Но так или иначе, мое погружение продолжалось. Лишь очутившись у самого дна, я сумела поймать некое подобие слабого течения и последовала за ним, углубившись в ответвление узкого каменного коридора, образующего русло впадающей, а может, вытекающей из озера реки. Ее вялые воды полностью укутывал каменный кокон подземной пещеры, а поэтому я никак не могла подняться на поверхность воды и оставалась постоянно погруженной в нее с головой. Дно каменного желоба выстилал слой костей, неясно кому принадлежавших ранее, однако приведших меня в содрогание.
Как и следовало ожидать, вскоре запас воздуха в моих легких подошел к концу, и мне потребовалось его пополнить. Еще ничего не опасаясь, я попробовала раскрыть жабры и начать дышать самой водой, как это произошло в Великом море, подарившем мне встречу с усопшим королем Арциссом. Но не тут-то было – мертвая вода не подчинилась моему напору, даже не подумав выделить мне хотя бы один глоток воздуха. Раньше мне уже доводилось управлять водной стихией, но густая кровавая субстанция, которая окружала меня сейчас, похоже, имела к воде лишь самое отдаленное отношение, а посему не поддавалась воздействию чар. Я напрасно сплетала заклинания – они не оказали на мертвую воду ни малейшего влияния. В висках застучало. Невидимая рука сдавило горло, а во рту появился солоноватый привкус крови. Мысли путались, вгоняя меня в панику и подсказывая: «На сей раз тебе уже не вырваться из беспощадных объятий смерти, Наследница! На сей раз ты попалась!» Осознав, что задыхаюсь, я испуганно забилась, словно пойманная в сеть рыба, не желая расставаться с ускользающей жизнью. Видят Неназываемые, мне так не хотелось умирать!..
Но сегодня мне противостояли не только смерть и судьба… На помощь им вдруг пришла безликая темная сила, живущая в толще озерной воды. И лишь теперь я поняла, откуда взялись кости, так сильно меня озадачившие. Судя по всему, они покоились тут уже очень давно и принадлежали дерзким и безрассудным путникам, осмелившимся посетить озеро до меня.
– Усни, спи, останься со мной навсегда! – настойчиво нашептывала мертвая вода. – К чему тебе вся эта суета? Я подарю тебе вечный покой… – Озеро вкрадчиво убаюкивало, притупляя чувства и сводя на нет мое желание жить. Здесь было так хорошо – темно, холодно, спокойно. Мне захотелось немедленно улечься на дно и спать, спать, спать…
«Тьма, и правда, зачем я вообще ввязалась в эти дикие приключения?..» – обреченно билось у меня в голове. Разве я герой или опытный воин, способный успешно противостоять любым невзгодам? Разве я великий чародей или прославленный король, как орехи щелкающий все выпадающие на его долю злоключения? И тут до меня дошло: нет, я не тот и не другой, я просто хрупкая женщина, по ошибке или глупости взвалившая на себя слишком тяжелую ношу. Я – женщина! И даже в организме у меня все так, как природа задумала для женщины: где надо – узко, где надо – широко, здесь – впало, а тут – округло. Я – часть общей головоломки, называемой «любовь», вторую половину которой образует разлученный со мной мужчина. Нас просто нужно соединить, составить вместе – и тогда механизм мироздания заработает. Только не требуйте от меня выполнения каких-то других функций. Мой удел – это хрупкость, беззащитность, уют. Когда я закалываю волосы наверх, кокетливо выпуская одну прядь, это выглядит красиво. Да на мне даже духи пахнут лучше, чем задумал их автор. На мне браслеты звенят как обещание радости. И нужно ли упоминать о том, что я умею выполнять это обещание?..
Я создана не из тех материалов, из которых можно ковать твердый характер и формировать судьбу, полную свершений. Нет, я не могу выживать сама по себе. Я предназначена для кого-то. Я сотворена для кого-то. Уж не знаю из чего: возможно, из его ребра или из какой-то иной частицы. Впрочем, это и неважно. Я все равно чувствую себя так, будто во мне гораздо меньше костей, чем это нужно для того, чтобы твердо стоять и быстро ходить. Высоко прыгать, махать мечом и метать копье. Лучше я пойду сяду в кресло, накроюсь пледом. Или поцелую ребенка… Или обниму любимого мужчину…
Нет, я отнюдь не хочу говорить ни себе, ни другим: «Я справлюсь, я разберусь!» Я хочу позволить себе впадать в смятение, падать в обморок, отключаться, чтобы очнуться в объятиях любимого. И мне не нужны никакие жизненные встряски. Мне нужен кружевной корсет и шелковые чулочки со швом!
Нетрудно быть женщиной, если не стесняться ею быть. Кто-то одарит меня презрением, скажет, что я совсем размякла и разнежилась… Да, я совсем! Я больше не хочу быть женщиной в том мире, где нужно демонстрировать силу, бороться за себя и осваивать новые возможности. Где нужно кусаться, предлагать себя и продвигать себя. А еще по ходу и подцепить успешного мужчину, чтобы затем повиснуть на нем, удержать его, ревновать, сражаться за него и интриговать против соперниц. И потом предъявлять его всем друзьям и врагам как символ своего успеха и знак того, что я состоялась…
Не хочу! Потому что я состоялась только в одном. Я умею его любить. Я хочу быть его женой. Я умею быть честной. Мне не нужны его дворцы и титулы. Для счастья мне вполне хватит одного – быть любимой. И мне достаточно самой желанной возможности: спать по ночам в той выемке у него на плече, которая тоже часть великой любовной головоломки…
– Наследница, не отчаивайся и не сдавайся! – В голове возник чей-то тихий голос, который поначалу я приняла за душу короля Арцисса, уже неоднократно помогавшую мне выпутываться из очередной передряги. Но, прислушавшись, я поняла – это не он.
– Кто вы? – мысленно осведомилась я, пытаясь справиться с предобморочной дурнотой, волнами наплывающей на сознание.
– Овэлейн! – Этот пришедший откуда-то извне ответ поразил меня чуть ли не до беспамятства.
– Кто? – растерянно переспросила я, боясь поверить.
– Овэлейн! – однотонно повторил воин. – Верный оруженосец вашего деда.
– Но ты же умер? – глуповато напомнила я, воскресив в памяти образ священной рощи и процесс волшбы Лаллэдрина.
– Мы все когда-нибудь умрем! – усмехнулся воин, повторив начальную строку баллады, исполненной мною во дворце моего отца. – Главное – как и во имя чего…
– Хм… – призадумалась я, на мгновение совершенно позабыв о надвигающейся на меня смерти. – И я тоже?
– Разве ты этого хочешь? – так неправдоподобно удивился Овэлейн, будто делал мне величайшее одолжение, спровоцированное чисто девчоночьей наивностью.
– Нет, сейчас нет, – решительно отмела я подобное предположение. – Но лучше умереть тогда, когда хочешь жить, чем дожить до того дня, когда захочется умереть…
– Возможно, – снисходительно согласился мой собеседник. – Но вспомни, ты же обещала мне бороться до конца!
– Так куда уж конечнее-то, – неубедительно пробурчала я, почти теряя сознание. – И неужели все когда-то данные обещания выполняются?
– За других не поручусь, а свое – выполню! – четко, словно на параде, отрапортовал Овэлейн. – Много лет назад я обещал своему умирающему повелителю, что позабочусь о его потомках. И теперь время пришло. Глотни из фляги, в которую Лаллэдрин поместил мою жизнь, и тогда ты сумеешь вырваться из плена мертвой воды.
