– Веревку я могу перегрызть, – стоял на своем Нкима. – А что касается проволоки, то у меня проворные пальцы. Как-нибудь распутаю.
– Попробуй, – ответил Тарзан, – хотя вряд ли у тебя это получится.
В конце концов, Ньялва отобрал пятерых воинов, которым предстояло вместе с ним убить пленника.
Ньялва уже раскаивался, что сгоряча предложил прикончить белого, ибо ему, как будущему вождю, пришлось возглавить группу.
Когда пигмеи стали крадучись подбираться к хижине, Тарзан встрепенулся.
– Идут, – шепнул он Нкиме. – Ну-ка, выйди к ним. Скорей же!
Нкима тихонько выбрался наружу, где оказался лицом к лицу с шестеркой пигмеев.
– Пришли! – завопил он. – Маленькие гомангани!
И Нкима задал стрекача.
При виде обезьянки бететы остолбенели.
– Демон обернулся обезьянкой и сбежал! – воскликнул один из пигмеев.
Ньялве очень хотелось, чтобы так оно и было, хотя он и понимал, что вряд ли это возможно, и, тем не менее, тут же горячо поддержал это предположение.
– Коли так, пошли назад, – сказал он. – Раз уж он сбежал, нам здесь делать нечего.
– Неплохо бы осмотреть хижину, – произнес воин, который хотел стать вождем, а потому воспользовался случаем продемонстрировать, что он гораздо смелее Ньялвы.
– Хижину можно осмотреть и утром, когда будет светло, – возразил Ньялва. – Сейчас слишком темно. Мы ничего не увидим.
– Я сбегаю к костру за огнем, – сказал его конкурент, – а потом, если Ньялва боится, сам войду в хижину. Я не из пугливых.
– Я тоже не из пугливых! – возмутился Ньялва. – Могу войти и без света!
Сказав это, он тут же пожалел. Ну кто его тянул за язык?
– Так чего же ты ждешь? Стоя здесь, в хижину не попадешь!
– Да не стою я! – огрызнулся Ньялва и черепашьим шагом двинулся вперед.
Пока пигмеи выясняли отношения, Нкима перескочил через ограду и бросился в лес. Его сердце замирало от страха, и лишь когда он достиг верхушки дерева, к нему вернулась уверенность.
Только задерживаться там он не стал, а, невзирая на ночной мрак, понесся вперед, перепрыгивая с ветки на ветку, ибо у малыша Нкимы появилась великая цель. Теперь его никто не мог бы удержать, даже страх перед Шитой.
Ньялва достиг входа и заглянул внутрь. Там стоял кромешный мрак. Водя перед собой копьем, он переступил порог. В тот же миг прямо над ухом потрясенного Ньялвы раздался оглушительный крик, так напугавший всю деревню.
Ньялва сломя голову бросился назад, но воины загораживали выход. Новоиспеченный вождь налетел на них и, пустив в ход зубы и ногти, стал пробиваться наружу.
Еще неизвестно, кто был напуган больше – он или они. Воины вовсе не собирались загораживать Ньялве дорогу, просто они среагировали не так быстро, как он. Под мощным натиском вождя они попадали на землю, и, едва вскочив на ноги, бросились наутек.
– Он там, – торжественно объявил запыхавшийся Ньялва, – Что и требовалось доказать. Свое обещание я сдержал.
– Мы же собирались прикончить его, – не унимался воин, метивший в вожди. – Почему ты не убил его? Ты же был там с копьем, а он связан, беспомощен. Если бы ты пустил меня, я бы довел дело до конца.
– Ну так пойди и доведи, – неприязненно буркнул Ньялва.
– Я придумал кое-что получше, – заявил вдруг другой воин.
– Что? Говори! – сказал Ньялва, готовый принять любое предложение.
– Давайте вернемся, окружим хижину и по твоей команде метнем копья сквозь стены. Белый никуда не денется.
– Именно это я и собирался предложить, – воскликнул Ньялва. – Пошли! За мной!
Пигмеи вновь стали подкрадываться к хижине, окружили ее и стали ждать сигнала Ньялвы, держа наготове копья с отравленными наконечниками.
Жизнь человека-обезьяны повисла на волоске. Ньялва набрал в грудь воздух, готовясь отдать команду, как вдруг за оградой раздался грозный хор рычащих голосов.
– Что это? – опешил Ньялва. Обернувшись к ограде, пигмеи увидели, что в деревню через частокол лезут страшные черные чудовища.
– На нас напали демоны! – завопил один из пигмеев.
– Лесные духи! – вскричал другой.
Огромные темные фигуры переваливались через ограду. Пигмеи, побросав копья, кинулись врассыпную. На крышу хижины, истошно крича, взобралась маленькая обезьянка.
– Сюда! – кричал Нкима. – Зу-То! Сюда! Тарзан из племени обезьян здесь, в этой хижине!
Огромное неуклюжее животное с широченными плечами и длинными руками двинулось к хижине, а за ним еще шестеро громадных чудовищ.
– Эй! – позвал Тарзан. – Зу-То! Тарзан здесь. Гигантская обезьяна нагнулась, заглядывая в темное нутро хижины. Могучее туловище Зу-То никак не пролазило в дверь. Ухватившись огромными лапищами за Дверной косяк, обезьяна вырвала его из земли и повалила постройку на бок. Взвизгнувший Нкима едва успел соскочить вниз.
– Отнеси меня в лес, – распорядился человек-обезьяна.
Зу-То аккуратно поднял человека и понес к ограде. Между тем пигмеи столпились за хижиной Ребеги, силясь понять, что происходит на другом конце деревни.
Обезьяны с грозным рычанием последовали за своим вожаком. Они не терпели человеческого запаха, и им хотелось поскорее уйти.
Не прошло и полминуты, как их поглотила зловещая тьма джунглей.
XX. "Я ВАС НЕНАВИЖУ!"
Когда Старик нес девушку из деревни пигмеев в лес, он весь трепетал от прикосновения к ее теплому нежному телу. Наконец-то он держит ее в своих объятиях.
От радости он на миг позабыл все невзгоды и треволнения. Он ее нашел! Спас! Даже в эту минуту крайнего возбуждения он отчетливо сознавал, что никогда еще никому из женщин не удавалось пробудить в нем такого неодолимого порыва чувств.
За все это время девушка не произнесла ни слова, ни разу не вскрикнула. Откровенно говоря, она даже не знала, в чьи руки попала. Спасение не вызывало в ней никакой радости. Она сознавала, что ее вырвали из желанных объятий смерти, обрекая тем самым на новые мучения. Напрасно Боболо ухитрился в последний миг спасти ее из рук пигмеев, лучше смерть, чем жизнь с Боболо!
Отойдя от деревни, Старик опустил девушку на землю и принялся развязывать путы. Он действовал молча, от волнения у него перехватило дыхание, и он не мог вымолвить ни слова.
Разрезав последний узел, он помог девушке подняться на ноги. Ему хотелось обнять ее, прижать к груди, но что-то удерживало его. Он вдруг почувствовал, что боится ее. Наконец он обрел голос.
– Слава Богу, вовремя успел, – проговорил он.
