Через год семейной жизни Вера-Эдита неожиданно
поняла: ей не хочется покидать семью. Вначале-то у нее был план пересидеть
некоторое время у Косенко, а потом начать поиски подлого Вити. Но шли месяцы, и
Эдита постепенно выталкивала из себя Веру. Нет, она по-прежнему любила Илью и
мечтала отомстить погубившему ее мужа подростку, но у Завьяловой, по сути,
никогда не имелось настоящей семьи, она давно забыла, что такое любящие
родители, не завела детей. С Ильей Веру связывали страсть, любовь к совместным
авантюрам, жажда денег и приключений, причем последних хотелось больше,
средства у парочки имелись, они лежали в укромном тайнике. Жизнь с Ильей – это
был пикник на острове сокровищ, наводнение на пожаре, фонтан адреналина, полное
отсутствие стабильности. То, что последние годы Вера с Ильей под личиной
Артамоновых провели оседло, не изменило их психологии: цыгане по характеру,
разбойники по менталитету, авантюристы и мошенники – такими они были, такими и
остались. Верочка могла в любую минуту встать и покинуть квартиру. Выписываясь
во «Владивосток», она не испытала даже грусти от мысли, что никогда не вернется
назад, сколько уже раз в ее жизни случались побеги! За относительно спокойные
последние годы Вера не купила ни одного милого пустячка: статуэтки, кружевной
салфеточки, картины. Она подспудно ожидала от Ильи слов:
– Рвем когти, – и была готова уйти в
неизвестность с маленькой сумкой.
Перекати-поле, женщина без прошлого,
авантюристка – назовите Веру хоть так, хоть этак и окажетесь правы, но эпитет
«домашняя» к ней не подходил совершенно.
Косенко же обитали в ином мире. В квартире
была мебель, доставшаяся Нине Петровне еще от предков.
– Надо заново обить стул дедушки! –
заботливо восклицала старушка, ввергая Эдиту-Веру в крайнее изумление.
Нина Петровна была готова часами рассказывать
семейные истории, например о сахарнице, крышку которой разбил прадедушка,
приехав свататься к прабабушке. Фарфоровая безделица, прикрытая блюдечком, до
сих пор служила Нине Петровне, а Эдите-Вере было смешно: ну отчего не
вышвырнуть старую сахарницу и не приобрести целую? На стенах большой квартиры
висели семейные фотографии, давным-давно умершие люди были для Нины Петровны
будто живыми, она охотно рассказывала про двоюродную бабушку Софью, обожавшую
клубничное варенье, и о племяннице Римме, скончавшейся вскоре после Второй
мировой войны. А еще у Нины Петровны имелась толстая кулинарная книга, по
воскресеньям, водрузив на нос очки, пожилая дама начинала перелистывать изрядно
замусоленные странички, приговаривая:
– Ну и какой пирог нам испечь к ужину?
Капустный по рецепту Анечки Трубиной или клюквенный, который пекла бабуля Алены
Струтинской?
Первое время Эдита-Вера считала Нину Петровну
потерявшей голову старухой, но потом она неожиданно поняла: есть на свете такая
вещь, как семейные традиции, многим людям светлей жить, осознавая свою связь с
предками. Через полгода нянька удивилась: ей совершенно не хотелось уходить
прочь из уютного дома, и она приняла предложение Толи выйти за него замуж.
Анатолий радовался, как мальчик, а Эдита (она
все реже вспоминала, что на самом деле ее зовут Верой) вдруг с изумлением
обнаружила: муж совсем не противный человек. Конечно, он был иного склада, чем
Илья. Спокойный учитель русского языка ни за какие пряники не пустился бы в
опасные авантюры, но, видно, в середине жизни Эдите предстояло сделать много
открытий. В новом браке она поняла, что иметь корни вовсе не плохо и что в
стабильной, размеренной жизни есть свои радости.
Шли годы, подрастала Алена, давным-давно
признавшая Эдиту мамой, Толя неожиданно бросил преподавать и начал работать в
издательстве. А Эдита тайком съездила к их с Ильей тайнику, выгребла оттуда
золото и, принеся его домой, сказала мужу:
– Умерла моя тетка, вот передали от нее
посылку, завещала мне свои украшения.
– Тут целое богатство! – всплеснул руками
Толя.
Наивный, он всегда верил жене, не усомнился и
в этот раз.
В середине девяностых Толя умер, Нина Петровна
скончалась намного раньше сына, Алена и Эдита остались одни. Теперь уже Эдита
рассказывала знакомым о людях, которых запечатлели фотографии, и перелистывала
рассыпающуюся от старости книгу с рецептами. Эдита давным-давно придумала себе
легенду о папе-французе и маме, уральской красавице. Иногда, ложась в кровать,
дама вспоминала свое прошлое, не выдуманное, а настоящее, пыталась представить
лицо Ильи, но черты дорогого человека расплывались, путались и мысли.
«Вот, – говорила себе Эдита, – в каком году мы с Илюшей ездили в
Сочи? И не припомню. Хотя нет, Нина Петровна в тот момент заболела, мы
отправились втроем, с Аленой, без бабушки». Вдруг в мозгу Эдиты что-то щелкало,
и она начинала сердиться на себя. Ну нельзя же быть такой дурой! Какие Нина
Петровна и Алена! Ведь Эдита хочет вспомнить Илью, а не Толю! Ну почему ей
кажется, что старушка и девочка постоянно были с ней?
«Золотой запас» Эдита расходовала экономно:
Алена работала, им вполне хватало на жизнь. Затем случилась беда: Эдита упала и
сломала шейку бедра, Алена сделала все, чтобы спасти жизнь той, что стала ей
матерью. Она купила дорогой искусственный сустав, и Эдиту прооперировали.
Первую неделю Алена не отходила от койки матери, но та ее выгнала.
– Не сиди здесь, – сердито сказала Эдита.
– Надоела тебе? – заулыбалась Алена.
– Замучила заботой, – кивала
Эдита, – закормила деликатесами, почитать некогда, ступай, доченька,
домой, я журнальчики посмотрю, книги полистаю!
– Сейчас, мама, – подхватилась Алена и
убежала.
– Какая у вас дочь заботливая, – с
горечью сказала соседка, – а я вот одинокая, никто обо мне не печется.
– Да, у меня замечательная девочка, –
отозвалась Эдита, – лучше не бывает.
Продолжить разговор не удалось, Алена
ворвалась в палату, в руках она держала туго набитый полиэтиленовый пакет.
– Вот, мамулечка, – запыхавшись, выпалила
она, – тут твои любимые детективы.
– Ну егоза, – нарочито нахмурилась
Эдита, – весь магазин скупила?
– Почти, – призналась Алена, – не
скучай, завтра приеду.
– Я умирать не собираюсь, – ухмыльнулась
Эдита, – не таскайся в больницу, лучше отдохни. Все! Запрещаю тебе
появляться неделю.
Алена поцеловала мать и ускакала, Эдита взяла
толстый том.
– Любите криминальные истории? – с
неодобрением спросила соседка.
Не желая вступать в беседу, Эдита кивнула, ну
не говорить же приставучей особе правду: мне смешно их читать, у авторов
скудная фантазия, опиши я свои приключения, вот это вышел бы бестселлер.
И тут из коридора послышался шум, заскрипела
дверь.
