На лицах этих женщин лежала печать грусти и безысходности, и Тарзан проникся к ним глубокой симпатией. Никогда в жизни он не видел выражения такой безнадежности на лице живого существа.
Тарзан как новичок сразу же оказался в центре внимания, но никто не двинулся с места, так как слух о его особых привилегиях уже проник и сюда. О нем уже все знали.
Девушка, готовившая пищу, поймала его взгляд и махнула рукой. Тарзан приблизился. Такой красавицы он не встречал никогда в жизни. Белизну ее чистой и нежной кожи оттеняли иссиня-черные волосы, обрамлявшие лицо.
– Ты Гигант? – спросила девушка.
– Я Зуантрол, – ответил Тарзан.
– Он говорил мне о тебе, – продолжала красавица. – Я буду готовить тебе еду. До сих пор я готовила только для него, но, если у тебя нет другой девушки, я буду готовить и тебе.
Казалось, она была немного смущена.
– У меня никого нет, кто мог бы позаботиться здесь обо мне, – ответил Тарзан. – Но кто это «он», о котором ты говоришь?
– Мое имя Таласка, – сказала девушка. – А его я знаю только по номеру. Пока он раб – у него нет имени. Так он мне объяснил. Его номер Восемьдесят в кубе плюс девятнадцать. Вижу, твой номер восемьдесят в кубе плюс двадцать один.
Она взглянула на непонятный Тарзану иероглиф у него на плече и на рукаве зеленой туники.
– А у тебя есть имя?
– Они называют меня Зуантрол.
– О, ты действительно большой, но тебя вряд ли можно назвать гигантом.
– А я думал, что ты Зерталаколол, – вдруг услышал Тарзан у самого своего уха и, обернувшись, увидел раба, который и во время работы не спускал с него глаз. Тот улыбнулся.
– Я Зерталаколол по моему хозяину, – повторил Тарзан.
Раб удивленно поднял брови.
– Я вижу, ты чертовски умен. Но я не выдам тебя. С этими словами он отошел и занялся своими делами.
– Что он хотел сказать? – спросила девушка.
– Дело в том, что с момента, когда я попал в плен, я молчу, и все решили, что я немой. А раз немой, значит я Зерталаколол – они ведь не говорят.
– Я их никогда не видела.
Девушка с интересом взглянула на Тарзана.
– Считай, что тебе повезло. Они не очень-то приятны на вид.
– Все равно интересно. Мне нравится все, что хоть капельку отличается от моей теперешней жизни, от того, что окружает меня днем и ночью.
– Не теряй надежды, – подбодрил ее Тарзан. – Если человек сильно захочет, он непременно возвратится на поверхность.
– Возвратится? Я никогда и не была там.
– Никогда не была на поверхности? Ты хочешь сказать, с того момента, как попала в плен?
– Я родилась здесь и никогда не поднималась на поверхность.
– Ого! Значит, ты рабыня второго поколения. Но у Минанианс рабы второго поколения получают белую тунику и свободно живут на поверхности.
– Это не для меня. Моя мать не позволила бы мне этого. Она предпочла бы, чтобы я умерла, чем стала женой жителя города или рабыней другого. Я должна умереть, как только ступлю на землю.
– Но как же тебе удалось избежать этого?
– Дело в том, что у каждого хозяина множество рабов, и он не может упомнить всех в лицо. Что касается переписи, то факт моего рождения был скрыт, и обо мне просто не знают. Матушка присвоила мне номер умершего в тот день раба, и мое появление на свет прошло незамеченным.
– Но ты очень красива. Твое лицо давно должно было привлечь внимание, – не унимался Тарзан.
Девушка на мгновение отвернулась и провела рукой по лицу и волосам. Затем вновь предстала перед Тарзаном, неузнаваемо изменившись. Он не поверил своим глазам – таким уродливым и безобразным стало лицо красавицы.
– О, боже! – вырвалось у него.
Постепенно морщины разгладились, и лицо девушки вновь засияло красотой, лишь горькая улыбка напоминала о невероятном превращении.
– Всему этому меня научила моя матушка, – тихо сказала девушка. – Так что, когда они появляются, они даже не глядят в мою сторону.
– Но разве не лучше было бы выйти замуж за какого-нибудь воина и жить в городе? Ведь воины Велтописмакуса вряд ли сильно отличаются от твоих соплеменников?
Она покачала головой.
– Это не для меня. Мой отец Манадаламакус. Спустя две луны после того, как похитили мою мать, родилась я, уже в этих катакомбах, вдали от свежего воздуха и солнечного света.
– А твоя мать? – осторожно спросил Тарзан. – Она здесь?
Девушка грустно покачала головой.
– Увы. Они пришли за ней двадцать лун тому назад и увели с собой. С тех пор я ее не видела и не знаю, что с ней.
– А живущие здесь? Они не выдали тебя?
– Что ты! Если раб предаст своего товарища, его просто разрывают на куски. Но мы заболтались. Ты, должно быть, голоден.
С этими словами Таласка предложила Тарзану поужинать. Он предпочел бы сырое мясо, но, поблагодарив девушку, принялся жевать приготовленную пищу, обдумывая услышанное.
– Странно, что не идет Аопонато, – заметила она. – Он никогда еще не опаздывал.
Смуглый раб, медленно подходивший к ним, взглянул на Тарзана, и тот решил, что это и есть Аопонато.
– А вот и Аопонато, – сказал Тарзан Таласке. Радостно улыбнувшись, она обернулась, но, увидев смуглого раба, отшатнулась и прошептала:
– Нет, это не он.
Подошедший ткнул пальцем в сторону Тарзана и спросил у девушки:
– Ты что, готовишь ему? А мне, значит, отказываешься. Да кто он такой! Чем он лучше меня? Отныне ты будешь готовить для меня постоянно.
– Ты легко найдешь мне замену, Гарафтан. Иди к любой женщине и оставь меня в покое. Мы имеем право выбирать, для кого нам готовить, и я не собираюсь делать это для тебя.
– Имей в виду, тебе же лучше будет, если ты согласишься, – зарычал смуглолицый. – Ты будешь моей. Я просил тебя стать моей женой, когда этих и в помине не было. Если не образумишься, завтра же расскажу Венталу всю правду, и тебя заберут отсюда. Ты когда-нибудь видела Калфастобана?
Девушка молчала.
– Ну так увидишь и станешь его наложницей. Они заберут тебя отсюда!
– Я предпочту этого Калфастобана тебе, но знай, никто никогда не коснется меня без моего согласия, – презрительно сказала девушка.
– Ах так! – зарычал раб и шагнул вперед. Схватив ее за руки, он притянул девушку к себе. Таласка не успела увернуться, и смуглолицый склонился над ней, желая поцеловать, но тут сильные пальцы сжали его плечо. Раб выпустил жертву и отшатнулся. В тот же миг могучий удар сбил его с ног. Между ним и девушкой стоял сероглазый незнакомец с копной черных волос. Раб вскочил на ноги и, словно бык с налитыми кровью глазами, бросился на Тарзана.
