Тарзан запрыгнул на ветку и исчез среди листвы. Стимбол остался один в обезлюдевшем лагере.
Бесясь от унижения, проклиная всех и вся, он побежал догонять людей, которые пропускали мимо ушей его призывы и угрозы. Наконец, мрачный, молчаливый, Стимбол пристроился во главе людской цепочки, с горечью сознавая, что власть человека-обезьяны выше его собственной. В душе его продолжало клокотать негодование, в голове роились фантастические планы возмездия.
Желая удостовериться в том, что его приказы соблюдаются, Тарзан ушел далеко вперед по деревьям и теперь остановился над тропой, дожидаясь появления Стимбола. Вдали послышались человеческие шаги. Сзади раздалось некое движение – по дорожке навстречу людям двигалась черная волосатая фигура, похожая на человека. Тарзан из племени обезьян приветствовал ее, не высовываясь из своего укрытия.
– Болгани! – еле слышно позвал он. Горилла остановилась, встала на задние лапы и огляделась по сторонам.
– Это я, Тарзан, – произнес человек-обезьяна. Горилла заворчала.
– Я Болгани.
– Впереди идет тармангани, – предупредил Тарзан.
– Я убью его! Болгани оскалил клыки.
– Не трогай его, – сказал Тарзан. – У него и у его людей много гремящих палок. Я прогнал тармангани из джунглей. Пропусти его. Сойди с тропы. Пусть глупые гомангани и еще более глупый тармангани пройдут, не догадываясь о присутствии Тарзана и Болгани. Между тем небо быстро заволакивалось тучами, вдали прогромыхал гром. Человек-обезьяна и горилла устремили взоры наверх, на арену, где вот-вот разбушуются неистовые силы природы, куда более свирепые и разрушительные, чем они сами.
В вышине полыхнула Ара-молния. Для них обоих она была стрелой, выпущенной из лука грома Панда, а закапавшие крупные капли дождя – кровью Уша-ветра, сочившейся из его израненного тела.
От напора стихии джунгли как бы съежились. Кругом потемнело. Хлынул проливной дождь. Листья и ветви лопались от грохота, деревья гнулись, словно былинки. Животные попрятались кто куда, не в силах противостоять страшному напору яростной силы, которую они называли высшей.
Тарзан свернулся в клубок в развилке ветвей, подставив спину ливню. Под деревом съежился промокший, заляпанный грязью Болгани. Оба пережидали непогоду, поскольку больше ничего не оставалось делать.
Буря не унималась. Со всех сторон громыхал гром.
Блеснула ослепительная вспышка, и ветка, на которой укрылся Тарзан, раскололась и упала на тропу.
Человек-обезьяна полетел вниз, где остался лежать оглушенный падением.
Буря закончилась так же внезапно, как и началась. Из-за туч выглянуло Куду-солнце.
Оробевший Болгани не решался выйти из своего убежища, притих и не шелохнулся.
Вымокший, продрогший и взбешенный Стимбол шагал по грязной скользкой дорожке, не ведая о том, что его люди остались позади, укрывшись от непогоды под деревьями.
За поворотом путь ему преградила упавшая ветка, под которой он не сразу разглядел лежащего человека, а когда увидел и тем более узнал, сердце Стимбола радостно забилось.
Смерть Тарзана развязала бы ему руки, и он снова мог бы делать все, что захочет. Но мертв ли человек-обезьяна?
Стимбол подскочил к телу и, встав на колени, приложил ухо к груди Тарзана. На лице американца отобразилось разочарование – Тарзан был жив. Стимбол бросил взгляд назад, и в тот же миг в его глазах появился хитрый блеск. На тропе не было ни единой души, значит, его никто не видит. Он оказался один на один с тем, кто смертельно унизил его, а сейчас лежал без сознания. Стимболу казалось, что рядом никого нет, он не видел косматой фигуры, беззвучно поднявшейся при приближении человека.
Стимбол вытащил из ножен охотничий нож. Он всадит лезвие в сердце дикаря, бегом вернется назад и сделает вид, будто поджидает своих людей. Потом они наткнутся на труп Тарзана, но о причине смерти не догадаются.
Человек-обезьяна вдруг зашевелился, приходя в себя. Стимбол понял, что медлить нельзя, но в тот же миг просунувшаяся сквозь листву волосатая лапа схватила его за плечо. Чертыхнувшись, американец повернулся и увидел омерзительную морду Болгани. Стимбол занес нож, целясь горилле в грудь, но Болгани вырвал у него оружие и забросил в кусты.
Обнажив в ярости большие желтые клыки, горилла нацелилась в горло Стимбола, но тут Тарзан открыл глаза.
– Криг-а! – предостерегающе крикнул человек-обезьяна.
Болгани остановился, оглядываясь на своего товарища.
– Отпусти его, – приказал Тарзан.
– Тармангани хотел убить Тарзана, – объяснила горилла, – но Болгани помешал ему. Болгани убьет его! И горилла страшно зарычала.
– Нет! – отрубил Тарзан. – Оставь тармангани! Горилла подчинилась, и в ту же секунду на тропе показались люди. Завидя негров, горилла заволновалась.
– Иди в джунгли, Болгани, – сказал Тарзан. – Я сам управлюсь.
Поворчав напоследок, горилла скрылась среди деревьев.
– Ну, Стимбол, тебе здорово повезло, – сказал человек-обезьяна. – Ты избежал смерти. Судьба оказалась к тебе благосклонна. Я здесь по двум причинам. Во-первых, проверить, как выполняются мои приказы, а, во-вторых, защитить тебя от негров. Мне не понравилось, как они глядели на тебя утром. В джунглях заблудиться проще простого. Джунгли убивают, как убивает яд или нож. Я чувствовал ответственность за тебя, потому что ты белый, но сейчас это чувство прошло. Я не стану убивать тебя, Стимбол, как ты того заслуживаешь, но дальше пойдешь без меня и скоро обнаружишь, что джунгли не очень-то дружелюбны и что лучше не иметь ни одного врага.
Произнеся это, человек-обезьяна запрыгнул на дерево и скрылся из виду.
Стимбола тут же словно прорвало. Он заорал на негров, поливая их отборной бранью, ибо хотел продемонстрировать, что не боится Тарзана. Почувствовав прилив утраченной уверенности, он решил назло ослушаться Тарзана и при первой же возможности подстрелил антилопу.
Вечером на привале люди Стимбола пребывали в подавленном настроении. Негры держались кучками, перешептывались.
– Он убил антилопу. Теперь Тарзан разгневается на нас, – сказал один.
– Он покарает нас, – произнес глава отряда.
– Наш бвана – злой человек, – подхватил другой. – Хоть бы он умер, но мы не можем убить его. Тарзан запретил!
– Если бросить его в джунглях, он погибнет.
– Тарзан приказал нам исполнить долг.
– Да, но только до тех пор, пока плохой бвана будет выполнять его распоряжения.
Стимбола, измотанного долгим переходом, сморил глубокий сон. Когда же он проснулся, солнце стояло уже высоко. Он стал громко звать слугу, но никто не откликался. Кругом все было тихо.
– Ленивые боровы, – выругался он. – Сейчас я им задам.
