраница 16

С первыми слабыми лучами восходящей луны, посеребрившей вершины окружных деревьев, старые самки стали медленно и тихо ударять по звучащей поверхности барабана.

Чем выше поднималась луна и чем ярче освещался ее сиянием лес, тем сильнее и чаще били в барабан обезьяны, пока, наконец, дикий ритмический грохот не наполнил собою всю окрестность на много миль во всех направлениях. Хищные звери джунглей приостановили свою охоту и, насторожив уши и приподняв головы, с любопытством прислушивались к далеким глухим ударам, указывавшим на то, что у больших обезьян начался праздник Дум-Дум.

По временам какой-нибудь зверь испускал пронзительный визг или громовый рев в ответ на дикий грохот праздника антропоидов. Но никто из них не решался пойти на разведки или подкрасться для нападения, потому что большие обезьяны собравшиеся всей своей массой, внушали лесным соседям глубокое уважение.

Грохот барабана достиг, наконец, силы грома; тогда Керчак вскочил на середину круга, в открытое пространство между сидящими на корточках самцами и барабанщицами.

Выпрямившись во весь рост, он откинул голову назад и, взглянув прямо в лицо восходящей луне, ударил в грудь своими большими волосатыми лапами и испустил страшный, рычащий крик.

Еще и еще пронесся этот наводящий ужас крик над притихшими в безмолвии ночи и словно мертвыми джунглями.

Затем Керчак ползком, словно крадучись, безмолвно проскочил мимо тела мертвой обезьяны, лежавшей перед барабаном, не сводя с трупа своих красных, маленьких, сверкавших злобою глаз, и, прыгая, побежал вдоль круга.

Следом за ним на арену выпрыгнул другой самец, закричал, и повторил движения вождя. За ним вошли в круг и другие, и джунгли теперь уже почти беспрерывно оглашались их кровожадным криком.

Эта пантомима изображала вызов врага.

Когда все возмужалые самцы присоединились к хороводу кружащихся плясунов, – началось нападение.

Выхватив огромную дубину из груды кольев, нарочно заготовленных для этой цели, Керчак с боевым рычанием бешено кинулся на мертвую обезьяну и нанес трупу первый ужасающий удар. Барабанный грохот усилился, и на поверженного врага посыпались удар за ударом. Каждый из самцов, приблизившись к жертве обряда, старался поразить ее дубиной, а затем уносился в бешеном вихре Пляски Смерти.

Тарзан тоже участвовал в диком, скачущем танце. Его смуглое тело, испещренное полосами пота, мускулистое тело блестело в свете луны и выделялось гибкостью и изяществом среди неуклюжих, грубых, волосатых зверей.

По мере того, как грохот и быстрота барабанного боя увеличивались, плясуны пьянели от его дикого ритма и от своего свирепого воя. Их прыжки становились все быстрее, с оскаленных клыков потекла слюна, и пена выступила на губах и груди.

Дикая пляска продолжалась около получаса. Но, вот, по знаку Керчака прекратился бой барабана. Самки-барабанщицы торопливо пробрались сквозь цепь плясунов и присоединились к толпе зрителей. Тогда самцы, все, как один, ринулись на тело врага, превратившееся под их ужасающими ударами в мягкую волосатую массу.

Им не часто удавалось есть в достаточном количестве свежее мясо. Поэтому дикий разгул их ночного празднества всегда кончался пожиранием окровавленного трупа. И теперь они все яростно кинулись на мясо.

Огромные клыки вонзались в тушу, разрывая кровавое битое тело. Более сильные хватали отборные куски, а слабые вертелись около дерущейся и рычащей толпы, выжидая удобный момент, чтобы втереться туда хитростью и подцепить лакомый кусочек, или стащить какую-нибудь оставшуюся кость прежде, чем все исчезнет.

Тарзан еще больше, чем обезьяны, любил мясо и испытывал в нем потребность. Плотоядный по природе, он еще ни разу в жизни, как ему казалось, не поел мяса досыта. И вот теперь, ловкий и гибкий, он пробрался глубоко в массу борющихся и раздирающих мясо обезьян. Он стремился хитростью добыть себе хороший кусок, который ему трудно было бы добыть силой.

С боку у него висел охотничий нож его неведомого отца, в самодельных ножнах. Он видел образчик их на рисунке в одной из своих драгоценных книг.

Проталкиваясь в толпе, он, наконец, добрался до быстро исчезающего угощения и своим острым ножом отрезал изрядный кусок; он и не надеялся, что ему достанется такая богатая добыча – целое предплечье, просовывавшееся из-под ног могучего Керчака. Последний был так занят своим царственным обжорством, что даже не заметил содеянного Тарзаном оскорбления величества…

И Тарзан благополучно ускользнул из борющейся массы со своей добычей.

Среди обезьян, которые тщетно вертелись за пределами круга пирующих, был и старый Тублат. Он очутился одним из первых на пиру и захватил уже раз отличный кусок, который спокойно съел в сторонке. Но этого ему показалось мало, и теперь он снова пробивал себе дорогу, желая еще раз раздобыть хорошую порцию мяса.

Вдруг он заметил Тарзана: мальчик выскочил из царапающейся и кусающейся кучи переплетенных тел с полосатым предплечьем, которое он крепко прижимал к груди.

Маленькие тесно посаженные, налитые кровью свиные глазки Тублата засверкали злобным блеском, когда они увидели ненавистного приемыша. В них загорелась также и жадность к лакомому куску в руках мальчика.

Но и Тарзан заметил своего злейшего врага. Угадав его намерение, он быстро прыгнул к самкам и детенышам, надеясь скрыться среди них. Тублат быстро погнался за ним по пятам. Убедившись, что ему не удастся найти место, где он мог бы спрятаться, Тарзан понял, что остается одно – бежать.

Со всех ног помчался он к ближайшим деревьям, ловко прыгнул, ухватившись рукой за ветку, и с добычей в зубах стремительно полез вверх, преследуемый Тублатом.

Тарзан поднимался все выше и выше на раскачивающуюся верхушку величавого гиганта лесов. Тяжеловесный преследователь не решился гнаться за ним туда, и, усевшись на вершине, мальчик кидал оскорбления и насмешки разъяренному, покрытому пеной животному, которое остановилось на пятьдесят футов ниже его.

И Тублат впал в бешенство.

С ужасающими воплями и рычанием низвергнулся он наземь в толпу самок и детенышей и накинулся на них. Он перегрызал огромными клыками маленькие слабые детские шеи и вырывал целые куски мяса из спин и животов самок, попадавших в его когти.

Луна ярко озаряла эту кровавую оргию бешенства. И Тарзан все это видел.

Он видел, как самки и детеныши бежали, что было сил, в безопасные места на деревьях. А затем и большие самцы, что сидели посреди арены, почувствовали могучие клыки своего обезумевшего товарища. И тогда все обезьяны поспешно скрылись среди черных теней окрестного леса.

В амфитеатре, кроме Тублата, оставалось только одно живое существо – запоздавшая самка, быстро бежавшая к дереву, на верхушке которого сидел Тарзан. За ней близко по пятам гнался страшный Тублат.

Это была Кала. Как только Тарзан увидел, что Тублат ее настигает, он, с быстротою падающего камня, бросился с ветки на ветку на помощь своей приемной матери.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация