– Я ничего дурного не подумал, –
засуетился Павлов, – я очень хорошо вас понимаю. Пусть приедет муж!
– Он умер, – ответил я, – недавно
совсем.
– Ой-ой, – покачал головой
кардиолог, – инфаркт молодеет, и, что интересно, чем меньше лет пациенту,
тем он тяжелее. Родственники у нее есть: мать, сестра?
– По-моему, нет.
– Тогда вам надо идти.
– В коридоре сидит лучшая подруга Лены, –
малодушно заявил я.
– Мне все равно, кто ее опознает, – пожал
плечами Павлов.
Я вышел в коридор, Рая, сцепив пальцы в замок,
нервно спросила:
– Ну? Это она? Точно? Не ошибка?
– Умершая женщина назвалась Леной Дружининой.
– Боже! – схватилась за щеки Рая.
– Но вдруг это не она? Вам… тебе… вам придется
пройти в морг и взглянуть на покойную.
– Ой, нет! – взвизгнула Рая. –
Может, ты сам?
– Понимаете, я не слишком хорошо знал
Лену, – забубнил я, – а вы лучшая ее подруга.
– Я боюсь, – прошептала Шумакова, –
прямо до одури.
Мне следовало, наверное, проявить мужество и
избавить даму от тягостного мероприятия, но я совсем потерял самообладание и
ляпнул:
– В холодильниках люди лежат без одежды, мне
как-то неудобно.
– Ну? – вышел в коридор Сергей
Леонидович. – Идете? Кто из вас?
Я вжался в стену, Рая решительно выпрямилась:
– Пошли. Мужики все трусы.
Павлов хмыкнул, и они с Шумаковой удалились. Я
обвалился на стул. В нескольких метрах отсюда находится Егор, утром я
разговаривал с его лечащим врачом Татьяной Михайловной. Она сообщила, что у
него состояние средней тяжести.
Если сейчас примчаться в палату и огорошить
Егора сообщением о смерти Лены, то ничего хорошего из этого не получится. В
конце концов, Дружинин сам виноват в кончине супруги, Елена сильно
перенервничала, узнав о смерти любимого мужа, и вот результат. Хотя почему
любимого? Теперь-то мне известно, какие узы связывали Леночку и Юрия. Она
обожала Трофимова, но уйти от Егора к любовнику никак не решалась, дорогой в
прямом и переносном смысле слова Юрочка не желал жить в нищете, он просто
«доил» Дружинину. Смерть Егора – подарок Лене, она стала богатой вдовой и могла
связать свою судьбу с тем, кого обожала. Минуточку… Да ведь она же знала, кто
такой Юрий, и не могла считать его доктором, она была в курсе, что похороны – розыгрыш.
Трофимов не положил в гроб Дружинину мобильные и не стал выкапывать Егора, он
знал о завещании! Юрий нацелился на деньги Лены! Интересно, кому из любовников
первому пришла мысль воспользоваться тем, что Егор решил устроить спектакль на
кладбище, и похоронить его заживо, чтобы потом пожениться?
Ловко получилось! Егор спланировал собственную
смерть. Так кто автор затеи? Лена? Юра? И где Трофимов? Я очень сомневаюсь в
том, что он жив. Может, Лена убила любовника? Сначала решила оставить в могиле
мужа, потом расправилась с Юрием и, не выдержав нервного напряжения, заработала
инфаркт. А вдруг я ошибаюсь и Лена ни при чем? Кто тогда?
Глава 21
Хлопнула дверь, в коридоре появилась бледная
до синевы Рая.
– Это она, – прошептала Шумакова.
– Ты уверена?
– Да, и сумка ее, – шмыгнула носом
она, – я подарила ей на Новый год, тут кошелек, косметика и письмо с
надписью «Передать Эдите». Что теперь делать?
В растерянности мы уставились друг на друга. В
моей голове бились разные мысли. Сообщать Егору о смерти Лены нельзя.
Во-первых, он встревожится, и ему станет еще хуже, во-вторых, неизвестно, кто
решил убить Дружинина. Коли это Трофимов и если он жив, то мой друг находится в
большой опасности, ему сейчас лучше мирно дремать в клинике под именем Ивана
Павловича Подушкина. Я даже Ольгушке, страшно переживающей кончину сына, не
намекнул о том, что Егор жив. Но не можем же мы с Раей похоронить Лену тайком!
– Слава богу, теперь все ясно, – сказал
появившийся Павлов.
Я вцепился ему в плечо.
– Доктор, скажите, сколько времени тело может
храниться в холодильнике?
– А что? – вопросом на вопрос ответил
Павлов.
– Неделю?
– Больше, конечно.
– Две?
– Теоретически и год пролежит, – ответил
Сергей Леонидович, – только никто его столько держать не станет.
Я подтолкнул кардиолога к кабинету.
– Помогите нам, пожалуйста. У Лены есть
родственники, но они… э… в Америке. Я заплачу любую сумму, только продержите
покойную до их приезда.
Павлов взъерошил волосы.
– Мне платить не надо, идите на первый этаж, в
комнату пятнадцать, там сидит Марина Васильевна, думаю, она решит вашу
проблему.
В указанной комнате меня приняли радушно и все
быстро решили. Я расстался с некоей суммой, получил в обмен на нее ворох
квитанций и был огорошен предложением:
– Мы можем и ритуальные услуги оказать.
– Огромное спасибо, – выдавил я из себя.
– Работаем для людей, – улыбнулась Марина
Васильевна, – значит, пока Дружинину на две недельки придержим, а там,
если родственники не прилетят, продлим срок. Не беспокойтесь. Вы платите, мы
стараемся.
Оказавшись в машине, Раиса пошмыгала носом,
потом сказала:
– У меня денег на похороны нет!
– Не волнуйтесь, я все возьму на себя.
– И к свекрови ее я не поеду!
– Не надо.
– Письмо Эдите сами везите!
– Но у меня нет ни ее адреса, ни телефона.
– Тормози, – велела Рая.
– Где? – растерялся я.
– У метро! – рявкнула она.
«Жигули» покорно замерли у столба с буквой
«М».
– Я ей и так много помогала, – нервно
заявила Рая, вытаскивая телефон, – вот сейчас номер напишу, звони Эдите,
развози сам записки, объясняй все, мне плохо, голова болит, температура
поднялась, грипп подхватила. С Юркой я ее покрывала и в морг ходила, теперь
твоя очередь суетиться. Знаю, знаю, на тех, кто подставляется, охотно катаются.
Ща начнется: Рая, гони бабки на гроб, блины пеки, народ оповещай! Нетушки, без
меня!
Я не успел и глазом моргнуть, как Раиса юркой
лаской выскочила из машины и опрометью кинулась к метро. Сумочка и конверт с
нацарапанными наспех цифрами остались лежать на переднем сиденье.
