– Ты понимаешь, что я не могу бросить жену?
– Да, – кивнула Зоя.
– Я ее не люблю. Но вынужден жить с Иркой под
одной крышей.
– Понятно.
– Мне не простят развода, будут крупные
неприятности на службе.
– Ага.
– А если узнают о твоем существовании, то я
легко могу попасть за решетку по статье о совращении малолетних.
– Ты меня не совращал, – возмутилась
Зоя, – я сама!
– О господи, – вздохнул Иван
Николаевич, – вот беда-то. По-хорошему, нам следует расстаться. Не дай бог
до Ирки дойдет, скандалище случится! Вселенский вой! Крик до небес! И потом, я
люблю дочь.
– Ясно, – грустно сказала Зоя, – ты
меня бросаешь. Можешь не волноваться, я никому не расскажу о тайне, стану жить
тихо. Но знай, никогда не выйду замуж, потому что не смогу… ни с кем…
Иван Николаевич обнял ее:
– Маленькая моя! Я придумал выход из
положения. Эта квартира твоя.
– Моя? – попятилась Зоя.
– Ну да, – закивал любовник, – для
посторонних людей дело обстоит так: твои отец и мать развелись, Нина вместе с
приемной дочкой перебралась сюда. На самом же деле Виктор и Нина останутся жить
у себя, а ты переедешь в эту квартиру. Из школы уйдешь в училище, там никто к
тебе интереса проявлять не станет. Любопытным отвечай: родители умерли, оставив
тебе жилплощадь и сберкнижку. Я буду приезжать сюда вечерами, раз в неделю. А
там посмотрим.
«Там» вылилось в долгие годы тайной связи.
Любовь Зои к Ивану Николаевичу крепла месяц от месяца, ничто не могло
поколебать ее чувства. Случайно забеременев, Зоя решила оставить ребенка от
горячо любимого человека, ну, дальнейшее известно.
На момент, когда потребовалось родить
дитя-донора, Иван Николаевич был уже стар, интимные отношения у него с Зоей
сошли на нет, но бывший коммунистический функционер не растерял ума. В отличие
от своих коллег он не стал жертвой перестройки, нашел свое место в
капиталистической системе хозяйствования, руководил коммерческим банком и
по-прежнему жил на широкую ногу. Он помогал Вике, фактически содержал дочь,
зятя и их детей, тянул на горбу Зою, Андрея и Игоря, отправлял вечно больную
жену Ирину в иностранные клиники. Вот только сексуальные потребности поубавились,
но возможность зачать ребенка осталась.
Выплакавшись Любе, Зоя воскликнула:
– И что делать? Игорек без донора умрет!
– Ерунда, – успокоила зареванную подругу
Работкина, – ты зря так распсиховалась! Сейчас делают оплодотворение в
пробирке. Тебе подсадят эмбрион уже готовенький.
– Ой! Ой! Ой! – снова заплакала
Зоя. – Как же он?
– Иван Николаевич? Думаешь, не согласится?
– Ваня ради сына пойдет на все! Речь об
Андрее! Мы с ним давно не живем, он же насторожится: откуда беременность?
Устроит скандал, не дай бог узнает истину, поедет к Ирине, к Вике… Нет, нет!
Люба обняла Зою.
– Ты же сама сто раз повторяла мне:
безвыходных ситуаций не бывает!
– Я дура, – не успокаивалась Зоя. –
Как разрулить беду?
– Все отлично, – улыбнулась Люба. –
Твой Иван съездит в клинику, ну а с Андреем тебе придется пару раз переспать,
чтобы он ни в чем не засомневался. Вяземский идиот! Сколько лет ты его за нос
водишь? И ничего, все сошло!
– Андрей импотент! – закричала Зоя.
– Совсем? – деловито осведомилась Люба.
– Полностью! А еще он стал мерзким,
придирается по каждому поводу, я давно б развелась, но Игоря жаль, мальчик
идиота родным отцом считает! Ну зачем я за него замуж вышла? Побоялись мы с
Иваном чужих языков: кто у Зои любовник? откуда мальчик?
– М-да, коллизия, – покачала головой
Люба.
– Вот! – снова заплакала Зоя.
– Хватит сырость разводить, – рявкнула
Люба. – Андрей в курсе болезни Игоря?
– Естественно.
– Он переживает?
– Вроде да, но не так, как я, Андрей
бесчувственный, – сердито заявила Вяземская.
– Пусть идет в клинику, сдает сперму, –
предложила Люба. – Врачи ему наврут, что у него ребенок получился! Эка
ерунда! Договоришься с медиками. Даже лучше, тебе с ним трахаться не придется!
Зоя заморгала, а потом кинулась Любе на шею с
воплем:
– Точно! Как я сама не догадалась!
Я подождал, пока Люба завершит рассказ, и
начал задавать вопросы:
– Как Иван Николаевич воспринял смерть детей,
сначала Веры, а потом Игоря?
– Он не дожил до их гибели, – пояснила
Люба, – умер. Золотой человек был, обеспечил Зою по полной, снабдил ее
золотишком, моя подруга не нуждалась. Ей вообще по жизни везет, живет – не
тужит.
Я вздрогнул, похоже, Соня не сообщила матери о
смерти Зои.
– Вот нам с Сонькой, – продолжала
Люба, – господь счастья не послал. Есть такие семьи, где женщины венец
безбрачия несут. Соня-то Игоря любила, а он на нее внимания ноль! Беда!
– А жена Ивана Николаевича, Ирина, она тоже
ничего не узнала?
– Нет, – помотала головой Люба, – я
теперь спокойно эту историю рассказываю, потому как все покойники. Раньше-то боялась,
еще наподдадут! Иван Николаевич крут был. Ирина-то, хоть и болела всю жизнь, на
полгода его пережила.
– А Вика, дочь чиновника, она где?
– Говорю же, большого ума человек был, –
завздыхала Люба, – сильный характер. При Советах на таком посту работал!
Как коммунистический режим рухнул, живо наизнанку вывернулся, капитал сколотил.
И смерть свою заранее почуял, дело продал, выручил немалые миллионы и отправил
Вику в Лондон. Думаю, с большими деньгами! При жизни наследников одарил, дочь с
семьей обеспечил и из России услал в Англию. И Зойке отсыпал пригоршнями.
– Значит, Вика в Великобритании?
