— Это самое печальное зрелище, что я когда — либо видел. Я никогда не говорил, что я любил вас. И вы, понятное дело, об этом не знали, ведь я молчал, и, наверное, зря…
Хенрик опустил нож. Насмешливое выражение исчезло из его глаз. Андерс сказал:
— Это я подарил вам ту кассету, помните?
Бьерн кивнул.
— Что ты хочешь? — спросил Хенрик.
Андерс рукой указал на красный комбинезон, обвязанный вокруг талии.
— Мою дочь. И я думаю, вы знаете, где она. У вас должен быть ключ.
Хенрик криво улыбнулся.
— Ключ?
— Вы можете мне помочь.
Хенрик и Бьерн посмотрели друг на друга. Хенрик взмахнул ножом. Андерс не мог понять, о чем они молчаливо договариваются между собой, сидя на ступеньках крыльца ниже его. Поскольку в прошлый раз это произвело эффект, Андерс стал напевать:
Набирай мой номер вновь и вновь,
Набирай мой номер вновь и вновь,
Но не говори мне про любовь…
Это была игра на минном поле. Лицо Хенрика расслабилось. Теперь они все вместе сидели рядом и напевали песни «Смите».
И они были так близко друг к другу.
Андерс старался не допустить, чтобы на его лице отразился страх. Он совсем забыл про то, что сегодня не выпил полынную настойку. И вчера не пил. И они про это знали. В противном случае они не сидели бы рядом с ним на крыльце.
Бьерн посмотрел на Хенрика, как будто ожидая, что тот скажет. Хенрик сидел молча, уставившись на горло Андерса. Затем поднял нож и медленно поднес его к Андерсову лицу.
Полынь. Как же я мог…
— Подожди, — сказал Хенрик, — подожди.
Андерс сидел неподвижно даже тогда, когда Хенрик прижал нож к его шее. Он смотрел прямо ему в лицо, но ничего не мог на нем прочитать.
— Твои глаза я вижу, — сказал Хенрик, — они очень выразительные. А что там в черепушке, интересно?
Андерс понял, что шансов у него нет. Он попытался рвануться в сторону, но Хенрик был наготове.
Андерс не успел опомниться, как кровь струей хлынула из пореза на шее. Она залила руки Хенрика и ботинки Андерса. Он попытался зажать рану, но кровь продолжала вытекать сильными толчками. Наверное, Хенрик задел яремную вену.
Хенрик встал перед ним.
— «Что нас ждет в эту ночь?» — спросил Хенрик, и Бьерн ответил:
— «Не знаю».
— «Сможешь боль превозмочь?»
— «Не знаю».
Сколько они могут цитировать эти песенки?
Окровавленная ладонь Андерса скользнула в карман, он ощутил мгновенный прилив силы и крикнул:
— Руки прочь! Я дочь от смерти спасаю!
Андерс достал коробок. Его пальцы показались ему самому жесткими и холодными. Кровь из шеи продолжала течь.
— «Я действительно ничего не знаю, — пробурчал Хенрик себе под нос, — я знаю только, что мы сейчас здесь».
Она течет. Вода утекает.
Как сквозь пелену Андерс увидел, что Бьерн и Хенрик сидят перед ним. Он обхватил их за спины руками.
Вода.
Он увидел воду. Бьерн состоял из воды: кровь, кишки, кости — все это было из воды, и эта вода была у Андерса в руках.
Бьерн попытался встать, но Андерс удерживал его. Бьерн упал, вода, из которой он состоял, стала теплее. Через несколько секунд она превратилась в кипяток, и Андерсу обожгло руки. Хенрик подбежал к лестнице. Бьерн закричал.
Вместе с криком из его рта вырвался фонтан кипятка. Горячая вода ударила Хенрика по лицу, тот споткнулся и упал в облаке пара. Бьерн тоже рухнул на крыльцо. Через мгновение он превратился в кучу мокрого белья.
Хенрик скорчился на траве, крутясь, чтобы погасить свое горящее тело. Наконец его движения прекратились, и он затих.
Андерс наклонился вперед и попытался встать. Ничего не получилось. Он очень ослаб.
Он двинулся вперед. От одежды Бьерна шел пар, и когда Андерс, шатаясь, прошел мимо, он почувствовал тепло изнутри. Хенрик лежал на траве и смотрел в небо. Андерс шагал так быстро, как только мог.
Только бы выжить… только бы выжить.
Лицо Хенрика начало стремительно меняться. Оно разлагалось прямо на глазах.
— Хенрик.
Андерс нагнулся и стал смотреть на то, что еще недавно было глазами Хенрика. Казалось, тот улыбается, но сказать точно было невозможно, потому что губ у Хенрика уже не было.
— Можно мне увидеть… — сказал Хенрик. Его голос звучал так, как будто он говорил под водой. — Дай мне посмотреть… что ты…
Андерс сначала не понял, что он имел в виду. Затем, сообразив, он поднял коробок, открыл его, потом закрыл.
— Разве это… — прохрипел Хенрик.
— Хенрик, — почти выкрикнул Андерс, — ты должен сказать мне. Пожалуйста.
— Ключ… — прошептал тот.
— Да, да! Что я должен делать?
Хенрик выдохнул воздух, который превратился в пар. Теперь вместо голоса он издавал только слабое шипение, и Андерсу пришлось нагнуться, чтобы расслышать.
— Он у тебя в руках. — Он помолчал несколько секунд, а потом добавил: — Идиот.
Помолчав еще, он добавил:
— Есть другой мир. Куда более совершенный мир…
Больше он ничего не сказал.
Андерс рухнул рядом с ним. У него не было сил даже на то, чтобы повернуть голову. Спиритус выбрался из коробка и притих рядом, не пытаясь сбежать.
Я умираю…
В глазах было темно.
Заснуть…
Он не понимал, где он, он чувствовал себя как будто в свободном падении, он не понимал, где низ, а где верх. Какая — то темная вода обступила его, он попытался дышать, но воздуха не было. Кто — то неслышно приближался к нему, его сердце забилось в ужасе.
В его руку скользнула маленькая рука.
Ну, давай же!
Я Майя. У папы такая большая ладонь. Когда мы идем рядышком, я держу его не за руку, я держу его за указательный палец.
Ну, иди же, папа!
Ее рука в моей, она так маленькая и узкая…
Давай, папа, давай, мы должны идти!
Я иду.
Зрение вернулось. Теперь Андерс мог дышать. Он лежал на траве, на склоне холма. Ветер обдувал его лицо. Судя по положению луны, он отсутствовал долго, может быть, несколько часов. В десяти метрах от него стояла лодка.
Я не могу.
Он не сможет столкнуть лодку в воду. Как хочется спать.
Ну же!
