И снова никакого ответа.
— Юна! Энц Дэнн! — уже не скрываясь, закричал он и бросился к месту замаскированной стоянки. Он побежал, едва успевая уклоняться от хлещущих ветвей, перескакивать замшелые поваленные стволы, огибать заросшие воронки и осыпавшиеся забытые окопы мортирного дивизиона. Он остановился, лишь осознав, что проскочил взорванный командирский блиндаж, около которого стояла палатка. Холодея от недоброго предчувствия, Тоот вернулся и только сейчас заметил скрытый камуфляжными ветвями шатёр. Полог был отброшен, внутри никого не было. Тоот выронил фонарик и, обхватив голову руками, осел на землю.
Рёв бронехода разрывал ночную тишину. Испуганные собаки из-за заборов заливисто лаяли, встречая и провожая несущуюся по улице боевую машину.
— Да не волнуйтесь вы так, господин ротмистр, — пытался успокоить командира механик-водитель. — Может, ничего такого и не случилось. Может, их что-то спугнуло? Поутру глянуть надо, авось записка найдётся, да и то сказать — упыря же тоже не было. А это зверюга ого-го! Её так, за здорово живёшь, не завалишь. Перепрятались куда-то. А палатку как знак оставили, что всё нормально. Ведь ежели бы стражники их здесь нашли, они б точно палатку с собой забрали.
— Может да, может нет, — процедил Атр. — В палатке маяк. Его с любой машины Легиона в радиусе ста фарлангов отыскать можно.
— Это если он включен.
— Ты думаешь, муниципальные шакалы могут разобраться, включён ли маяк? По-твоему, они могут прослушивать легионерскую волну?
— А кто их знает, что они могут? Сами ж видите, они в городе куда больше, чем просто ополчение.
Ротмистр тихо выругался, стукнул кулаком по дверце, чтобы почувствовать боль и хоть этим несколько ослабить бушевавшую ярость.
— Стой! — крикнул он. — Вон дежурная почта, возле неё притормози.
Бронеход остановился у крыльца. Тоот выскочил и с силой дёрнул входную дверь. Из неплотно завешенных светомаскировкой окон пробивался неяркий свет, но дверь была на запоре. Тоот в ярости забарабанил кулаками по толстой фанерине с надписью «Почта», заменявшей стекло.
— Да-да, сейчас открою, — послышалось из-за двери. Лязгнул засов. Отстранив, едва ли не отбросив служащего, ротмистр ворвался в зал.
— Где телефон?
— Вон, на стойке.
Атр подскочил к аппарату, схватил трубку и начал быстро крутить диск.
— Комендатура?!
— Дежурный по комендатуре фельдфебель Румпт.
— На связи ротмистр Тоот. Соедините с шефом контрразведки.
— Господин ротмистр, но…
— Массаракш! Немедленно! На Голубую Змею захотел? — взревел Тоот. — Под трибунал пойдёшь!
В трубке послышалось сдавленное бульканье, щелчки переключаемых тумблеров, и сквозь шорох неуверенной связи раздалось привычно жёсткое:
— Слушаю.
— Энц генерал, докладывает ротмистр Тоот.
— Что у тебя?
— Они пропали, — выдохнул Атр, чувствуя, как загнанной в силки птицей рвётся из клетки рёбер его сердце.
— Как это пропали?
— Следов борьбы не видно. А так — ночь, не разглядеть.
В трубке повисло напряжённое молчание.
— Где ты находишься?
— Дежурная почта восточной префектуры.
— Сиди там, я пришлю комендантский взвод, через полчаса он будет у тебя. Выведешь на место, поставишь задачу. Пусть на рассвете всё прочешут. Не могли же твои друзья превратиться в птиц и упорхнуть? Следы должны остаться. Уловил?
— Так точно.
— Вот и прекрасно. Расставишь и возвращайся ко мне. Будем это дело крутить по-другому.
— Слушаюсь! — гаркнул Тоот.
— Да не кричи ты в ухо, — досадливо буркнул Странник. — Всё, отбой связи.
Офицер положил трубку.
— Аттайр, — раздался у него за спиной негромкий, чуть сиплый голос.
— Если вы хотите обратиться, — не оборачиваясь, сухо проговорил Тоот, — обращайтесь по форме: энц ротмистр.
— Атр, да ты что? Не помнишь меня? Это же я — Кун Ватада, мы с тобой учились в одном классе!
— Что? — Легионер обернулся и уставился на почтового служащего. — Кун Ватада? — Он напряг память. — Ну да, конечно! — Почти не изменился. Такой же, как и был — тощий, длинный и сутулый. Неожиданная встреча.
Слова произносились, точно вываливаясь из раскрытых губ, не затрагивая ни мозг, ни душу офицера. Он глядел на бывшего однокашника, чувствуя, как его тело буквально судорога сводит от невыразимой злобы, от непривычного ощущения пустоты, гнетущей, будто втягивающей в себя весь окружающий мир. Да ещё отвратный запах алкоголя и запущенности.
— Зато ты вон как вымахал. И Пламенеющий Крест у тебя. Не человек — лев! Всегда тебе везло.
— Брось, — раздражённо отмахнулся легионер.
— Уж в этом я понимаю. У меня младший брат Рут — может, ты его помнишь, он на четыре класса младше нас учился, — тоже воевал. Не в Легионе, правда, а в штурмовой бригаде принца-наследника. До капрала дослужился. После войны пришёл — зверь. Чуть что не так — враз кулаки в ход пускал, а то и за нож хватался. Ты вот другой. Порода!
— Бывает, что и хватаются, — не слушая однокашника, кивнул Тоот. — Война — штука такая. Всех корёжит, до кого дотянется.
— И я о том. Наше счастье, что Рут в муниципальную стражу записался.
— Что ж счастливого-то?
— Так тут вот какое дело: им в муниципальной страже коробочки такие дают, я как-то видел. Что в них, я не знаю, а только Рут как её цепляет, так ему, видно, всё такое красивое мерещится. Придёт, в комнате своей запрётся — и сидит, улыбается, никого не трогает.
— Постой, постой. Ты сказал «коробочки»?
— Ну да.
— Где твой брат?
ГЛАВА 17
Почтовый служащий испуганно глядел на бывшего одноклассника. Глаза того пылали холодной яростью, а перекатывающиеся желваки на скулах не предвещали ничего хорошего.
— Атр, ведь ты не сделаешь ему ничего плохого? — срывающимся голосом попробовал себя обнадёжить Кун Ватада. — Я умоляю тебя, ради нашего старого приятельства!
— Старое приятельство было в другой жизни, — с силой вдавливая пальцы в плечо одноклассника, процедил Тоот. — А сейчас идёт война, и ты либо на одной стороне, либо на другой.
— Но это же мой брат! Атр, ты же сам защищал Рута, когда его хотела ограбить банда малолеток из трудовой школы. Помнишь, как ты их штакетиной от забора, совсем как мечом?
— Не помню. Если твой брат даст мне необходимую информацию — он не пострадает.
— А если нет? — в ужасе спросил почтарь.
