Наташа вернулась к кровати. Села. Скучно. Спать еще рано, кажется, сейчас всего лишь шесть часов. Выходить тоже не хочется. Еще раз сегодня встретить кого-нибудь из Гринверов — увольте. Хотя…
Девочка поспешно поднялась, скинула с себя платье и оделась в приготовленную мужскую одежду. Быстро глянула на себя в зеркало и осталась довольной. Впрочем, она бы предпочла джинсы и майку, но, увы, такого этот мир предложить не мог. Пришлось удовлетвориться тем, что есть.
Выскользнув за дверь, Наташа немножко поплутала, но зато обнаружила боковой выход, который вывел её прямо в парк. Переход из тёмного коридора в удивительно светлый, не смотря на огромные деревья, лес оказался слишком внезапным, и Наташа на несколько секунд зажмурилась. А потом… Она никогда не видела секвойю, но только это земное дерево могло поспорить с теми, что теперь её окружали. Невообразимой толщины стволы уносили вверх на огромную высоту широченную крону, в которой запуталось небо. Наташа под ними чувствовала себя мурашечкой, но при этом, здесь было очень уютно и спокойно. Глянула на небо, видневшееся сквозь кроны, вдохнула полной грудью и побежала по дорожке. Судя по всему, поместье Гринверов находилось недалеко от моря — в воздухе, кроме запахов леса, отчетливо ощущался его аромат. Наташа оглянулась, пытаясь сориентироваться. Хотя, собственно, чего ей искать? Она же просто погулять вышла. Так не все ли равно куда идти?
Оглянувшись по сторонам, она решительно сошла с дорожки и направилась в ту сторону, где было светлей, а за стволами угадывалось открытое пространство. Почва под ногами приятно пружинила, и вскоре Наташа выбралась на опушку, оказавшись на самой вершине холма, который отсюда широким языком спускался до самого берегового обрыва. А за ним было море! Весь этот склон сплошь покрывали цветы. Разных оттенков и окрасок, они создавали загадочные узоры, похожие на древние орнаменты и письмена. И эти узоры завораживали. Наташа обнаружила рядышком весьма предусмотрительно поставленную лавку и присела на неё, не сводя глаз с цветника.
— Вам нравится, госпожа?
Наташа вздрогнула и поспешно поднялась. Чуть выше нее стоял, опираясь на мотыгу, небольшого роста старичок в рабочей одежде и в фартуке.
— Да! Великолепно!
— Это еще хозяйка сажать начала. Она сама ухаживала за этим садом, пока не заболела. А господин, уже после ее смерти, часто сюда приходил и смотрел. Он запретил мне что-либо менять. И я каждый год высаживаю один и тот же рисунок. — Старый садовник вздохнул. — Теперь, со смертью господина, тут, наверное, все изменят. Молодой хозяин давно хотел построить здесь летний домик для приема гостей, но отец запрещал. Сейчас уже никто не запретит. — Садовник снова вздохнул.
— Вы тоже любите это место?
— Я сажал эти цветы. Помогал хозяйке ухаживать за ним. Могу ли я его не любить?
Наташа уловила настроение садовника, остро переживающего за сад, и поспешила сменить тему.
— А вы ведь садовник, да?
— Правильно, госпожа. Старый Олруд. Я уже сорок лет ухаживаю за этим парком. А вы ведь та девочка, которая явилась на Призыв?
— Верно. — Наташа тряхнула головой, прогоняя грусть. — А можно вас попросить показать парк? Вы не заняты?
Старик улыбнулся.
— Садовник не может быть не занят. Но я покажу вам парк. Пройдемте, госпожа.
Наташа радостно поднялась со скамейки и зашагала рядом с Олрудом. Садовником он и, вправду, оказался великолепным. Кажется, он знал в парке каждую травинку и каждый кустик. Как поняла Наташа из разговора с ним, он был главным садовником парка уже лет двадцать и руководил целой армией разных рабочих. По должности ему уже не обязательно было самому работать в саду, но он каждое утро вставал и шел в парк, чтобы самостоятельно подравнять кусты, поухаживать за цветниками, прополоть розарии от сорняков. А еще он знал огромное количество легенд про разные цветы.
— Потрясающе! — Девочка не могла прийти в себя. — Вы действительно очень много знаете!
Старик польщённо улыбался и продолжал экскурсию дальше. Ему доставляло искреннее удовольствие рассказывать о цветах кому-то, кто слушает его, раскрыв рот.
— У вас большой парк.
— Да. Немаленький. — Старик вышел на дорожку из черного камня. — А здесь семейное кладбище Гринверов.
На кладбище девочке не хотелось, но старик, похоже, счел своим долгом показать здесь все. Само кладбище оказалось вовсе не таким, как себе представляла девочка. Никаких могил, только невысокое строение с закрытой стальной дверью. Сначала девочка приняла это строение за склад инвентаря, только зачем-то украшенного непонятными надписями, выполненными готическим шрифтом.
— Это склеп. — Пояснил садовник. Здесь покоятся все Гринверы, начиная от основателя династии.
— Так их не хоронят?
— А разве это не захоронение? В стенах долбят ниши и замуровывают…
— Не надо! — Девочка зажала уши. Ей самой было стыдно признаваться, но покойников она боялась страшно. Как и рассказов про них. Олруд удивленно глянул на девочку, но продолжать не стал. Просто опустился на колени и сложил руки перед грудью, закрыв глаза. Потом медленно поднялся.
— Идемте.
Наташа поспешила следом и вдруг налетела на небольшой холмик с камнем. Девочка удивленно глянула на него. Этот холмик появился здесь явно недавно: он ещё не успел обрасти и отчетливо выделялся на фоне остальной растительности. Олруд, заметив, что его подопечная отстала, вернулся.
— Здесь похоронена Джен. Любимая собака Лориэля. Она умерла незадолго до него, словно указывая ему путь.
— О. Вот как. — Наташа уже по-иному взглянула на холмик.
— Да. Господин Лориэль лично похоронил его. И с тех пор он сильно изменился. Словно предчувствовал свой конец. Ходил мрачным и почти ни с кем не разговаривал. Ой, простите, госпожа. Не хотел ни с кем обсуждать поведение господина. Прошу прощения.
— Ничего-ничего. Мне действительно интересно.
— Да ничего тут интересного. Просто господин тогда сильно накричал на меня, хотя никогда прежде на слуг голоса не повышал. Мне кажется, смерть любимой собаки совсем подломила его. Он потом пять дней только и прожил. Пойдемте, госпожа.
— Да-да. — Наташе и самой захотелось как можно скорее покинуть это место. — Только один вопрос, скажите, а когда умер Лориэль Гринвер? Я слышала, что шестнадцатого апреля? — Наташ достала из кармана купленный календарь, на котором уже отметила этот день.
— Да. Совершенно верно. А Джен умерла двенадцатого.
Гм. Девочка искоса глянула на Олруда. Интересно, ему кого больше жалко? Своего бывшего господина или его собаку? Похоже, что обоих. Но чтобы не обижать старика, отметила и эту дату.
— Скажите, вы ведь, как я поняла, весь этот парк знаете. Мог ли Лориэль тайно от вас где-нибудь, спрятать сундук с драгоценностями?
— Меня об этом и молодой господин постоянно спрашивал, — со вздохом ответил садовник. — И не поверил, когда я сказал, что такого быть не может. Но я бы действительно заметил, если бы в парке что-либо изменилось. Прошу вас, госпожа, не надо больше поисков. Господин ничего не прятал тут.
