– Но если вы говорите, наша королева ведет одновременно переговоры с английским королем, то договора с немцами все равно не будет?
Я печально покачал головой.
– Важно не только что, но и когда… Кроме того, Лейтонбургу этот мир сейчас позарез необходим. Ему свой фланг обезопасить надо, чтобы с силами собраться… Франции от этого мира пользы не будет, даже наоборот, – продолжал я. – Потому что как только император вновь окрепнет, он о ней непременно вспомнит. А если Отгон узнает, а он узнает обязательно, об англо-французском союзе, то мир закончится, едва успев начаться. Так что злобная ругань в данном случае лучше хорошей драки.
– Ну хорошо, – немного помолчав, отозвался Бель-рун. – Но не станешь же ты уверять, что поперся в таком виде через всю Францию, чтобы поучаствовать в какой-то политической интриге? Зачем тебе нужен император Отгон? – Винсент посмотрел на меня своими ореховыми глазами, от которых, казалось, ничего не могло ускользнуть.
– Он похитил мою невесту, – откровенно признался я. – Ее зовут Лаура-Катарина, она арагонская принцесса… И что печальнее всего, я ее люблю.
– Бедная империя… – покачал головой Бельрун. – Я так и думал. Не станет человек идти на такие жертвы ради какой-то политики! – торжествующе закончил он. – Ну что ж, Лейтонбург, так Лейтонбург. Вытащим мы твою красавицу. Верно я говорю?
– Верно, – поддержал его я.
…Дорога белой бесконечной лентой ползла с холма на холм, солнце пекло весьма ощутимо, и нас совсем разморило.
– Слава Богу, скоро уже начнет смеркаться… – устало стирая грязный пот со лба, сказал Бельрун. – А то уже сил нет терпеть эту жару…
Я согласно кивнул. Внезапно прямо над нами пронеслась быстрая тень какой-то птицы.
– Эй, а это что такое? – удивился Винсент. Я высунулся из фургона как можно дальше и принялся крутить головой в поисках наглого хищника.
– Да это ловчий сокол! – я разглядел птицу с бубенцами на лапах, делавшую круги над возком.
– Этого только нам не хватало! – занервничал Бельрун. – Не ровен час, хозяин заявится. А ну, кыш! – Он стащил с головы круглую шапочку, прикрывавшую макушку от солнца, и изо всех сил замахал ею в воздухе. – Кыш, тварь пернатая!
Не обращая внимания на наши протестующие крики, сокол опустился на верх фургона, намертво вцепившись в него когтями.
– Ну что ты будешь делать! – Бельрун с досадой хлопнул шапочкой себя об колено. – Уходи! Кыш! Лети отсюда!
Птица угрожающе защелкала клювом, но и не подумала улетать с удобного места.
– Ну я же говорил тебе, Ренье, что мой сокол никогда не возвращается без добычи! – раздался звучный мужской голос, и к нашему возку подскакали несколько всадников в охотничьих дублетах.
– И все же, Гераунт, он плохой охотник, – возразил один из них, широкоплечий, светловолосый молодой человек в щегольской шапочке с фазаньим пером. – Кому нужна цирковая повозка? Уж лучше б он сел на круп вон той лошадки! – неприятно засмеявшись, он указал на Эжени, по обыкновению ехавшую верхом рядом со второй повозкой.
– Которой из них? – осведомился здоровяк с багровым лицом, слывший, видимо, завзятым острословом в этой компании. Сборище ценителей тонкого юмора и конской красоты радостно заржало. Девуш ка вспыхнула, но, не растерявшись, тут же парировала:
– Судя по ржанию, жеребцов здесь значительно больше, чем всадников!
Тот, кого называли Ренье, красуясь на великолепном караковом скакуне, подъехал поближе к Эжени и, белозубо улыбнувшись, нахально смерил ее оценивающим взором.
– 0-ля-ля! Язычок у нее острый, как бритва! Мадемуазель, я вижу, вы знаете толк в жеребцах? Может быть, – не обращая никакого внимания на мрачно приподнимающегося с облучка Люка, продолжал он свою куртуазную речь, – вы скажете, каким из них вы отдаете предпочтение?
– Блондинам или брюнетам? – кокетливо вставил белобрысый сопляк.
– Тем, которые подкованы, – отбрила наглеца девушка.
– Браво! – воскликнул черноволосый Ренье, склоняясь в седле перед ней в иронично-учтивом поклоне. – Ловкий удар! Ну что ж, господа артисты, – подъезжая к нам и опять расплываясь в приятной располагающей улыбке, обратился к нам кавалер. – Раз уж мой сокол избрал вас своей добычей, то извольте следовать за мной в мой замок. Я, маркиз Гераунт де Бонфлери, приглашаю вас дать у меня представление.
– Премного благодарны, – осторожно начал Бель-рун, которому явно не нравились взгляды, которые бросали на Эжени молодые повесы. – Да только как же быть с трауром, объявленным по всей стране? Королевские герольды строго-настрого объявили…
– А, пустое! – трогая поводья, бросил через плечо маркиз. – Королеве слишком нужно мое знамя в предстоящем походе, чтобы она обращала внимание на такие мелочи! Никаких возражений! – нахмурился он, прерывая хотевшего еще что-то сказать Винсента. – Я хорошо заплачу! Ты ведь наверняка сейчас не при деньгах из-за траура.
Сзади послышался шум приближающейся кавалькады всадников.
– О! А вот и наша свита, – констатировал наш гостеприимный любитель циркового искусства. – Едем! – крикнул он.
– Ладно, едем, – пробурчал себе под нос Бельрун. – Черти б вас взяли…
Он высунулся из повозки, махнув рукой нашим возницам, погрозил кулаком Люка и, взяв вожжи, пробормотал:
– Сколько раз уже говорил Эжени, чтобы в возке сидела и не высовывалась! Были ведь уже неприятности! Ничего, может, обойдется.
При слове «неприятности» я вызвал Лиса.
– Прямо спину держи! Что ты сидишь на коне, как куль с соломой?! Прямо, говорю! Ты император или чучело гороховое?
Лис дрессировал новоявленного Барбароссу, наскоро обучая его пристойным манерам.
– О, привет. Капитан! – радостно отозвался он. – Ого, вы там что, участвуете в соколиной охоте? – спросил мой напарник, увидев ехавшего впереди сокольничего с хищной птицей на рукавице.
– Да, Лис Только в качестве добычи, – мрачно сострил я. – Нас весьма настойчиво пригласили выступать в замок Бонфлери. Может, обойдется, а может, и нет. . Поэтому будь наготове.
– Понял, выдвигаюсь, – моментально посерьезнел Лис. – Ежели что – свисти, буду поблизости.
Спустя некоторое время мы доехали до развилки, и наш почетный авангард повернул влево.
– Сюда, господа паяцы, – приветливо поманил нас маркиз де Бонфлери. – Замок совсем недалеко.
– Да-а… – задумчиво протянул Бельрун. – Придется выступать. А вот тебе-то что делать? Будешь бить по-настоящему – порубят, поддашься – забьют…
Ни первая, ни вторая перспектива меня особо не радовали.
– Ты уж придумай что-нибудь, – с надеждой посмотрел на меня Винсент.
– Угу, – буркнул я. А что мне, собственно, оставалось?
Замок Бонфлери действительно оправдывал свое название: гордые башни, крепкие стены… Ну и все такое в том же духе. Он был отстроен, видимо, совсем недавно на месте старого римского укрепления – кое-где проглядывала старая кладка из монолитного рим ского бетона, давно забытого в королевстве франков.
