– В принципе, – завел Марк, –
ты сам все знаешь. Я порылся в архивах и нашел дело Оренбургова-Юрского. Лира,
официантка из «Манже», не соврала, она абсолютно точно изложила события. Ее
мать пришла в дом Юрского в качестве прислуги, соблазнила хозяина, частая в
принципе ситуация, ничего нового в ней нет. Но, на беду, законная жена застала
любовников в постели и, не стерпев обиды, в состоянии аффекта выпрыгнула из
окна. Алексей Николаевич не слишком долго горевал, он неприлично быстро женился
на Варваре, а сына Юру от первого брака отправил подальше с глаз, в Питер.
Алексей Николаевич давал на мальчика деньги, вот только видеть его дома не
желал. Ребенок вырос и убил родного отца с мачехой. На суде Юрий был предельно
откровенен, он не раскаивался в совершенном преступлении. Считал, что Алексей и
Варвара понесли заслуженное наказание, из-за них погибла его мать. Суд учел все
моральные аспекты дела и отправил убийцу отбывать наказание. Юрий отсидел срок
и вышел на свободу еще относительно молодым человеком, можно было начать жизнь
сначала. Вместе с Юрием освободился и некий Леонид Дубовик, парень мотал
небольшой срок за мошенничество. В бараке койки Юрского и Дубовика стояли
рядом, парни частенько строили планы на будущее, у них не было ни
родственников, ни денег, но имелось огромное желание пробиться и более никогда
не оказываться за решеткой. Юра мечтал стать актером, но он очень хорошо
понимал, что только-только отпущенного на свободу зэка не захотят видеть в
стенах высшего учебного заведения. По закону отказать в приеме документов не
могут, но зарубят на первом же экзамене. У Дубовика особых амбиций не имелось,
он мечтал о простых человеческих радостях: обеспеченной жизни, квартире,
машине, даче.
Очутившись за воротами зоны, приятели слегка
растерялись, им решительно было некуда идти, и тут на помощь пришла судьба. На
обочине у проходной стоял небольшой микроавтобус, сидевший за рулем парень
воскликнул:
– Эй, братаны, чего жмуритесь? Давайте до
вокзала докину!
Леня и Юра сели в машину, водитель оказался
болтлив, к тому же он, увидев, как его пассажиры выходят из железных ворот с
сумками в руках, мигом понял: перед ним бывшие зэки, и посчитал Дубовика с
Юрским за своих.
– И че, пацаны, – гудел он, – страшно
там, на нарах?
– Жить везде можно, – уклончиво
ответил Юра.
– Но лучше не попадаться, – заржал
шофер и представился: – Меня ваще Андрюхой кличут, я к приятелю ездил, передачу
носил, и жена, и мать его бросили, суки.
– Такое случается, – вздохнул Дубовик.
– Ща вас у платформы высажу и поеду на
новую работу оформляться, – продолжал болтать Андрей.
Юра уставился в окно, он настолько ушел в свои
мысли, что пропустил момент аварии, просто услышал удар, а затем пол и крыша
машины начали меняться местами.
Очнулся Юрий на траве, кто-то заботливо укрыл
бывшего зэка байковым одеялом.
– Повезло тебе, парень, – с явной
радостью сказал милиционер, подошедший к севшему Юрскому, – врачи сказали
– никаких повреждений. Во как случается: и с зоны откинулся, и не помер в ДТП,
свечку в церкви поставь. Остальным не так подфартило.
– Леня! – побелел Юра. – Он…
– Ногу сломал, – пояснил
мент, – ща в больницу отвезут, а шофер помер!
Юрий вздрогнул, болтливый водитель ему
совершенно не понравился, но смерть только что весело трепавшегося парня
поразила.
– Да он бы все равно плохо кончил, –
продолжил милиционер, явно заметивший, что Юрский переменился в лице, –
пил много, у него родители алкоголики были, похулиганить любил, не
сегодня-завтра бы срок получил. Знаем мы этого Вяльцева распрекрасно. Встать
сможешь?
Юрий кивнул.
– Там ребята ваши вещи собрали, –
продолжал милиционер, – по дороге шмотье разнесло, запихали вместе в две
сумки, сами потом разберетесь, где чье.
– А Леню куда отвезут? – спросил
Юра.
– В больницу, – прозвучало в
ответ, – у него сложный перелом, теперь несколько месяцев лежать будет. И
ты с ним поезжай, пусть врачи внимательно поглядят, может, у тебя непорядок с
головой, вон как башкой треснулся, шишка растет.
На следующий день Юра сказал Дубовику:
– Выздоравливай, я отправлюсь в Москву,
попытаюсь устроиться, а потом вернусь за тобой.
– Юрка, – взмолился Дубовик, –
не бросай меня!
– Никогда в жизни, – пообещал
приятель и пошел разбирать вещи.
Милиционеры запихнули чужие шмотки в сумки, не
заботясь об аккуратности. Юра вытаскивал нехитрый скарб и сортировал его. Свои
вещи он укладывал в полосатую сумку, а Лешкины в клетчатую, внезапно в руках
Юрского оказалось нечто, похожее на пухлый ежедневник. Юра, никогда прежде не
видевший ничего подобного ни у себя, ни у Дубовика, раскрыл находку и удивился
еще больше. Внутри лежали паспорт на имя Андрея Вяльцева, военный билет,
справка с места жительства, аттестат об окончании средней школы, выписка из
медицинской карты и заявление, написанное почерком человека, не часто берущего
в руки ручку: «Прошу зачислить меня на должность шофера». Внезапно Юре
вспомнились последние слова, сказанные Андреем за секунду до аварии:
– Ща вас у платформы высажу и поеду на
новую работу оформляться.
Вяльцев собирался в отдел кадров, вот почему он
имел при себе полный комплект документов. Как набор оказался в его вещах, Юра
не знал, скорей всего, кто-то из ментов по ошибке засунул его в шмотки только
что освободившихся парней, небось потом спохватятся, когда потребуется хоронить
труп за госсчет. Юрский решил воспользоваться их оплошностью, в Москву он
приехал Вяльцевым. Документы несчастного Андрея никаких сомнений ни у кого не
вызывали, более того, отслуживший в армии юноша имел при поступлении льготы.
Была лишь одна нестыковка, Вяльцев оказался значительно младше бывшего зэка, но
Юра имел невысокий рост, субтильное телосложение и не смотрелся на свой
возраст.
Обездолив мальчика в детстве, судьба решила
вознаградить бедолагу в зрелые годы, Андрею, теперь станем называть его так,
стало везти во всем.
Очутившись в Москве на привокзальной площади,
Вяльцев растерялся, слишком много проблем надо было решить одновременно: найти
жилье, приобрести мало-мальски сносную одежду, отправиться в институт.
Зазевавшись, Андрей толкнул девушку, та упала… Судьба подкинула ему еще один
подарок. Соня Умер влюбилась в незнакомца сразу, ее родители приняли парня, а
близкая подруга Тильды, Руфь Соломоновна, пристроила Вяльцева в театральный
вуз.
– Значит, история с Соней правда? –
уточнил я.
