– Не, он хотел, чтобы мать раскаялась, –
пояснила Лара, – не собирался убивать себя, просто стоял на толчке и ждал.
Услыхал, как мать вошла в квартиру, она всегда руки мыла по приходе, ну и,
когда та стала дверь открывать, спрыгнул. Одну секунду всего-то провисел! Его
спасли, мама чуть с ума не сошла! Во! Счастливо все закончилось! Восьмой-то
ребенок самым любимым стал, мамашка поняла, что потерять его могла.
– Моя тоже всегда первым делом в ванную
топает, – задумчиво протянула Вера. – Только у нас санузел
раздельный.
– И че? – пожала плечами Лара. –
Можно на ванну встать. Да какая разница, где вешаться, хоть в гостиной на
люстре, главное, так подстроить, чтобы за секунду до ее прихода успеть.
Пообщавшись с Ларисой, следователь легко реконструировал
события. Вера, вдохновленная повествованием подруги, решила проучить мать. Она
написала предсмертную записку и затаилась в ванной. Девочка не сомневалась, что
мама, войдя в дом, моментально отправится мыть руки – Зоя очень аккуратна. Вера
знала и время, когда мать возвращается с работы. Зоя служила в НИИ и всегда по
звонку покидала место у письменного стола. В общем, девочка, как она считала,
предусмотрела все. За десять минут до часа икс ребенок взял бельевую веревку и,
сделав петлю, затаился в ванной.
Вот загремел замок, грохнула дверь, послышался
шорох, стук брошенных на пол туфель, шаги… шаги… шаги… Они приближались к двери
ванной…
Вера мгновенно вскочила на бортик чугунной
лохани, сунула голову в петлю и решительно прыгнула вниз. Наверное, она уже не
слышала, как человек, которого она приняла за маму, спокойно прошел, не
заглянув в ванную, на кухню. По иронии судьбы, Зоя в тот злосчастный день
впервые в жизни задержалась на службе, домой явился Игорь, а у него не было
похвальной привычки сразу мыть руки.
Глава 11
Ларису никак не наказали. Да и в чем она была
виновата перед законом? Некстати рассказала сюжет кинофильма? Кто ж знал, что
Вера решит разыграть комедию, превратившуюся помимо воли девочки в трагедию. Да
и не имел следователь никакого права ничего предпринимать, Ларисе только
исполнилось одиннадцать лет. После похорон Веры Ларисина мать-завуч набралась
наглости и пришла к Зое, упала на колени и взмолилась:
– Очень вас прошу, никому не рассказывайте о
случившемся. Ларочке жизнь не ломайте, девочка-то ничего плохого не совершила,
а сейчас общественное мнение из нее убийцу сделает.
Зоя ничего не ответила, выслушала педагога и
молча вышла из комнаты. Зинаиду на лестничную клетку выталкивали Соня и Игорь.
– Вы с ума сошли, – шипел юноша, –
додумались заявиться к нам в дом с подобным разговором.
– Вашу Ларису расстрелять мало, –
горячилась Соня. – Она, считайте, двоих на тот свет отправила.
– Кто ж второй? – еле-еле сдерживая
рыдания, спросила Зина.
– Я! – заорал Игорь. – Живу с
дамокловым мечом над головой, если рак снова голову поднимет, мне полный каюк!
Хана! Чтоб вас совесть до гроба ела!
– Пусть век вашей Лариске счастья не
видать, – пожелала Соня, – никогда!
– Боитесь, что плохая слава о доченьке
пойдет! – вскинулся Игорь.
– Так мы и постараемся, – подхватила
Соня.
– Правду всем расскажем!
– Молчать не станем.
– Всем раструбим.
– В школе!
– Во дворе сообщим.
– Убийца!
– Негодяйка.
– Сволочи, – заплакала Зина, – нашли
козла отпущения, вытираете ноги о ребенка. Да вы ненавидели Веру! Вот она в
петлю и полезла!
Игорь со всей силы толкнул Зинаиду в спину, та
упала и сильно ушиблась, больше она с Вяземскими не общалась.
Зинаиду уволили из школы, это Зоя постаралась.
Вяземская сбегала в Министерство образования и подняла жуткий шум, пришлось
Зинаиде менять место службы.
Ларису мать через некоторое время отправила
незнамо куда: то ли в другой город, то ли просто поселила у каких-то своих
родственников в другом районе. Девочка испарилась без следа.
– Ну, и как вам эта история? – перевела
дух Соня.
– Ужасно! – совершенно искренне
воскликнул я. – Бедная Вера!
– Да уж, – покачала головой Соня, –
мне всегда казалось, что у девчонки беда с мозгами, ну не походила она на
нормальную. Могла во время беседы встать и молча уйти. Бежишь за ней, кричишь:
«Веруся, стой! Я тебя обидела?» А она повернется и ляпнет: «Просто надоело тебя
слушать, орешь слишком громко».
Ну разве нормальный человек так поступит?
Я опустил подбородок на грудь. От безудержной
болтовни Работкиной у меня начало стучать в висках. Если уж кто не совсем
нормален, так это Соня. Ну посудите сами: не успел незнакомый ей человек, Иван
Павлович Подушкин, войти в квартиру, как она принялась самозабвенно
выплескивать на него все чужие семейные тайны. С какой стати? Я не успел даже сообщить
о цели своего визита, просто представился, и вот, пожалуйста, завален
информацией выше макушки. Хотя медицине известно заболевание под названием
«неуправляемая болтливость». Не надо смеяться, это не инфекция, не чума, не
холера, не оспа, не грипп и даже не насморк. Просто встречаются люди,
категорически не умеющие держать язык на привязи. При обычном стечении
обстоятельств они самозабвенно ябедничают начальству и разносят сплетни, причем
чаще всего никакой выгоды подобные личности не имеют, их не уважают в
коллективе и при первой возможности стараются уволить. Болтливость не лечится,
ее считают поведенческим дефектом, не понимая, что проблема намного глубже.
Но особенно неприятен становится болтун в
момент стресса, вот тут он буквально вывернется наизнанку, рассказывая все, что
достигло когда-либо его ушей. Единственные, кто любит болтунов, – это
сотрудники правоохранительных органов.
Похоже, Соня принадлежит к породе трепачей,
она очень взволнована, смерть Зои выбила Работкину из колеи. Желая слегка успокоиться,
Соня и вытряхивает ворох секретов. И сейчас она, скорей всего, ответит
откровенно на мои вопросы.
Я кашлянул и тихо спросил:
– Значит, Зоя и Зина конфликтовали?
– Они не общались.
– Совсем?
– Да.
– Зоя не набрасывалась на Зинаиду, встретив ту
во дворе?
– Они не сталкивались.
– Жили же рядом!
Соня пожала плечами:
– И что? Бог берег их от контактов. Вот кому
повезло, так это Ляле.
– Почему?
– Вы Игоря видели?
