– Вставай, разлеглась тут, дурочка! – Насмешливый, отлично знакомый голос невежливо прервал мой короткий отдых. – Это надо же додуматься до такой беспросветной глупости: пешком переться через пустыню, переплыть красное озеро и, словно паук, ползти по высоченной скале! Знаешь, раньше я подозревала в тебе хоть небольшой, но все же ум. А сейчас вижу – я тебе польстила!..
Мое тело будто окатили кипятком. А я-то еще надеялась на какую-то высшую справедливость! Да мне давно бы уже пора понять, что в нашем мире ее нет, а единственное безукоризненно работающее правило – закон подлости… Этот капризный голосок со снисходительными, самовлюбленными нотками! Его же ни с чем не спутаешь! Он же принадлежит моей…
Я обреченно разлепила припухшие от пыли веки. Надо мной, издевательски цокая языком, склонилась принцесса Эвридика собственной персоной, выглядящая безупречно свежей и элегантной.
– Привет, сестрица! – ехидно мурлыкнула она, отвешивая издевательски-грациозный поклон. – Ну-ка признавайся: не ожидала меня здесь увидеть?
Да разве тут что-то скажешь?! Я даже и не пыталась заговорить. Частично по причине полнейшего непонимания ситуации, повлекшего за собой онемение языка и сильнейший мыслительный коллапс. Но в основном потому, что я временно утратила дар речи, безмолвно таращась на эту избалованную эльфийку, без малейшего усилия запросто уделавшую меня по всем статьям…
Снегопад продолжался уже третий день… Легчайшие ажурные снежинки невесомо кружились в воздухе и беззвучно опадали на мостовую, укутывая ее толстым белым покрывалом. Вычурные узоры изморози украсили оконные стекла, придав им праздничный вид. В камине звонко постреливали добротные поленья, распространяя упоительное тепло. На придвинутом к огню столике стоял кувшин с розовым эльфийским вином, гармонично соседствующий с наполненным бокалом, чуть пригубленным. На каминной доске красовался букет из пушистых сосновых веток, перевитых красными лентами. Да, подвезенные эльфами припасы пришлись весьма кстати, ведь близился канун главного зимнего праздника, знаменующего начало нового года…
Прикрыв ноги краем пушистого мехового одеяла, сьерра Кларисса неподвижно сидела в своем любимом кресле, пристально глядя в огонь. Чародейка размышляла. О чем? О многом и в то же время ни о чем конкретном. Кажется, о судьбе, совсем позабывшей о властительной магичке… кажется, о любви, давно от нее отвернувшейся. Ветер басовито завывал в вытяжной трубе, немного устав от роли единственного собеседника, допущенного к главе гильдии Чародеев. Он напрочь отказывался понимать эту странную женщину, поражавшую его как резкими сменами настроения, так и своей неоднозначной внешностью. Ее стройная фигура вопиюще контрастировала с изможденным лицом, испещренным морщинами, и седыми прядями, проглядывающими в неаккуратно собранной прическе. Под потухшими глазами залегли темные круги.
Уже много недель не покидающая личные покои верховная чародейка как-то резко сдала и постарела, утратив большую часть своего недавнего лоска и величественности. Сейчас в кресле подле огня сидела просто женщина, самая обыкновенная женщина, уставшая от всего: от жизни, от груза повседневных забот, от тоски и одиночества. А более всего – от себя самой. Иногда она вдруг принималась хохотать или проклинать врагов, сыпать непотребными ругательствами и выть как сумасшедшая, исступленно потрясая сжатыми кулаками. Ее громкий голос гулким эхом раскатывался по этажам Звездной башни, до полусмерти пугая проживающих в ней магов. Впрочем, теперь они предпочитали как можно реже находиться в своих комнатах, постепенно перебираясь в городские гостиницы, наполненные веселыми шутками готовящихся к празднику людей и запахами всевозможных свежеприготовленных кушаний.
Кларисса и в самом деле осталась почти одна. К ней изредка наведывались лишь несколько особо приближенных сподвижников, которые приносили еду и тактично делали вид, будто не замечают неадекватности своей хозяйки. Но Кларисса и сама избегала общения с соратниками, боясь сорваться… А в иные дни она неожиданно теряла контроль над собой, заливалась горючими слезами, навзрыд призывая кого-то далекого и, видимо, безвозвратно утерянного, носящего красивое имя Арден…
Нет, ветер уже полностью отчаялся понять эту несчастную старуху и посещал ее лишь из любопытства. А возможно, еще из какой-то противоестественной жалости, изрядно его обременяющей. Впрочем, иногда чародейка рассказывала такие интересные истории, что ее стоило послушать. Вот и сегодня сьерра Кларисса глотнула вина и заговорила хрипловатым голосом, торопясь и сбиваясь:
– Раньше я не знала, что представляет собой жизнь. У меня попросту не было времени, чтобы остановиться и подумать на этот счет. А ныне я вижу – жизнь похожа на малиновое варенье, медленно и липко текущее из стеклянной банки в фаянсовое блюдце. Слишком однообразно, слишком тягуче. Лишь изредка в ней возникает дуновение незнакомого ветра, и тогда мне хочется бежать далеко-далеко, туда, где меня никогда не было и уже не будет. Потому что ветер только дразнит – он неспособен поднять мои тяжелые кости. Он треплет мне волосы, пробуждая несбыточные мечты… Говорят, будто временами мой взгляд становится безумно-отстраненным и я несу редкостную сентиментально-романтическую чушь. А еще, дескать, я не должна замахиваться на неосуществимое, потому как надо радоваться тому, что у меня есть. И никогда не сожалеть о несбывшемся…
Магичка запнулась и замолчала. Смочив горло следующим глотком вина, она продолжила уже совсем в другой тональности:
– Да что это со мной? Неужели я сетую на жизнь? Я, глава гильдии Чародеев? – Кларисса горделиво расправила плечи, ее плаксиво заломленные брови грозно сошлись над переносицей. – Какой недостойный меня поступок! Нет, подобному не бывать! Еще не все потеряно! – Она остервенело швырнула бокал в стену и с мрачным удовольствием понаблюдала за осколками, так и брызнувшими во все стороны. – Я рано сдалась. Я слишком рано поверила в пророчество Неназываемых, предвещающее гибель чародеев! Пусть весь Блентайр отвернулся от чародеев и преклоняется перед спасшими нас эльфами. Пусть они распространяют слухи о том, что ненавистная Наследница сумела дойти до Пустоши и обуздала ее, потому что наступление песков прекратилось. Пусть гильдия сплетничает о том, что я утратила прежнюю силу и мне пора покинуть свой пост. Все это не так! Я просто отказываюсь верить в этот бред. Я найду полезного сообщника и еще сумею остановить проклятую девчонку. Я обязательно успею ее остановить! Хм, Йона в любом случае пожалует в лес Шорохов, а глава гильдии Охотников, могучий Михай, слишком многим мне обязан. – Кларисса покинула кресло и начала привычно прохаживаться по комнате, ощущая, как в ее голове созревает простой, но в то же время весьма перспективный план. – Пять лет назад я поспособствовала тому, чтобы Михая избрали главой охотников… – Чародейка вспомнила высокого смуглого мужчину, который в былые времена являлся ее любовником, и плотоядно усмехнулась. – О нет, он никогда не обладал выдающимися умственными способностями, но зато всегда отличался исполнительностью и верностью. Он понимает, чем обязан мне. Михай не откажется выполнить мое поручение… – Кларисса растерянно огляделась, словно отыскивая того, кто сумеет стать ее посланцем, но тут же вспомнила о своем отшельничестве и горестно усмехнулась. – Вот Тьма! – разочарованно бормотнула она. – Эти презренные трусы, ошибочно называемые магами моей гильдии, сбежали в город, купившись на эльфийские подачки…
