Книга Трехглавый орел, страница 80. Автор книги Владимир Свержин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Трехглавый орел»

Cтраница 80

Ну и мой тебе, так сказать, прощальный совет: всегда будь в гуще событий, влезай в проблемы с головой, даже если для этого кое-какие из них тебе придется организовывать самому. Умение добывать и манипулировать информацией в сочетании с умением уходить из-под удара – первейшие добродетели нашей профессии. А пока же прости, если что не так. Возникнут трудности – связывайся. Ну и, конечно, удачи тебе, дорогой племянник.


Связь отключилась. Ехавший рядом штаб-ротмистр Ислентьев пытался растолковать мне, что «делай дело» и «делать дело» это не одно и то же и что глаголы след изменять по определенным правилам. Я согласно кивал, делая вид, будто слушаю его объяснения.

– Капитан, ты там не заснул? – услышал я в голове голос Лиса.

– Нет, а что?

– Посмотри на обочину дороги.

Я поглядел туда, куда сказал мой напарник. Резная стрелка, красовавшаяся на воткнутом в землю шесте, неумолимо свидетельствовала: «До Москвы 50 верст». Стало быть, согласно высочайшему предписанию, нам надлежало размещаться лагерем в ближайшем селении и ждать фельдъегеря, который и должен был сообщить, где и когда состоится встреча высоких сторон.

Вот уже четвертый час Емельян Пугачев, ходил из утла в угол барской хоромины, в которой разместился его. штаб, нервно постукивая витой нагайкой по голенищу сапога. Фельдъегеря не было. Посланные вперед лазутчики обнаружили в нескольких верстах полки императрицы, но видно было, что и они не собираются пока что двигаться с места. Во всяком случае, в ближайшее время. Над кострами кипели котлы с солдатской кашей, расседланные кони как ни в чем не бывало паслись на лесных лужайках. Словом, ничего не говорило о какой-либо боевой активности.

Хозяин имения, после долгих моих уверений наконец сообразивший, что его не будут вешать над воротами усадьбы, был в меру радушен, однако тщательно фиксировала особой книжечке каждую съеденную пугачевцами курицу, каждый литр пива, каждую кадку квашеной капусты, надеясь впоследствии получить из казны компенсацию по такому тарифу, будто все зарезанные куры залпом несли ему золотые яйца. Солнце уже клонилось к закату, а фельдъегеря все не было. Время от времени Пугачев бросал на меня гневные взгляды, словно подозревая в сокрытии посланца императрицы от его грозных глаз. Долгожданные всадники появились много позже, когда люди, привыкшие сверять свои часы с восходом и закатом, уже дремали, примостившись кто где в самых диковинных позах. Ночь – лучшее время для светских увеселений. Переговоры, по всей видимости, числились в их ряду где-то между плац-парадом и карнавалом. Наш путь лежал в Царицыно, московскую резиденцию государыни.

– А хитра Катька, – хмыкнул Лис, когда мы выезжали со двора. Сопровождавший Пугачева, так сказать, от лица союзников ротмистр Михал Доманский покосился на пугачевского советника, стараясь понять, в чем тот увидел хитрость императрицы. – Ведь нарочно государя здесь томиться заставила, чтобы тот хладность рассудка потерял, сомнениями истерзался да чтоб его с устатку в сон клонило. Видать, не шуточный разговор пойдет, коль на такие уловки пускается.

– Закревский, – гневно прикрикнул на Лиса Пугачев, – государыню тебе повелеваю именовать не охальным прозвищем, но именем почтительным – Екатерина Алексеевна.

– Слушаюсь, государь! – выпалил Лис, и у меня в мозгу прорезалось: – Запомните, к его святейшеству обращаться не «батя», не «отец» и даже не «пахан», а только «папа».

– Ржевскому расскажешь, – огрызнулся я, удивляясь, как умудряется Лис веселиться в такие моменты.

– Обязательно, – парировал Лис. – Если, конечно, по окончании переговоров нас не пригласят на экскурсию к лобному месту.

– Полагаю, не пригласят, – вздохнул я. – Но кто знает, как оно пойдет.


В Царицынском дворце нас уже ждали. Многочисленная стража безмолвно пропустила конвой во двор, накрепко закрыв ворота, как только последний всадник нашего отряда въехал на территорию дворца. Не знаю, собиралась ли Екатерина напугать Пугачева количеством приведенных с собой войск и слаженностью их движения, или же она всерьез готовилась к возможному штурму, но у меня создалось такое впечатление, что во дворце было расквартировано не менее гвардейской бригады. Прибавить сюда тех, кто ожидал приказов в окрестных лесах, что и говорить, неплохая подготовка к дипломатической встрече на высшем уровне.

У входа в залу дорогу нам преградил Преображенский караул во главе с самим Потемкиным, сменившим мундир Преображенского подполковника на роскошный, шитый золотом генерал-аншефский.

– Господа, прошу вас сдать оружие. Пугачев и Доманский гневно схватились за сабли, Лис вопросительно поглядел на меня.

– Мы пришли сюда говорить, а не сражаться. – Потемкин сделал останавливающий жест солдатам, начавшим было склонять свои ружья с примкнутыми штыками. – Отставить! – Он вытащил свою шпагу вместе с ножнами и передал ее ближайшему преображенцу. – Надеюсь, все здесь смогут разговаривать, не прибегая к саблям и пистолетам? – Он толкнул дверь в залу, словно приглашая входить.

Пугачев с соратниками нехотя начали расставаться с оружием, что-то недовольно бурча себе под нос.

– Господин премьер-майор, вы назначены в наряд при императрице. Прошу вас также следовать в залу. Отдайте свою шпагу преображенцам.

Я исполнил приказ и, вновь напуская на себя отсутствующий вид Железного Дровосека, прошествовал на отведенное мне место по праву руку за креслом государыни. Мне оставалось только желчно завидовать всем остальным, собравшимся в этой зале. Для них возле широкого письменного стола, по разные стороны оного, были выставлены удобные мягкие кресла. Мне же надлежало простоять на своих двоих всю беседу, хлопая глазами, как механическая кукла.

По ту сторону дверей щелкнули слитно поднимаемые «на караул» ружья, и вошедший церемониймейстер заученно провозгласил малый титул императрицы, намекая тем самым на неофициальный статус переговоров. Впрочем, кроме меня и Потемкина, этот намек, думаю, не понял никто. Государыня в бриллиантовой короне, в робе и юбке, усыпанных драгоценными камнями, сверкала и переливалась, словно елка в нью-йоркском Рокфеллер-Центре. Я увидел, как восхищенно расширились глаза Михаила Доманского, как напряженно сжались в щелочку грозные очи Пугачева и как прищурился Лис, прикидывая, как бы половчее срезать один-другой камешек с платья императрицы. Следовавший за Екатериной Безбородко занял свое место за столом слева от государыни. Я поспешил отодвинуть ее высокое кресло, помогая сесть. Опустились на свои места вставшие при появлении императрицы всея Руси Пугачев с советниками, и переговоры начались.

– Доброй ночи, господа. Приступим сразу к делу.

– И тебе доброй ночи, Катерина Алексеевна. Зачем позвала?

– Господин атаман, не хочу попусту тратить ни мое, ни ваше время, а потому буду говорить кратко. Не знаю, насколько полно вы представляете себе то положение, в котором находились, сидя в волжских степях, однако же можете мне поверить, оно безрадостно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация