Ругаться с завхозом не следовало, но когда
Толя, решив развить отношения дальше, принес Эдите цветы, он мигом получил
половником по лбу.
– С ума сошла, – обиженно протянул
«поэт», – я не хотел тебя обидеть. И потом, ты не девочка уже, к чему руки
распускать! Подумаешь – букет подарил!
Эдита поправила платок.
– Кто у меня был, тебя не касается, –
отрезала она, – я женщина честная, просто так, абы с кем, в постель не
лягу.
– Понял, понял, – попятился Толя, –
а стихи читать можно?
– Только лапы не распускай, – милостиво
согласилась Эдита.
Через две недели Вера и Илья досконально
изучили ситуацию. Золотые украшения хранились в небольшом домике, у двери
которого круглосуточно дежурит охрана, в противоположной стене есть окошко, но
его даже решеткой забирать не стали, настолько оно мало. Доступ к золоту имели
сам Машкин, его заместитель и еще пара ученых. Нечего было и мечтать вступить с
ними в сговор. Положение казалось безвыходным, а тут еще прошел слух, что во
вторник приедут из Москвы и увезут скифские раритеты в столицу, подальше от
греха. Следовало действовать немедленно. За два дня до предполагаемой отправки
золота из Крюка Илья-Николай подошел к жене и шепнул:
– Пошли на наше место, поговорить надо.
Парочка давно отыскала укромный уголок, где
можно было спокойно обсуждать свои планы.
– Все отлично складывается, – воскликнул
Илья, добравшись до лесочка, – нам поможет Витя!
– Кто? – удивилась Вера.
– Сын Машкина.
– Ты уверен? – изумилась она. – С
какой стати мальчик полезет в дело, и потом, он же еще ребенок совсем.
– Ему четырнадцать лет, – пожал плечами
Илья, – я в его возрасте уже перестал на шухере стоять, со взрослыми
наравне работал.
– По виду ему больше одиннадцати не
дашь, – усомнилась жена, – ты ничего не путаешь? В лагере двое детей,
еще Егор Дружинин, сын охранника Герасима, но тот помладше будет, ему десять.
– Просто Витя мелкий, ничего страшного, –
прервал Веру Илья. – Слушай, план таков. Около полуночи, когда все заснут,
ты возьмешь ведро с помоями и пойдешь мимо домика, где хранят золото. У входа
притормозишь и поболтаешь с охранником о всякой ерунде. Пока ты Герасима
разговорами развлекать будешь, Витька пролезет в сарай. Потом ты, проходя мимо
окна, поскребешь в стекло, Витька выбросит вещи, подберешь их, сунешь в ведро и
иди спокойно к помойке. Там достанешь украшения, положишь в пакет и сунешь под
березу, в корни. Остальное мое дело.
– А вдруг охранник что-то заподозрит, ну шум
услышит или шорох? – спросила Вера.
– Ты же его болтовней отвлечешь, да и Витька
ловкий, он тут мне пару трюков показал, ну просто гуттаперчивый, гнется в
разные стороны.
– А если охранник шум поднимет? –
тревожилась Вера.
– Не поднимет, – хихикнул муж, –
видишь речку? Там в начале часа ночи девка купаться будет, голая! Туда-сюда по
берегу побегает, потом мыться начнет. А сейчас полнолуние, вот она дурака
Герасима и отвлечет.
– Ловко, – кивнула супруга, – но
почему Витя вдруг решил нам помочь?
– А он отца ненавидит, – пояснил
Илья, – вроде как ты своих родителей. Машкин с его матерью развелся, а она
после этого с седьмого этажа сиганула, ну и всмятку. Папенька пацана не забрал,
поехал Витька в интернат. Его Машкин только в экспедицию берет, да и то
оформляет рабочим и заставляет землю рыть. Как бы ты к такому папе отнеслась?
Помнишь, Витя руку тут поранил?
Веру передернуло. Несколько дней назад
произошел неприятный случай. Егор и Витя забавлялись бритвенным лезвием,
швыряли его в дерево. Дружинин промахнулся и попал Вите в руку. Мигом потекла
кровь, Витя заорал, Егор попытался вытащить лезвие, но сделал только хуже. На
вопли мальчика прибежала Вера, которой чуть дурно не стало при виде
окровавленного паренька. Охая и причитая, она понеслась за доктором, который,
ругая мальчишек, зашил рану. Весь лагерь жалел подростка, а отец даже не
выглянул из палатки, его, похоже, сын совсем не интересовал…
– Ясно, – кивнула Вера, – я готова.
Афера прошла, как всегда, без сучка без
задоринки.
Увидав повариху, тащившую здоровущее ведро,
прикрытое крышкой, охранник Герасим сам завел с ней беседу:
– Не спишь?
– Еле управилась, – ответила она, –
осталось помои вылить.
– Я гляжу, ты аккуратная, – одобрительно
кивнул стражник, – всегда по ночам сор выносишь, другие бабы ленятся после
ужина объедки выбрасывать.
– Дома мне и самой лень, – охотно
ответила Вера, – а здесь работа, надо правила соблюдать.
– Слушай, что там, а? – вдруг
насторожился Герасим.
– Где? – прикинулась заинтересованной
Вера.
– А у реки!
Она посмотрела на берег.
– Баба сумасшедшая, купаться ей приспичило,
вот нахалка, догола разделась.
– Ну и ну, – протянул Герасим и впился
взглядом в обнаженную фигуру, – вообще стыд потеряла, ишь, выкобенивается,
думает, никто не видит.
Вера пошла за домик, приблизилась к окну и
тихонько постучала в стекло. Из окна бесшумно полетели свертки с золотом, план,
разработанный Ильей, сработал на все сто.
Спрятав награбленное в корнях березы, Вера
отправилась спать. В пять утра она, как обычно, принялась готовить завтрак,
около семи появились зевающие археологи, а в девять раздался вопль Машкина:
– Помогите, обокрали!
Началась суматоха, Андрею Семеновичу стало
плохо, его повезли в больницу, остальные участники экспедиции, словно брошенные
курицей цыплята, метались по лагерю. В обед к ученым прибыл «газик», из него
вылезли три парня в форме, и один быстро сказал:
– Успокойтесь, мы нашли вора.
– Как? – в едином порыве воскликнули все.
– В Москве его взяли, – ответили
сотрудники МВД, в мыслях уже потратившие будущую премию.
– И золото обнаружили? – уточнил
заместитель Машкина Константин Веревкин.
– При нем было, – отрапортовал старший по
званию и предложил: – Пусть кто-нибудь от вас с нами поедет, надо опись
составить.
– Я готов! – ажитированно закричал
Веревкин.
