Если вы хотите довести это дело до конца, вы должны твердо следовать моим указаниям, и я буду на месте в момент завершения операции, чтобы быть уверенной, что получу причитающуюся мне долю. Вы верили моему слову до настоящего времени. Верили, что я обладаю важной информацией, и теперь вам придется либо верить до конца, либо расстаться по-хорошему. Какой смысл для меня тащиться через джунгли, переживать трудности, вести вас за собой, если я не смогу выполнить своих обязательств? Я не такая дура, чтобы не понимать, что ждет меня в этом случае от таких бандитов, как вы. Пока же я обладаю секретом, вы будете беречь и охранять меня, и в этом гарантия моей безопасности. Так как вы теперь решите? Да или нет?
– Джон, Дик, – обратился Блюбер к двум бывшим боксерам-профессионалам, – что вы на это скажете? Я знаю, что Карл, скорее всего, разделяет позицию Флоры…
– Провалиться мне на этом месте, – прорычал Трон. – Я никогда никому не доверял, но сейчас, похоже, придется подчиниться Флоре. Но в случае чего, если она попытается нас надуть… – И он сделал многозначительный жест ладонью по горлу.
– Понимаю, Джон, – улыбнулась девушка. – Я знаю, что ты смог бы сделать это не за две тысячи, а за два фунта. Но теперь все согласны следовать моему плану? Ты тоже, Карл?
Он согласно кивнул головой.
– По-видимому, так думают и остальные, – заключил он.
IV. О ЧЕМ РАССКАЗАЛИ СЛЕДЫ
Когда Джад-бал-джа, Золотой лев, достиг двухлетнего возраста, он превратился в великолепного зверя, какого никому из Грейстоков не доводилось видеть. По своим размерам он превосходил среднего взрослого самца, внешне выглядел превосходно: его благородная посадка головы и черная грива дополнялись разумом, по которому он превосходил своих собратьев.
Джад-бал-джа был предметом гордости и источником радости для Тарзана из племени обезьян, который, благодаря упорным тренировкам и великому терпению, добился поразительных результатов. Но лев больше не спал в ногах у хозяина, а занимал отдельное место, приготовленное ему Тарзаном в конце бунгало, ибо человек-обезьяна прекрасно понимал, что, как ни воспитывай льва, он все равно останется львом – хищным пожирателем мяса.
В первый год он свободно бродил по дому и по участку, в дальнейшем ходил только в сопровождении Тарзана. Часто они вдвоем отправлялись на равнину и в джунгли, чтобы поохотиться вместе. В известном смысле лев был ручным, он одинаково ровно относился к Джейн и к Кораку, – никто из них не боялся льва, вполне доверяя ему, но к Тарзану из племени обезьян Джад-бал-джа привязался больше всего. К чернокожим слугам он относился терпимо и никогда не позволял себе напасть на домашних животных и птиц после того, как еще в раннем детстве Тарзан показал ему, какое наказание последует за хищническим вторжением в загоны для скота или птичники. Кроме того, то обстоятельство, что он никогда не пребывал в состоянии сильного голода, во многом являлось решающим фактором в сохранности живности на ферме.
Человек и зверь, казалось, прекрасно понимали друг друга. Вряд ли лев осознавал все, что говорил ему Тарзан, но легкость, с которой он схватывал суть сказанного, поражала воображение. Послушание удачно складывалось из двух компонентов: привязанности льва и строгости Тарзана. Воспитанное с детства, оно со временем стало привычкой у взрослого льва. По команде Тарзана он уходил достаточно далеко и приносил после охоты антилопу или зебру, клал свою добычу у ног хозяина, не пытаясь сам попробовать мяса; он даже приносил живых животных, не причиняя им вреда.
Вот таким был Золотой лев, бродивший по девственным джунглям со своим хозяином, похожим на лесное божество.
Приблизительно в это время до человека-обезьяны стали доходить слухи о появлении на юго-западе от его фермы разбойничьей шайки, которая охотилась за слоновой костью, грабила, убивала и угоняла в рабство туземцев. Со времен шейха Акора бен Кхатура подобные рассказы не тревожили спокойствия диких джунглей. Тарзан было обеспокоился, но прошло некоторое время, и слухи сами собой поутихли.
Война полностью расстроила финансовые дела Грейстоков. Практически все деньги были отданы для победы союзников, а теперь и то немногое, что у них оставалось, ушло на восстановление фермы.
– Судя по всему, Джейн, – сказал Тарзан однажды вечером своей жене, – становится необходимым еще одно путешествие в Опар.
– Я даже думать об этом боюсь, – ответила она. – Ты дважды вырывался из этого ужасного города, но едва живым. В третий раз удача может отвернуться от тебя. Джон, у нас всего достаточно, чтобы жить безбедно и счастливо.
Зачем рисковать этими двумя вещами, которые важнее любого богатства, во имя попытки еще раз проникнуть в тайные сокровищницы?
– Риска никакого, Джейн, – заверил ее Тарзан. – В последний раз Вернер выследил меня, но между ним и землетрясением не было никакой связи. Тогда я действительно был на краю гибели, но вероятность повторения такого стечения обстоятельств крайне мала.
– Но ты не пойдешь один? – поинтересовалась она. – Ты возьмешь Корака?
– Нет, – возразил человек-обезьяна, – я не возьму его. Он останется здесь с тобой, поскольку мое длительное отсутствие может оказаться опаснее для тебя, чем для меня. Я возьму пятьдесят воинов вазири, носильщиков, чтобы нести золото, и таким образом мы сумеем принести столько, что хватит на долгое время.
– А Джад-бал-джа? Ты возьмешь его?
– Нет, ему лучше оставаться здесь. Корак присмотрит за ним и будет иногда выводить его на охоту. Я пойду налегке, быстро, и это путешествие окажется для него утомительным: львы не любят жаркого солнца, а так как мы будем идти в основном днем, думаю, Джад-бал-джа надолго не хватит.
Вот так и случилось, что Тарзан из племени обезьян вновь отправился по долгой дороге в Опар. За ним шагали пятьдесят вазири-великанов – отряд, составленный из отборных воинов, полностью подчинявшихся приказам Тарзана.
На веранде бунгало стояли Джейн и Корак и прощально махали руками, а из дальнего строения до слуха человека-обезьяны доносился тоскливый голос Джад-бал-джа – Золотого льва. Удаляясь, они слышали, как крик Нумы доносился до них по холмистой равнине, пока совсем не смолк, поглощенный расстоянием.
Скорость продвижения отряда определялась, несмотря на медлительность чернокожих, настойчивостью Тарзана. Сравнительно быстро им удалось пройти основную часть пути. Для закаленных мужчин, идущих от фермы налегке, это было сделать нетрудно. Однако, Тарзан рассчитал, что обратно они, нагруженные слитками золота, будут двигаться гораздо медленнее и, хотя Опар лежал примерно в двенадцати дневных переходах, отвел на всю рискованную экспедицию примерно два месяца. Его отряд состоял из выносливых воинов, поэтому они успевали пройти за день значительное расстояние. Они не несли на себе никаких грузов, им не требовалось запасов пищи, так как все воины были прекрасными охотниками и отряд шел по местности, где дичь водилась в изобилии. Им не нужны были громоздкие обозы, как для белых.
