– Не могу, – не соглашается, – и не понимаю. И – не хочу понимать. Ты – честный враг, мне от тебя сопли без надобности. И от Али, кстати, тоже. Можно подумать, что я не вкуриваю, что вы точно так же себя бы повели в такой ситуации. Ага. Или ты всерьез вашу говенную мясопропаганду воспринимаешь: типа, что мы, кони, просто пиздец какие тупые?
– Конечно, всерьез, – ухмыляюсь, – и никакая это не пропаганда. А самая что ни на есть голая правда жизни. Объективная реальность, данная нам в ощущениях. Впрочем, откуда тебе, убогому, знать такие тонкости? А еще вы, сцуко, умеете втираться в доверие. Прям без мыла, блять, лезете. Мне вон, по идее, щщи тебе надо править, а мне, идиоту, выпить с тобой хочется. А ты говоришь – пропаганда…
– Мне, – ухмыляется в ответ, – тоже хочется с тобой выпить. Иногда. Но чаще про подсральник в твою убегающую жопу почему-то задумываюсь.
– Это, – гогочу, – потому, что ты меня ни разу со спины не видел, перхоть конская! Вот и сублимируешь. Ну да ладно, будь! Если чо, – наберу, не сомневайся.
– Не сомневаюсь, – ухмыляется. – Мы с тобой, стос, хоть и по разные стороны баррикад, но делаем одно и то же дело. А на остальных мне просто по хер, стос. Всасываешь?! Ну, если всасываешь, тогда – покедова…
А чо тут не всосать-то, думаю? Аксиомы.
Основы нашего образа жизни и нашей жизненной позиции. Точно, они, конявые эти, – тупы, как та пробка из самого тупого дерева.
Или – отстают от нас по полной маме.
И не только в околофутболе или, скажем, перфомансе, где они просто весь креатив у наших парней передирают.
А вообще – по жизни.
Потому как те пирожки, которые они сейчас жрут, мы уже давным-давно высрали…
Но – поступок достойный, чего уж там.
Хотя…
Хотя он прав – я бы на его месте точно так же бы поступил.
И большинство из наших – тоже.
Уверен.
…Вышел из машины, пипикнул сигнализацией, пошел в паб.
И – ведь дошел бы, наверняка.
Если б по дороге не вспомнил, что у меня наличные закончились, а карточки в пабе, увы, пока что не принимают. Сколько времени уже аппарат поставить обещают, – а все ни в какую.
Ладно, их дела.
А мне – по-любому надо до банкомата дойти, благо он здесь, рядышком.
Прямо за углом.
Дотащился, снял пять тысяч с карточки.
Хватит, думаю.
Потом прикинул и на всякий случай снял еще столько же. Вдруг, к примеру, все-таки решусь и на машине домой поеду?
Тогда кэш на кармане – ну совершенно явно не повредит.
Гаишники там вдруг нарисуются или еще гадость какая…
Такие вопросы – лучше сразу «на земле» решать.
Дешевле получается…
…Выхожу из-за угла, а в дверном замке моей «Мазды» какой-то вертлявый малолетний шкет уже чуть ли не отверткой ковыряется.
Вскрывает.
Мою тачку, а заодно и мой, не приспособленный к таким поворотам сюжета, головной мозг.
Ну и ни фига же себе, думаю…
…Подошел к шкету сзади, стараясь, по возможности, не шуметь. Схватил за шкирку, встряхнул легонечко.
– Ты что это, – интересуюсь предельно ласково, – гад такой тут делаешь-то, а?
И – опять встряхиваю, но уже слегка посильнее.
Потому как сопляк еще, вдобавок ко всему прочему, – грязный, вонючий ублюдок, как сейчас принято политкорректно выражаться, «несистемообразующей» национальности.
Да еще и верещит, сука такая, не по-нашему.
И это – в центре Москвы, да еще и среди бела дня.
Совсем уже, блин, охренели, думаю…
…И тут меня не очень сильно, но ощутимо, прикладывают сзади по затылку.
По касательной.
То ли я чересчур активно башкой тряс, пока с этим говноедом малолетним разбирался, и бивший поэтому слегка промахнулся. То ли – так и было изначально задумано.
Бросаю малолетку, резко разворачиваюсь.
Ну, ни фига себе…
Зверье.
Человек семь.
Лет по двадцать – двадцать пять.
Наглые, сытые, уверенные.
Одеты, правда, безобразно, но это явно не от недостатка средств.
Издержки горского образования.
А неподалеку – два мента «сержантского состава» и совершенно рязанской наружности. В качестве еще одного подтверждения аксиомы, что дерьма среди моих собственных соплеменников отнюдь не меньше, чем среди гордых и носатых гостей столицы.
И то, что это дерьмо типа, свое, – меня ну вот ни сколечко не утешает.
Даже наоборот, расстраивает.
Зверей хоть можно воспитать или, на худой конец, просто поставить на место.
Этих глистов – только давить.
Но пока они в форме и при погонах – они не досягаемы…
Увлеченно делают вид, сцуко, что находятся тут совершенно случайно и очень интересуются интенсивным трафиком столичного дорожного движения.
Ну-ну.
Как бы – все понятно…
Звери, по виду, – либо даги, либо чечены.
Но – скорее даги.
Чехи на такие дешевые разводки редко когда размениваются. Да и менты с ними в спарке работать в Москве пока что опасаются.
Слишком уж они, сцуко, непредсказуемые.
Да и даг, конечно, – тоже определение условное.
Их там, в этом самом Дагестане, – чуть ли не больше сотни разных народностей и национальностей, причем некоторые – вполне себе приличные и даже цивилизованные.
Я это точно знаю.
Бывал там в командировках, писал в газету свою об их проблемах.
Разные они.
Очень разные.
Как и все, и везде, впрочем.
Ну а тут – некогда разбираться.
Даги и даги.
Блин, на хрен…
…Не, ну – наглость-то какая…
И хоть мне, по идее, сейчас самое правильное – резко разворачиваться и валить – типа, хрен с ней, с этой тачкой, – все равно застрахована по полной, – я все-таки, вопреки собственному мозгу, почему-то не выдерживаю.
Бремя белых, блин.
Почти что по Киплингу.
Ведь знаю, что сейчас замочат, что шансов – вообще никаких, но бежать – нельзя.
Это, в конце концов, – мой дом.
И мой город.
И если я сейчас побегу, то, значит, признаю, – не для них, для себя, – что я тут больше не хозяин.
