Еще несколько «аэропилов» кружили в воздухе над самым
островом.
– По воздуху? – очень тихо спросил Рошаль.
– Ну да… А что тут такого? Там, на острове, есть
небольшой частный аэродромчик. Вполне официальный, легальный… ну, иногда мы
пользуемся услугами пилотов, чтобы доставлять на материк кое-какие грузы,
которые сложно провести через таможню. Зачем нам лишние хлопоты с Каскадом?..
Рошаль закрыл глаза. И не открывал до тех пор, пока с
острова не прибыл катерок за нелегальными гостями Короны и с известием, что к
вылету все готово.
Глава 5
Несет меня мой дельтаплан…
Аэродром состоял из наземной и надземной частей.
На земле бок к боку выстроились приземистые полукруглые
ангары, в которых дожидались своей очереди на взлет летательные машины,
именуемые на местном наречии аэропилами. Из-под ангаров выходили рельсы и
вливались посредством стрелочных переводов в магистральную колею – как вскоре
выяснилось, по этим рельсам перемещались платформы, доставляющие аэропилы из
ангаров к взлетной полосе. Сооружение же под названием «взлетная полоса»,
поднятое над землей на гигантских металлических опорах и тянущееся через весь
остров, что-то Сварогу мучительно напоминало. Блин, ну конечно же – аттракцион
далекого детства, американские горки, только увеличенные по всем параметрам раз
этак в несколько. На пусковую площадку, самую высокую точку острова, платформу
с аэропилом, судя по всему, поднимал лифт – огромная металлическая рама,
оканчивающаяся площадкой с пультом управления и загадочной белой палаткой.
– Когда-то, а было это совсем недавно, – сказал
Рошаль, задумчиво разглядывая оранжевый аэропил, уже стоящий на
платформе, – я считал, что воздухоплаванье начинается и заканчивается
воздушным шаром. За последние… недели, месяцы?.. недели как месяцы… Ведя отсчет
со дня знакомства с вами, мастер Сварог, я наблюдаю уже третью разновидность
летательной машины… Как любил говаривать покойный не без моей помощи князь
Саутар, подписывая разрешения о начислении жалованья советникам: «Понимаю – что
надо, но не понимаю – зачем мне это надо…»
– Эй!
Они обернулись.
Улыбаясь как родным, к ним семенил невысокий широкоплечий
малый с обветренным лицом, на котором традиционный наряд Супермена смотрелся,
как фрак на пугале. Затараторил на ходу:
– Это о вас Мина говорила? Ребята с Сиреневой Гряды?
Ну-ну. А я Юж-Крагт, йорг-капрал Унии Авиаторов. Бывший, разумеется.
Забирайтесь в подъемник, скоро вылетаем. Ежели сказано доставить в лучшем виде
– значит, доставим. Если только не упадем. Ха-ха-ха!
На этой оптимистической ноте пилот прошмыгнул мимо них,
забрался на платформу лифта и занялся оранжевым аэропилом.
…Сварог и Рошаль стояли у перил поднимающейся лифтовой
площадки, мимо проплывали решетчатые фермы «взлетных горок» – лифт двигался не
просто медленно, а с прямо-таки с похоронной неторопливостью. Ветер трепал их накидки.
Высота была – аж дух захватывало. Пилот Юж-Крагт ходил вокруг своего
летательного аппарата, трогал многочисленные тросы, простукивал обшивку,
забирался под брюхо машины.
– Если наша приятельница Мина назвала это
«аэродромчиком», то как же тогда выглядит полноценный аэродром? –
напряженно спросил Рошаль, спав, что называется, с лица.
– Не горюйте, масграм, – ободряюще заметил
Сварог. – Доведется, увидим и собственно аэродром, и местный воздушный
парад, и небо в алмазах увидим. А равно как и много других чудес и диковинок…
Кстати, все хочу спросить – вам еще не надоело? Я имею в виду всякие диковинки
и разнообразные чудеса.
– Не знаю… сам не пойму, – ответил Рошаль, с
опаской глядя вниз, на удаляющуюся землю. – Вот бегать надоело, если
честно, маскап. Я, право же, не Олес, то бишь недостаточно молод и недостаточно
горяч для подобных занятий. Хотелось бы, по меньшей мере, передышки, а по
большому счету, – охранитель вздохнул, – определиться как-то хотелось
бы. Скажем…
Закончить мысль Рошалю не дал пилот Юж-Крагт – закончив
обнюхивать летательный аппарат и вытирая руки ветошью, он подошел к своим
пассажирам, лицо его прямо-таки светилось дружелюбием.
– Ну чего, взлетим нормально. А бог даст, так еще и
сядем, где нужно…
– Не загадывали бы вы, а? – поморщился Рошаль.
– А что такого? – искренне удивился
авиатор. – Можем сесть, а можем и хрястнуться…
– Никогда на таких штуках не летал, – быстренько
сменил неприятную тему Сварог. – Как она работает, не просветите?
– А чего там просвещать! Во, глядите-ка. Разгоняемся по
этой горке, накапливается заряд, потом магнето дает искру, включается мотор – и
пока мы парим в воздухе, что твой кирпич, лопасти набирают обороты, дабы мы не
шваркнулись раньше времени… Делов-то. Ладно, пошли причащаться, – и от
избытка дружелюбия он хлопнул Рошаля по плечу, отчего тот чуть не перелетел
через ограду платформы.
На краю лифтовой площадки трепыхались на ветру тряпичные
стенки белой палатки – к ней-то и увлек авиатор пассажиров, взяв под локотки.
Полог, откинутый пилотом, украшала вышивка золотой нитью: буквы «У. А.» над
распростертыми крыльями. Овальный столик в центре, лавочки вокруг, белый сифон,
маркированный теми же буквами «У. А.» и теми же крыльями, бокалы на толстой
ножке, – больше ничего внутри палатки не было. Надавив на рычажок сифона,
авиатор наполнил три бокала прозрачной пенистой жидкостью.
– У вас запрещено садиться за руль в трезвом
виде? – с интересом спросил Сварог.
– Да вы, ребята, дикие, словно из лесов Акомбольи. Это
ж всего-навсего энергин. Чтоб вы на высоте не задыхались, как рыбы в сухих
песках Садаккеев. Там же наверху разреженный воздух, не знали?.. А вы, часом,
не из Балора?
– Нет, – со всей искренностью ответил ему
Сварог, – мы из другого тупичка.
– Ну и хорошо. Тогда за мной анекдот про то, как три
балорца поймали карлика с золотой дудочкой. А сейчас… – авиатор взял свой
бокал, прикрыл глаза, его лицо стало вдруг очень серьезным и даже каким-то
одухотворенным.
Сварог догадался, что совершается некий устоявшийся
предполетный ритуал. Неизвестно, что за напиток шипит и пенится в бокалах (но
не яд – Сварог, разумеется, проверил жидкость на наличие яда и такового не
обнаружил) и действительно ли он снижает воздействие разреженного воздуха,
однако не стоит отказом настраивать против себя человека, которому вверяешь
свою жизнь. Ладно, что нам стоит подыграть. Пусть даже и горька окажется
микстурка…
– Что море поет?
Что ветер судачит?
Что чайка кричит?
Что сердце плачет
До края полно
Одно?
– негромко, даже с каким-то надрывом продекламировал
пилот.
– Море поет,
Ветер судачит,
