Вера, стараясь не измениться в лице, пошла в
чуланчик, где стояла ее койка. Она поняла, что привычная жизнь рухнула в
одночасье, и перед Верой стоял выбор. Либо она впадает в истерику, кидается в
отделение и рассказывает правду о себе, Илье, и… что? А ничего. Веру
моментально арестуют, более того, ее словам о помощи Вити никто не поверит, все
сочтут, что хитрая баба решила оклеветать погибшего паренька, чтобы снять с
себя часть вины. Ничего хорошего из этой затеи не получится. Илью ей похоронить
не позволят, потребуют вернуть золото, да еще навесят большой срок. Может,
поехать домой, пойти опять работать в парикмахерскую, под именем Зины Артамоновой,
и заявить в милицию о пропаже супруга? Но и этот путь показался Вере опасным.
Вдруг менты, забившие насмерть на допросе главного подозреваемого, сообразят
покопаться в прошлом шофера и выяснят, что Коля вовсе не Коля, потянут за
ниточку и выйдут на Веру. А она очень хотела остаться на свободе. Но без Ильи
ей жизнь была не мила, и женщина твердо решила отомстить за убийство любимого
мужа. Кому? Вите Машкину! Вера категорически не поверила в его смерть. Да, на
берегу осталась одежда, только никаким доказательством смерти ребят она не
являлась.
Поразмыслив над ситуацией, Вера поняла: ушлый
Витя обвел ее и Илью вокруг пальца, он сам задумал украсть скифское золото.
Подросток влез в окно, вышвырнул часть драгоценностей, а вторую вытащил из
домика, когда Вера ушла. Витя спрятал диадему, пояс и несколько браслетов в
тайном месте, а потом сообщил в милицию, что вором является шофер Николай.
Пронырливый подросток решил пожертвовать частью богатства, чтобы прибрать к
рукам другую. Витя – хитрый как лис, поэтому он ни словом не обмолвился о том,
что в краже была замешана повариха. Машкин наблюдательный, как все подростки,
сообразил, что шофера и стряпуху связывают близкие отношения. Может, он нашел
потайное место в лесочке, на крутом берегу быстроводной реки, где тайком
встречались Вера и Илья, может, подслушал их разговоры? Но как бы то ни было,
Витя понял: повариха будет молчать. Ну не дура же она, не станет собственными
руками рыть себе яму, слова не вымолвит об участии в краже и, соответственно,
не выдаст Витю. С другой стороны, и шофер прикусит язык, он любит свою
подельницу, возьмет вину на себя, значит, тоже не заикнется о Вите. И стряпуха,
и водитель отлично понимают: если ляпнут про подростка, тот мигом сообщит о
полном составе группы, заложит повариху. Поэтому Витя совершенно не опасался,
что его сдадут в лапы закона, не выгодно это старшим членам стихийно возникшей
банды. Подросток Машкин обыграл взрослых людей, он жил после смерти матери в
интернате, где царили волчьи законы, именно так и закалился Витин характер.
Вера стала лихорадочно думать, как ей
поступить. Голову сверлила мысль: домой возвращаться нельзя, это опасно, вдруг
следователи, а дело о похищении скифского золота должны были отдать лучшим
московским специалистам, докопаются до правды и заявятся к ней требовать
недостающую часть клада. Вера никогда не сумеет отвертеться от обвинения, ее
просто убьют на допросе, как Илью, или дадут такой срок, что на свободу она
выйдет глубокой старухой. Но куда деваться? Ясно было лишь одно: нужно спокойно
доработать с археологами оговоренное время, внезапное исчезновение поварихи
может вызвать ненужные подозрения. Поэтому в последующие дни Вера, сохраняя на
лице невозмутимое выражение, варила суп, а в лагере тем временем бурлили
страсти. Охранник Герасим, отец Егора, впал в глубокий запой, и его отправили в
лечебно-трудовой профилакторий, ЛТП, где перевоспитывали пьяниц. Веревкин
попытался продолжить раскопки, но слег с воспалением легких, его жена Лариса
упала буквально на ровном месте, сломала ногу и угодила в больницу. Другая
женщина, Лена Залыгина, чуть не умерла от непонятного припадка, у нее внезапно
началась астма. В общем, через десять дней на раскопках осталось несколько
испуганных ученых, откровенно не понимавших, как быть. С одной стороны,
хотелось продолжать работы, с другой – было элементарно страшно. Масла в огонь
подлила учительница истории местной школы, Клавдия Сергеевна Балакирева. После
того, как Лена Залыгина, почти потеряв способность дышать, оказалась в больнице
города Крюк, Клавдия Сергеевна принеслась в лагерь и заорала на сына, бывшего
при экспедиции разнорабочим:
– Сережа, немедленно собирайся домой!
– Мама, – удивился парень, – я
нанялся на все лето.
– А сейчас ты уволишься, – взвизгнула
Балакирева, – не видишь, что тут творится? Люди как мухи мрут, это мертвая
царица мстит за разграбление своей могилы.
– И не стыдно вам глупости говорить? –
попытался пристыдить учительницу завхоз Толя Косенко. – А еще образованная
женщина, педагог.
Балакирева прищурилась.
– Это вы чушь порете! Знаете о судьбе ученых,
вскрывших саркофаг с Тутанхамоном, а?
– Нет, – потряс головой Толя.
– Вот и молчите, – горячилась
учительница, – все, кто участвовал в той египетской экспедиции, погибли от
непонятных болезней, скончался даже пилот, перевозивший мумию
[8].
Проклятие фараона достало осквернителей его праха через века. Лучше вернуть
золото мертвой, закопать могилу и уехать, а то все погибнут. Где ваш начальник?
Его заместитель с женой? А несчастные дети, в не добрый час захотевшие половить
рыбку? В конце концов, где вор, укравший золото? Сережа, домой!
Рабочие экспедиции, сплошь местные жители,
услышав заявление пользовавшейся в Крюке уважением Балакиревой, мигом побросали
лопаты, потребовали расчет и ушли с проклятого места. Экспедиция провалилась,
археологи, сами испытывавшие огромный дискомфорт, свернули лагерь. Вера
пребывала в растерянности. Да, она не раз меняла имена и фамилии и начинала
жить новой жизнью. Но последние годы она прожила стабильно под личиной
Артамоновой, и всеми проблемами в их семье занимался Илья. Вера понятия не
имела, где он добывал необходимые документы, как договаривался с хозяевами
съемных квартир. До того как они получили свое жилье, Илья просто приходил
домой и весело сообщал:
– Рвем отсюда когти.
Вера брала сумку с самыми необходимыми вещами
и шла за любимым, она никогда не задавала ему вопросов: а где будем жить? Ясное
дело, предусмотрительный Илюша обо всем позаботился. И вот теперь он оставил
Веру одну, и ей нужно действовать самостоятельно.
Вера растерялась. Но, видно, богиня судьбы
любила ее. Вечером того дня, когда следовало покинуть лагерь, в чуланчик к
поварихе постучал завхоз Толя Косенко.
– Чего поделываешь? – спросил он.
– Если ты пришел стихи читать, – ответила
Вера, – то лучше не надо, я устала, да и голова болит.
