В порыве благодушия бог горилл отказался и от коварного намерения нарушить данное Тарзану обещание и решил отпустить его с девушкой на свободу.
Тарзана же ничуть не интересовали политические интриги бога, а лишь судьба Ронды.
– Девушку нужно найти! – сказал он богу, когда они оказались на пороге дворца. – Где она может быть?
– Наверное, с другими женщинами. Пошли наверх, они, должно быть, там.
На лестнице их встретили Говард и Сарфолк, готовые выполнить приказ короля, но когда они увидели самого бога, а за ним толпу его сторонников, то вовремя вспомнили, что король бежал, и отказались от своего намерения. Вместо этого они преклонили колени, горячо приветствуя бога и заверяя его в том, что якобы только что они изгнали Генриха и собирались громить противников бога.
Однако бог сразу понял, что они лгут, ибо сам вложил в их звериные черепа человеческие мозги.
– Где безволосая девушка? – требовательно спросил он.
– Ее увел Генрих, – ответил Сарфолк.
– Куда?
– Не знаю. Забрал с собой и исчез.
– Но кто-то ведь должен знать, – сказал Тарзан.
– Может, Екатерина Арагонская, – предположил Сарфолк.
– Где она?
Тарзана провели в гарем. Сарфолк распахнул дверь, объявляя во весь голос:
– К вам господь бог!
Перепуганные самки, ожидавшие расправы, при виде бога повалились на колени.
– Добро пожаловать, Отче! – приветствовала его Екатерина Арагонская. – Я твоя преданная черная рабыня!
– Тогда скажи, где Генрих, – приказал бог.
– Убежал вместе со своей безволосой красоткой, – ответила старая королева.
– Куда?
Разгневанная на своего ветреного супруга, Екатерина Арагонская колебалась не долго.
– Идите за мной, – сказала она и повела их в конец коридора.
Там, в угловой комнате, она открыла потайной люк.
– Этот ход ведет под городом к берегу реки. Они с безволосой ушли этим путем.
Острое обоняние Тарзана и в самом деле уловило слабый запах белой девушки. Теперь он точно знал, что король утащил ее в эту черную дыру. Может, они и сейчас там, пережидают, пока уйдут враги короля, либо же уже далеко за городом, где-нибудь в горах, где король собирался спрятать девушку.
Так или иначе, человек-обезьяна решил идти один, ибо не доверял никому из этих животных. Поправив на плече смотанную веревку и проверив наличие ножа, он, ни слова не говоря, спрыгнул вниз, навстречу неизвестности.
С его уходом бог горилл облегченно вздохнул.
Идя по запаху, Тарзан вышел к берегу реки, отодвинул каменную плиту и выбрался в ночь.
Он шел, напряженно прислушиваясь и принюхиваясь. Еле ощутимый поток воздуха из долины подтвердил его предположения насчет того, что беглецы первоначально направились на юг. Правда, потом король горилл мог свернуть на запад или на север, но не на восток, где река была глубокой и быстрой.
Тарзан припадал к земле и вскоре по запаху, а также неуловимым приметам определил, что след сворачивает на север или, вернее, на северо-восток между рекой и скалами.
Тарзан зашагал дальше, то и дело останавливаясь, чтобы проверить, не потерял ли он след, а потому двигался медленнее, чем те, кого преследовал.
Если бы ветер был встречный, а беглецы всегда двигались прямо против ветра, то Тарзан нагнал бы их бегом.
Вынужденные остановки не раздражали человека-обезьяну, как раздражали бы любого другого человека, ибо терпение охотящегося зверя не имеет границ. Он знал, что рано или поздно догонит гориллу, и что пока животное в пути, девушке ничто не грозит.
Когда он переправился через реку, стало светать. Где-то впереди раздался рев охотившегося льва, а вскоре и крики гориллы.
Тарзан понял, что Нума напал на короля горилл. Но что стало с девушкой? Человеческого голоса он не слышал и во весь дух помчался на крики. Чуть погодя Тарзан увидел Нуму, расправлявшегося с поверженной гориллой. Девушки видно не было.
Не желая встречаться с хищником, дабы не терять времени, Тарзан обошел царя зверей стороной. Тот хоть и учуял запах человека, но отвлекаться от своего занятия не стал.
На опушке леса Тарзан вновь набрел на след девушки, вышел к реке, переплыл на другой берег. Затем установил, что девушка двинулась на юг и последовал за ней.
Через некоторое время к запаху девушки примешались другие, незнакомые, представляющие собою смесь запахов мангани и тармангани, – великих обезьян и белых людей, как мужчин, так и женщин.
Тарзан убыстрил шаг. Инстинкт дикого зверя подсказывал, что девушке и, возможно, ему самому угрожает опасность.
По мере продвижения запахи становились все сильнее, а вскоре послышались крики.
Перебравшись на деревья, где он очутился в родной стихии, Тарзан моментально ощутил прилив уверенности. Здесь он вновь стал самим собой – Повелителем джунглей.
Перелетая с ветки на ветку, он услышал разъяренный голос самки, близкий к человеческому, но с преобладанием звериных ноток. Узнав язык великих обезьян, Тарзан чрезвычайно заинтересовался. Через несколько секунд он оказался над странными существами – полулюдьми-полугориллами. Поодаль он увидел обнаженного молодого человека, убегавшего в лес с Рондой на плече, за которым гналась белая девушка с копной золотистых волос, развевавшихся на ветру. Как и все остальные, она также была нагишом.
Молодой человек летел стрелой, чувствуя за спиной золотоволосую самку. Поглощенные гонкой, они не замечали ничего вокруг. Между тем Тарзан поравнялся с похитителем Ронды и обогнал его. Быстрый бег утомил золотоволосую самку, которая стала постепенно отставать.
Сквозь листву деревьев Тарзан увидел, что лес заканчивается и за ним начинаются скалы. Спрыгнув на землю, он потерял несколько ценных секунд, и похититель вырвался вперед, устремляясь к скалам. Тарзан помчался вдогонку, слыша за спиной топот ног золотоволосой фурии.
Как только Тарзан увидел обнаженных юношу и девушку, а также чудовищных гибридов, он сразу вспомнил рассказ бога о мутантах, основавших свое племя в этом конце долины. Эти создания являлись результатом насильственного эксперимента над природой.
Однако Тарзан не стал углубляться в размышления по этому поводу. Все его помыслы были направлены на то, чтобы догнать юношу и освободить Ронду.
Похититель бежал легко, словно не ощущая веса девушки, а Тарзан невольно восхитился его силой и выносливостью.
До скал оставалось совсем немного. Перед ними на земле валялись каменные глыбы, отколовшиеся под разрушенным воздействием времени. Сами же скалы представляли собой гряду изломанных вершин, испещренных пещерами.
