– Настоящий ребенок, – умилился
отчим, – эх, Ваня, я просто помолодел с Нико. Давно все желания отморозил,
деньги не знал куда девать, ни радости, ни счастья они мне не приносили, в дело
их пускал и думал: хоть бы разориться, может, тогда смысл в жизни появится. Но
нет, бабла только больше становилось. А теперь Нико встретил! Знаешь, как
приятно женщину баловать!
Я опустил взгляд на мозаичный пол. Владимир
Иванович, невменяемо богатый мужик, желает исчерпать счет в банке, чтобы вновь
ощутить радость жизни? Ну тогда он женился очень удачно, Николетта легко
справится с этой задачей.
Глава 22
– Вы нас обманули, – голосом
третьеклассницы, потерявшей любимую куклу, заявила маменька, – грабельки
ничего не подцепили! Назад пустые приехали!
– Тык верно, – загудела баба, –
сказано ж было! Весы!
– Вы обещали игрушку, – захныкала
Николетта, – хочу зайку!
Толстуха встала со стула.
– Охохоюшки, – вздохнула она, – ну,
гляди сюда! Тута шкала и стрелка. Вишь?
– У меня зрение орла, – взвизгнула
маменька, – естественно, вижу, написано: восемьдесят кило, девяносто и так
далее.
– Не шуми, а послушай, – легко переорала
Николетту смотрительница весов. – Грабельки от показателей работают. Ежели
в тебе, к примеру, семьдесят килов, то они слона выпрут, а коли пятьдесят,
зайчика. Эй, молодой человек!
Владимир Иванович стряхнул оцепенение:
– Слушаю, любезная.
– А ну, встань на педальки и пихни денюжку!
Отчего-то отчим послушался, железные лапки
продвинулись вперед, покачались, спустились вниз, раздалось мелодичное
блямканье, и из расположенного внизу окошка выпала плюшевая собачка розового
цвета.
– Во, видел? – обрадовалась
бабища. – Забирай!
Отчим машинально вынул из лотка монстра.
– Теперь ты, – толкнула меня тумба.
Я тоже повиновался, встал на широкие педали и
уже через пару секунд был обладателем Чебурашки, покрытого фиолетово-синей
шерстью.
– Супер! – взвизгнула маменька и прыгнула
на весы.
– Но мне ничего не досталось! – понесся
по торговому центру ее недовольный крик.
– Ясное дело, – вздохнула баба, –
вишь, надпись: «Аттракцион правильный вес, только для взрослых».
– Не понимаю, – растерянно сказала
маменька.
– Тама сверху датчик имеется, – пустилась
в объяснение тетка, – он рост определяет.
– И что?
– Потом вес проверяет!
– И что?! – повысила голос маменька.
Баба развела руками.
– А ниче! Прикол для взрослых! Детей не
пущаем! На шкале первая цифра «пятьдесят». Твоего веса там нет! Чуток тебе до
взрослого не хватает. На сколько тянешь?
– Сорок девять триста пятьдесят, –
машинально ответила постоянно сидящая на диете Николетта.
– Значитца, нажирай ищо шестьсот пятьдесят
граммов, а лучше семьсот, весы врут чуток, и приходи за игрушкой, –
предложила бабенка.
Нижняя губа Николетты стала выпячиваться
вперед, глаза наполнились слезами.
– Но я хочу получить подарок сейчас, –
воскликнула она, – вон у них уже есть! Дайте мой!
– Так парнишки весят как взрослые, –
закашлялась баба, – а ты недотянула!
Николетта шмыгнула носом, я хотел было сказать
маменьке, что аппарат на самом деле является чистой воды обманом. Жуткие
плюшевые монстры стоят небось по пять рублей штука, а в автомат надо засовывать
сто целковых, но тут в бой вступил Владимир Иванович.
– При чем тут датчик роста? – поинтересовался
он. – Какова его роль в получении подарка?
– Просто прикол, – объяснила баба.
– Хочу игрушечку, – всхлипывала
Николетта.
– Откройте стекло и достаньте, – приказал
Владимир Иванович, – эй, любезная, действуйте, вот вам, хм, небольшое
вознаграждение.
– Нет, – взвизгнула маменька, – хочу
грабельками!
– Не получится, – с явной досадой
ответила баба, – веса у тебя нет!
– Пошли, милая, – воскликнул Владимир
Иванович, – лучше купим кольцо!
С этими словами отчим подхватил Николетту и
повлек ее в ювелирную лавку.
Я усмехнулся и пошел за сладкой парочкой.
Похоже, маменьке повезло, наконец-то ей на жизненном пути попался настоящий
мужчина, который понимает: любое горе дамы моментально делается меньше, если
нацепить ей на пальчик колечко с камушком.
– Ну, выбирай, – велел отчим,
притормаживая у стеклянной витрины.
И тут Николетта удивила меня до остолбенения.
– Не хочу, – решительно заявила она.
– Перстень? – прикрыл один глаз Владимир
Иванович.
– Нет!
– Браслет? – выпучил оба ока заботливый
муж.
– Фу!
– Ожерелье?
– Гадость.
– Часы?
– Это пошло.
– Что тут у вас еще имеется? – накинулся
отчим на безмолвно стоящую продавщицу, – немедленно покажите моей жене
что-нибудь достойное ее!
– Вот брошка, – ляпнула девушка, –
мило и не очень дорого.
Николетта испепелила дурочку взглядом.
– Хорошо хоть вы запонки или зажим для
галстука не предложили, – взвился Владимир Иванович, – не видите, кто
перед вами?
Девчонка заморгала, охнула, схватилась за
прилавок и завизжала.
– Простите, не узнала! Извините, сразу не
поняла! Ой! Ой! Моя бабушка вас обожает! Я ей все фильмы с вашим участием
купила!
– Какие фильмы? – ошарашенно
поинтересовался отчим. – Милая, разве ты не в театре играла?
Я сделал вид, что поглощен изучением золотых
портсигаров. Верно, маменька выходила на сцену, выносила поднос и говорила
каноническую фразу: «Кушать подано». Впрочем, буду справедливым, доставались ей
и роли второго плана.
Николетта поправила тщательно завитые
пергидрольные кудри.
– Право, милый, – прочирикала она, –
у нас постоянно в театре ошивались люди с камерами, снимали спектакли для
потомков.
– Вы же Любовь Орлова? – запрыгала
продавщица. – Я вас узнала, узнала!
