– Да, фигня. Пол-локтя по карте. Каких-то пару недель в пути. Если вдруг штиль не случится.
– В противном случае, – вздохнул я, – нам придется выкинуть нашего доброго друга Карла за борт вместе со всеми его слугами. А их у него, заметь, полтора десятка. Иначе он придумает какую-либо очередную каверзу, поди гадай – какую? К тому же не забывай, вполне возможно, что почтенный купец, так сказать, на досуге подрабатывает магом.
– А может, и нет, – хмыкнул Лис. – Это ведь только наши предположения. Может, кроме мордобития, в смысле, отравления, и никаких чудес.
– Проверить бы, да вот только как?
– Ансельм! – Венедин повернулся к ученику, в полном молчании тренирующемуся вдавливать взглядом гвозди в корабельную переборку. – Заканчивай фигней страдать, сходи лучше прощупай старину Карла на наличие магической сущности.
– Но вы…
– Мне нельзя. Вдруг война, а я уставший.
– Но позвольте, о великий! – взмолился ученик. – Как же я смогу его прощупать? Ведь стоит мне начать вычерчивать защитный круг и пентаграмму на корабельной палубе, как матросы, эти самые суеверные из всех представителей людского племени, попросту выкинут меня за борт! А ежели я попробую проникнуть сквозь его магический щит, предварительно не обезопасив себя, он испепелит меня в единый миг. Ведь если действительно граф Шверинский послал против вас мага, то он наверняка весьма могущественен. Куда мне с ним тягаться?
– А если по-другому? Скажем, дырку в стене проделать? – вяло предложил я. – Он ведь как раз по соседству живет, благо, кают «первого класса» на этом лайнере всего лишь две.
– Это будет душераздирающее зрелище! Три великовозрастных идиота будут по очереди торчать кверху задницей, припав глазом к дырке в стене, шо прыщавые подростки у окна женской бани. – При этих словах моего друга Ансельм густо покраснел.
– А что, о великий, в Венедии есть женские бани?
– Там даже стиптиз-шоу есть. Но ты этого никогда не увидишь. Особенно если будешь меня перебивать.
Устрашенный ученик быстро захлопнул рот, боясь поинтересоваться, что есть стриптиз-шоу и как это может быть лучше женской бани.
– Так вот, – продолжал Лис, – мы, как три малахольных идиота, будем торчать у дырки в стене и ждать, а не колданет ли наш дружаня Карл, скажем, себе на ужин какую-нибудь каку с маком. А если он вообще дальше «колдуй, баба, колдуй, дед, колдуй, серенький медведь» в магии не продвинулся, тогда что?
– Что ты предлагаешь? – пожал плечами я.
– Э-эх! – вздохнул Лис. – Не ко времени я отпустил японского городового. А то б мы ему враз устроили тень отца Гамлета в брудному простелядли. Против него-то он наверняка что-нибудь попытался предпринять.
Перед моим внутренним взором вновь всплыла картина пылающего замка Херсирк и почтительный самурай, смиренно испрашивающий у счастливого от близости Татьяны Викулишны Лиса права на свободу… «У талисмана одиннадцать слуг, – всплыли вдруг в памяти слова прилежного Ансельма, сдающего зачет по истории Черного дракона Шихуань-ди. – И стоит ему отпустить одного, он сейчас же находит на его место другого».
– Херсирк, – произнес я, поворачиваясь к Лису.
– В каком смысле? – Венедин непонимающе уставился на меня.
– Попробуй искренне, от души, так же, как ты вызывал японского городового, вызвать барона Херсирка.
– Ты шо, таки успел приложиться к завтраку? – Лис покрутил пальцем у виска. – Вот только его здесь и не хватало для полного счастья. После нашей последней встречи, боюсь, общение с ним будет начисто лишено приятствия.
– Лис, – радостно вскочил я с места, – ты не понял. В тот момент, когда Санада улетучился на свою Окинаву, я готов держать пари, Херсирк стал слугой талисмана. Стало быть, он будет послушен, как пограничная овчарка. А черный волк-оборотень, да еще, возможно, и светящийся, это же как раз то, что нам нужно для наведения на старину Карла такого ужаса, что без магической защиты ему не обойтись. Если, конечно, он его владеет.
– И вот тут мы будем смотреть в дырочку! – подхватил Лис. – Особый эффект ожидается, ежели наш суженый действительно из Риббека. Вот его порадует явление покойного сюзерена! Короче, собака Баскервилей сдохнет от зависти!
Дальнейшее плавание в лексиконе разведслужб носило наименование «шпиль». То есть состояние, когда обе стороны уже догадываются о замыслах друг друга и стараются провести соперника на его же действиях. Днем мы исправно страдали, мучимые неведомой хворью, в полночь же прикладывались к едва заметной дырочке, проделанной в перегородке между каютами, и наблюдали явление черного волка-оборотня перед несчастным риббекским купцом.
В первую ночь, когда гонимый торговец, погруженный в записи, услышал за спиной злобное рычание и, повернувшись, увидел дюймах в десяти от своего лица оскаленную волчью пасть с капающей с клыков слюной, он отпрянул в ужасе, крутанулся на месте и… исчез.
– Что и требовалось доказать, – подытожил увиденное Лис. – Локальный пробой пространственно-временного континуума. Возможно, гиперпереход. Так себе, средней руки высшая магия.
Потрясенный Ансельм приложился к освободившейся щелочке.
– О великий, – тихо произнес он, – волк лег на пол и смотрит в одну точку. Стало быть, он чует исчезнувшую из виду добычу. Да будет позволено мне предположить, что сей маг никуда не перешел. Он просто завернул вокруг себя пространство.
– М-да? – пристально глядя на Ансельма, бросил Лис. – Возможно, ты прав. Мне и.в голову не пришло такое банальное решение. Фи, что за пошлость! Где школа?! Какой-то дрянной примитивизм. Ладно, время позднее, пора ложиться спать. А Херсирка… на рассвете отзовем. Пусть пока посторожит.
Спал я вполглаза, поэтому время от времени слышал волчий рык из-за стены, вероятно, уставший от неподвижности маг пытался сменить позу или же попросту развернуть пространство, в котором он находился, словно бабочка в коконе. На следующее утро мы «изнывали от мучительных болей», еле двигались по палубе, выползая подышать морским воздухом; старина же Карл еще бодрился, пытаясь изобразить условно здоровый вид. Следующая ночь почти доконала его: он вышел на палубу много после полудня, и воспаленные глаза его свидетельствовали, что ночное соседство по-прежнему не давало купцу ни минуты роздыха.
– Крепкий парень, – уважительно глядя в спину шверинского наймита, констатировал Лис. – Храброе сердце, железные нервы, да и в голове кое-что имеется. Право, жаль приводить в полную негодность такой-то экспонат здешнего паноптикума. А что делать, придется.
Пытка Херсирком продолжалась все плавание. Плюнув на удобства, несчастный риббекский купец перебрался на палубу, но и там, когда поблизости никого не было, его настигал огромный черный зверь. Он ложился спать после рассвета, но первое, что видел, открыв глаза, был волк, стоящий над ним с ощеренной пастью. Он падал на убогий тюфяк среди своих слуг и матросов, надеясь отдохнуть в их окружении, и вновь видел его, неразличимого для других. Оборотень исчез лишь тогда, когда почтенный мэтр Марно сообщил, что к исходу следующего дня на горизонте появится Костаматис. Несчастный купец проспал чуть менее суток, когда же наконец выбрался на палубу, застал нас уже вполне готовых к высадке.
