Маленькая фигурка со слишком прямой, словно накрахмаленной,
спиной и гордо вскинутой головой направилась к двери. На ярко блестящих,
уложенных в дорогой парикмахерской волосах играли блики света от хрустальной
люстры, украшавшей кабинет Норы. Мне стало не по себе, наверное, вот так,
отчаянно выпрямившись, Жанна д’Арк поднималась на кучу хвороста, возле которой
стоял палач с зажженным факелом. «Я всегда знала, что вы благородные люди, не
чета остальным». Внезапно я словно раздвоился, одна моя половина вжалась в
кресло, отчаянно повторяя: «Ничего, все в порядке, чеченцы честные люди,
возьмут деньги и вернут Костю, они с Мариной приедут в Москву. Сиди, Ваня, не
рыпайся». Но вторая половина вдруг умылась стыдом, покрылась потом и неожиданно
произнесла:
– Я еду с тобой.
Марина замерла, потом обернулась, на ее личике Барби
возникло такое выражение, словно она встретила инопланетянина.
– Что? Повтори!
Первая половина Ивана Павловича попыталась заткнуть рот
второй, но потерпела неудачу: дрожа от страха, ощущая полнейший душевный
дискомфорт и невероятное желание оказаться сейчас в ста километрах от кабинета
Элеоноры, я с огромным трудом вымолвил еще раз:
– Еду с тобой.
– Ты хорошо подумал? – воскликнула Нора.
Я обернулся к хозяйке.
– Нет, если я стану размышлять на эту тему, то точно струшу.
Лучше прыгнуть в ситуацию, как в реку, вниз головой, авось выплыву. Сколько у
меня есть времени на сборы?
Марина глянула на часы.
– Семь минут, ничего брать с собой нельзя, и лучше
переоденься.
Огромным усилием воли переставляя налившиеся свинцом ноги,
я, тоже старательно выпрямившись, пошел в свою спальню.
– Блин, – ударил в спину голос Норы, – просто
офигеть! Меньше всего я предполагала, что он окажется способен на такое!
* * *
Сначала мы ехали молча, Арапова гнала автомобиль с такой
скоростью, что я, вжавшись в сиденье, старался не шевелиться. Стрелка
спидометра как легла на цифру «180», так и осталась на ней. Хорошо еще, что
шоссе оказалось широким и с относительно новым покрытием.
– Куплю тебе квартиру, – сказала Марина, когда мы
углубились в лес.
– Хочешь меня обидеть? – откликнулся я. – Или
комфортнее думать, что оплатила услугу?
Марина никак не отреагировала на мою фразу, но спустя пару
минут вдруг улыбнулась.
– Ты же не согласишься в качестве награды стать женихом Ани?
Я засмеялся:
– Право, это слишком. И потом, кто для кого является призом?
Твоей дочери еще рано замуж.
Арапова чуть сбавила скорость.
– У меня ничего нет, кроме детей и денег.
– Полно людей, не имеющих ни того, ни другого.
– Но я хочу отблагодарить тебя.
– Пока не за что!
– Ты поехал со мной!
– Думаю, любой на моем месте…
– …мигом убежал бы в кусты, – перебила меня
Марина. – Короче, выбирай что хочешь!
– Спасибо, – я начал злиться, – денег не надо, а
дочь оставь себе, я не страдаю педофилией, мне нравятся дамы зрелого возраста.
– Такие, как я?
– В принципе, да, – не подумавши ляпнул я.
– Ваня, – мгновенно сориентировалась Марина, – не
могу сказать, что ты в моем вкусе, но, как только мы вернемся с Костей назад, я
готова…
– Ни в коем случае, – испугался я, – послушай, я
согласился из глупого благородства на сомнительное приключение. А ты решила
отблагодарить меня тем, чего я старательно избегаю последние годы. Гран мерси,
совершенно не намерен жениться!
– Я тебе не нравлюсь? – изящно изогнула выщипанную
бровь Арапова.
Да уж, женское кокетство – неистребимая страсть, даже в тяжелой
ситуации Марина не упустила возможности состроить глазки.
– Нет.
– Почему?
– Не люблю блондинок, – резко ответил я.
Тот, кто не первый раз встречается со мной, хорошо знает,
что я никогда не хамлю дамам, но сейчас на душу давило предчувствие беды, вот я
и сорвался.
Арапова снова уставилась на шоссе, и оставшуюся часть пути
мы проехали в молчании. Наконец впереди замаячила маленькая, абсолютно пустая
платформа.
– Тут должен быть указатель «Пролетово, 0,5 км», –
занервничала Марина.
– Вон он, слева.
– Точно, значит, не ошиблась, теперь направо, до моста через
речку, – бормотала Арапова, безжалостно направляя роскошный джип в
раскисшую грязь.
– Не застрянем? – озаботился я.
Но Марина не услышала вопроса, она была целиком поглощена
дорогой.
– Чуть вперед, до брошенной деревни, вот развалины церкви…
кладбище… А! Вот он!
– Кто? – напрягся я.
Марина ткнула пальцем вперед.
– Щит с надписью «Берегите лес», видишь?
Я взглянул на транспарант, в левом его углу красуется
намалеванная хулиганами рожица, в правом – сверкает площадное слово.
– Надо же, подобные щиты еще украшают Подмосковье! Думал,
они исчезли давным-давно. Интересно, кто их устанавливает?
Арапова вытащила мобильный, и тот, словно по заказу, мигом
затрезвонил.
– Слушаю! – крикнула Марина. – Ага, поняла. Он
согласился, мы идем вместе. Ясно! – Потом она повернулась ко мне: – Пошли.
– Куда?
– По тропинке, которая ведет от щита в лес.
– Пешком?
– Да.
– А машина?
– Здесь оставим.
– Бросим в лесу?
– Да.
– Джип стоимостью в семьдесят тысяч долларов?
– За него было уплачено сто тысяч гринов, – уточнила
Марина, – вылезай, хватит гундеть.
Я выбрался наружу и поежился: хоть и апрель, а холодно, за
городом вообще морозно.
Я урбанист, прогулки по лесу не любил никогда, даже в
молодости. Один раз, правда, в студенческие годы поддался на уговоры и
отправился с одногруппниками в поход. Поверьте, ничего ужасней в своей жизни я
с тех пор не испытывал и даже сейчас пребываю в глубочайшем недоумении: ну кому
приятно тащить на спине пудовый рюкзак, есть грязную, полусырую картошку и
спать в продуваемой насквозь палатке, отмахиваясь от громадных комаров? Если
это и есть романтика, то тогда я начисто лишен сего чувства.
