ХХVIII. Долгий путь
Спустя неделю они отправились в путь, экипированные самым странным образом.
Джон Клейтон, лорд Грейсток, опять полный энергии и сил, нес постели, кухонные принадлежности, патроны и ружье впридачу к своему луку и колчану со стрелами.
Тарзану ужасно не нравилось грохочущее оружие белых людей. Выстрелы приводили его в панику, но он прилежно учился обращению с оружием, которым пользуются в цивилизованных местах. Чтобы завоевать Джейн, он должен был уметь делать все, что умеют делать другие белые люди… Но каково его нежной подруге жить там, где то и дело грохочут такие громы!
Иногда Тарзану становилось не по себе при мысли о мире, куда он шел — полном тысяч сложнейших правил, кишащем опасностями, совершенно отличными от тех опасностей, к которым он привык. Но ради Джейн он был готов на все.
Во время долгого пути по побережью Арно учил его есть, пользуясь ножом, ложкой и вилкой, здороваться и прощаться так, как это принято в цивилизованном мире, бриться бритвой, а не ножом, не опасаться огня — и еще множеству разных вещей, смысла которых Тарзан зачастую не понимал и от которых голова шла кругом.
Но лицо Джейн Портер вставало перед его мысленным взором, и он жадно впитывал все уроки Арно.
Ни один учитель не мог бы и мечтать о более благодарном ученике: за месяц Тарзан достиг таких поразительных успехов в своем развитии, которые не могли сравниться даже с его успехами в овладении устной речью. Месяц назад из хижины на берегу вышел дикий приемыш большой обезьяны — а сейчас к обитаемым местам приближался если не образцовый джентльмен, то вполне прилично воспитанный молодой человек, хотя и по-дикарски одетый.
Обитаемые земли наверняка были уже близки: путникам все труднее становилось добывать дичь. Животные стали бояться людей — обезьянки бросались вверх по веткам, дикие свиньи скрывались, едва почуяв человека.
Тарзану и Арно порой приходилось по нескольку дней питаться только скудными в эту пору плодами. Приближался сезон дождей, предвестники скорых сокрушительных ливней, таких страшных в экваториальных лесах южной Африки, уже несколько раз обрушивались на побережье.
Одежда, которую смастерил себе Арно из двух одеял, давно превратилась в клочья и мало чем отличалась от одежды Тарзана, импровизированная обувь перестала существовать. Человек-обезьяна не переставал дивиться неприспособленности цивилизованного человека к жизни вне «городов» и «поселков», но помогал другу переносить трудности длинного пути с тем же терпением, с каким тот помогал ему преодолевать трудности на пути превращения из обезьяны в человека.
Через полтора месяца они дошли до места, где поросший джунглями берег круто поднимался над океаном, оставляя лишь узкую полоску песка между обрывом и водой. Впереди была нелегкая дорога, и Тарзан предложил отдохнуть, чтобы продолжить путь завтра утром.
Оставив Арно разбивать лагерь, он взял ружье и отправился в джунгли, полный решимости впервые в жизни подстрелить дичь из огнестрельного оружия.
Почти сразу он услышал повизгиванье поросенка и увидел маленького кабанчика, запутавшегося в кустах.
Если бы человек-обезьяна не был так голоден, он был бы более осторожен, но голод заставил Тарзана позабыть о благоразумии. Дикая свинья не стоила того, чтобы пускать в ход ружье; охотник прислонил оружие белых к дереву и быстро скользнул к повизгивающему мясу…
Дальше все произошло очень быстро.
Толстая сеть, присыпанная опавшими листьями, вдруг подхватила Тарзана и подняла над землей. Приемыш Калы с бешеным рыком рванулся, и хотя сеть выдержала, сломался сук, через которую была перекинута затянувшая ловушку веревка. Человек-обезьяна рухнул, продолжая яростно вырываться, перевалился через край откоса и кувырком покатился вниз, ударяясь о корни деревьев и камни.
За ним с дикими воплями бежали вооруженные копьями черные люди, и когда полуоглушенный падением Тарзан рванулся снова, на него упала еще одна сеть. Чернокожие возбужденно приплясывали вокруг, держа наготове копья: сети были рассчитаны на льва, но попавшаяся в ловушку странная добыча вырывалась неистовее любого льва.
Толстые веревки трещали, но все-таки не поддавались натиску стальных мышц человека-обезьяны; Тарзан чувствовал себя таким же беспомощным, как тогда, когда его поймал в ловушку яд Хисты. Убедившись, что ему не вырваться, приемыш Калы поднял голову, насколько позволяла сеть, и издал вопль, который не издавал с раннего детства — вопль гориллы, попавшей в беду.
Пронзительный дикий крик раскатился далеко над прибрежными джунглями и над океаном, и негры перепуганно отскочили.
На крик человека-обезьяны почти сразу ответил близкий выстрел, а в следующий миг лежащий на боку Тарзан увидел, что Арно бежит к нему по берегу с ружьем в руках.
Чернокожие тоже увидели его и занесли копья.
Джек остановился в двадцати шагах и вскинул ружье.
— Бросьте копья! Отойдите от него! Отойдите, или…
Ему ответил громкий голос человека, которого Тарзан не видел и который крикнул по-английски:
— Это ты опусти ружье или получишь пулю в лоб!
Арно посмотрел на того, кто стоял позади Тарзана.
— Мы не враги, мы белые люди, как и вы! Велите этим чернокожим отпустить моего друга!
— Опустите ружье! — вмешался другой голос, странно выговаривающий английские слова.
Тарзан наконец сумел добраться до ножа и немедленно пустил его в ход.
— И не подумаю, — возразил Джек. — Я не знаю, кто вы…
— Я отец Кристиан из здешней миссии. Это — мсье Шерпантье. А вы кто такой, называющий себя другом этого дикаря?
— Я — лейтенант Джек Арно, — Джек наконец опустил ружье. — А этот, как вы изволили выразиться, дикарь — Джон Клейтон, лорд Грейсток…
— Что?!
— Понимаю, мы выглядим очень странно, но любой после шестисотмильного пути по африканскому побережью выглядел бы ничуть не лучше…
Сеть, удерживавшая Тарзана, лопнула.
Одним прыжком гигант оказался на ногах, схватил за горло ближайшего чернокожего и поднял высоко в воздух. Негр захрипел и выкатил глаза, его товарищи перепуганно заголосили и бросились наутек. Лесное чудовище освободилось!
— Нет! — крикнул Джек, хватая за руку разъяренного Тарзана. — Отпусти его!
Несколько секунд (показавшихся несчастному негру целой вечностью) Тарзан держал своего обидчика на весу, испепеляя яростным взглядом; наконец нехотя отпустил, и у двух белых, снова схватившихся за ружья, вырвался вздох облегчения.
— Если бы вы знали, что нам пришлось пережить, вы бы не удивлялись горячности лорда Грейстока, — объяснил Джек, укоризненно глядя на Тарзана.
Чернокожий сидел на песке, испуганно подвывая, но черноволосый гигант больше не обращал на него внимания. Он посмотрел на пожилого белого человека, который стоял перед ним, и протянул руку, как учил его Джек Арно.
