“Надо добиться перевода из Тауэра. Может, организовать здесь пожар? Или объявить, что, по секретным сведениям, испанцы в ближайшие дни готовы напасть на Лондон? Сработал же этот трюк на палубе адмиральского галеона! Только вот надо продумать, откуда я получил эту конфиденциальную информацию”.
– Милорд! – послышался позади меня приятный женский голос с неистребимым валлийским акцентом. – А правда, что вы – король Франции?
Я обернулся, чтобы в выбранной надменной манере отчитать невежу, смеющую столь непочтительно обращаться к целому нашему высочеству. Обернулся и передумал. Позади меня, в окружении важных, точно лорды у входа в парламент, воронов, стояла весьма миловидная особа лет двадцати-двадцати двух с ведерком, наполненным королевскими подачками голосистым, точь-в-точь все те же лорды, птицам. Девушка бросала им кусочки мяса и улыбалась. И для меня, понятное дело, как для истинного француза, этой улыбки было достаточно, чтобы обезоружить целую армию. Но и на взгляд англичанина, девица была весьма недурна собою.
– О нет! – Я улыбнулся в ответ и покачал головой. – Я не король, я лишь его брат – герцог де Бомон.
Весь мой маскарад пошел прахом. Но отчего-то я абсолютно не жалел о том.
– А вы кто, дитя мое?
– Я – Олуэн Дэвидс, дочь Дэвида ап Райса. – Девушка сыпанула воронам мясных обрезков. – А это хозяйство моего отца. Мунин, Хьюги, Уин. – Она тыкала пальцем в лакомящихся дармовщиной гордых птиц. – Пока эти обжоры здесь, в стенах Тауэра, никто не сможет победить Англию!
– Да, мне доводилось слышать эту легенду, – с усмешкой признался я.
– Это не легенда! Это так и есть! – с упрямой валлийской ноткой в голосе возмутилась Олуэн Дэвидс. – Это очень древнее предсказание.
– Ну, конечно. – Я невольно улыбнулся, глядя на моментально посерьезневшую девушку, и та вновь озарила лицо неподражаемо светлой улыбкой. – А все же жаль, милорд, что вы не король!
– Почему? – удивился я.
– Будь вы королем, казна бы отпускала на ваше содержание десять фунтов в неделю, а так – только пять. Но может быть, вам все же нужна хорошая стряпуха? Клянусь небом, я отлично готовлю! Вот хоть у отца моего спросите или дядюшку Филадельфа.
– Кого? – Я удивленно застыл на месте.
– Лорда Эгмота! – охотно пояснила мисс Дэвидс. – Недорого, милорд! Всего шиллинг в неделю!
– Мессир! Мессир! – Нашу содержательную беседу прервал крик юнги с “Дерзновения”, одним поворотом фортуны превратившегося в пажа лорда-протектора. – Капитан Рейли просит вас оказать ему честь своим присутствием!
Глава 8
Храбрость – сильнейшее желание жить, принявшее форму готовности умереть.
Гилберт Честертон
К моему величайшему удивлению, лорд-протектор Англии и Шотландии и не думал спать в такую рань. Сложно сказать, вскочил ли он с постели в то самое время, когда я вел содержательную беседу с матушкой свергнутой королевы, или же не ложился вовсе. Но почти ничего не говорило ни об усталости, ни о вчерашней разгульной вечеринке. Пожалуй, только тени, залегшие под глазами, робко намекали на то, что груз монаршего венца уже начал давить на бесшабашную голову искателя приключений. Но тут уж воистину – ищущий да обрящет! Как по мне, то надо либо совсем не представлять себе тяготы и лишения королевской жизни, либо уж самим провидением быть предназначенным отвечать за все невзгоды и неустройства державы. Вряд ли жизнь в музее и участие в торжественных процессиях в качестве ряженой куклы может служить достойным воздаянием за святую обязанность быть лично ответственным за все и виновном в любом чихе. Впрочем, каждому свое! Рейли сделал выбор, и, судя по успешности предприятия, вполне сознательно. Однако тени под глазами были всего лишь следом первого дня правления.
– Рад, что не разбудил вас, мессир! – склоняя голову, насколько это позволял горжет стального панциря, приветствовал старого боевого товарища лорд-протектор. – Как спалось?
– Благодарю, отвратительно, – буркнул я, не вдаваясь в объяснения, что, собственно, омрачало мой сон. – Велите сменить перину и окурить ее полынью.
– Я распоряжусь, – согласно кивнул Рейли.
– И пусть пропитают белье лавандовым маслом, – ворчливо бросил я.
– Непременно. – Губы Рейли сложились в любезную улыбку, но взгляд темных кельтских глаз остался все таким же испытующе холодным. – Мне доложили – утром вы требовали шпагу и коня?
– Да, черт возьми! – Я резко возвысил голос. – По какому праву жалкий удильщик сельди отказывает принцу в праве ношения оружия?! Если вы и впрямь считаете меня пленником, будьте любезны сообщить условия моего содержания, размер выкупа! Я, слава богу, не жалкий дворянчик из судейской братии! Я принц крови, брат законного короля Наварры и будущего правителя Франции!
– Ну конечно, конечно! Кто с этим спорит! Впрочем, король, ваш брат, пока владеет лишь той землей, на которой в данный момент находятся его ступни. Но если он и впрямь похож на вас, сир, то я верю, что скоро он действительно займет подобающее по рождению место. Но я не об этом. Вы требовали коня и оружие? Я готов вам их предоставить.
– Вот как? – протянул я несколько удивленно.
– Ну да. – Рейли вновь склонил голову, точно любуясь широким кружевным воротником, ниспадающим из горжета на стальные полированные оплечья. – Более того, я настаиваю, чтобы вы снова взяли в руки оружие.
Признаться, такой поворот меня несколько озадачил. Конечно, в крепости, переполненной вооруженным сбродом, для меня не составляло особой проблемы разжиться будь-то шпагой или же парой пистолей. При необходимости перебить и разоружить ночной конвой у дверей покоев было бы делом полуминуты. Уверен, Рейли прекрасно осознавал это. Как и то, что принц крови не станет рисковать жизнью, пытаясь совершить побег, если на такое действие у королевского отпрыска не будет крайне веских причин. Однако требование лорда-протектора принять оружие вряд ли можно было считать простой вежливостью, принятой в обращении с почетными заложниками.
– Что-то произошло, Уолтер? – настороженно осведомился я.
– Увы! – нахмурился властитель Тауэра, нервно прохаживаясь по уже знакомым мне покоям в доме констебля. – Я бы рад сказать, что все хорошо, но это не так. А потому вынужден просить вас о помощи.
– Вот как? – Я удивленно поднял брови. – В чем же дело? Что стряслось?
Рейли поморщился, точно слова, которые он намеревался произнести, были смазаны рвотным зельем.
– Со вчерашней ночи положение осложнилось. К Лондону стягиваются толпы всякого сброда от границ Уэльса. Пробираясь лесами, сюда сползаются разбойничьи банды, намеревающиеся славно поживиться, когда из города побегут сторонники Елизаветы. – Лсрд-протектор шагал по неширокой зале от стены к стене, мерно, точно забивая гвозди, чекана каждое слово. – Столица почти в кольце!
Я глядел на оратора, невольно усмехаясь. Конечно, можно было бы предположить, что Рейли крайне раздосадован внезапным нашествием разбойников на лондонские предместья и, возможно, молодой Шарль де Бурбон, существуй он в реальности, вполне бы проникся негодованием боевого товарища. Но я все же не первый раз имел дело с хитрецами вроде моего собеседника.
