– Во-первых, эту, простите, граф, рожу я вижу не
впервые, а во-вторых, она может проходить по иным противозаконным деяниям, кои
насовершал ее исконный обладатель до своего ухода под воду. Лучше бы вспомнили
Пэвера или хотя бы Вало – их-то уж точно здесь никто не видел.
– Ну-у, шанс невелик. Да и потом, дорогой мастер
Рошаль, я не хочу пользоваться личинами людей из другого мира. Никогда, знаете
ли, не пробовал. Есть вероятность несовместимости одного с другим, а сейчас не
до экспериментов и исследований. Ну а кого ни возьми из моих знакомых на этой
планете, все не в ладах с законом… Ладно, давайте подумаем, масграм, как нам
держаться…
Видимо, Сварог все-таки погорячился, дернув за рычаг
последнего этажа. С такой скоростью, какие демонстрируют лифты этого мира, они
доберутся до цели разве что к старости. Мимо проплыл только пятый этаж,
прямо-таки утопающий в зелени, где среди кадок с декоративными деревьями, под
разлапистым папоротником, растущим на небольших клумбах, под плющом, увивающим
стены, стояли уже знакомые Сварогу по холлу ящики непонятного предназначения.
– В таких случаях я своим агентам рекомендовал личину
гостя города, – сказал Рошаль, задумчиво потирая переносицу. – В
нашем случае подходят роли провинциалов, которые всегда могут оправдаться
незнанием столицы, но…
– Отлично, – перебил Сварог. – Тогда, на
всякий случай, мы прибыли с экскурсионными целями… из колониального городишки…
ну, допустим, Митрак. Не могут же они помнить названия всех заштатных городов?
Услышав слово «Митрак», Рошаль помрачнел.
– Ну хорошо, хорошо, – Сварог решил понапрасну не
травмировать мастера охранителя неприятными воспоминаниями. – Пусть будет
Йошкар-Ола. Совершенно не вижу, почему бы в дальней колонии среди лесов и болот
не раскинуться славному городишку Йошкар-Ола…
– А документы?
– Ого, неужели добрались!
Добрались. Лифт-тихоход смачно лязгнул металлическими
суставами и замер. Раз приехали – пора и в обратный путь, пока заждавшиеся
пассажиры внутрь не полезли. Сварог переключил рычаг над ромбиком с цифрой «1».
Никакого эффекта. Тогда он попробовал рычаг номер два. С той же нулевой
результативностью.
– Может быть, сперва выйти надо, потом снова зайти,
тогда и заработает, – предположил Рошаль.
– Не исключено.
Сварог, прежде чем выходить, решил все-таки испробовать все
рычаги. Но – не успел.
Потому что отовсюду на них обрушился дребезжащий звон.
Отвратительнее звука придумать было трудно, будто враз включили тысячи
электрических школьных звонков, выведя их громкость на максимум. Звонки
захлебывались на этом проклятом максимуме и не думали умолкать. А вскоре к
звону добавился дверной стук и топот множества ног.
– Похоже, по зданию объявлена тревога, – с мрачной
ухмылкой сказал Сварог и нашарил рукоять шаура. – И, не иначе, по нашу
душу.
– Боюсь, как бы они не блокировали весь район и не
устроили тщательную поквадратную облаву…
– Как бы там ни было, а лифт они вырубили, масграм, так
что делать в нем совершенно нечего.
И Сварог поднял решетчатую створу.
Глава 8
Здания и крыши
В коридорах седьмого этажа развевались разноцветные плащи
бегущих людей. Люди торопились к лестнице. Контингент процентов на восемьдесят
составляла молодежь, у некоторых папки в руках, а люди в возрасте представлены
исключительно лицами мужеского полу, почти все с ухоженными короткими
бородками, в одинаковых головных уборах. А прибавьте сюда еще портреты на
стенах, где изображены лобастые, бородатые мужи на фоне книжных полок, или на
фоне каких-то мудреных механизмов, или на фоне пробирок… «Так это ж
университет! – вдруг осенило Сварога. – Ну, там, институт, колледж
или королевский лицей. По крайне мере этот этаж отдан под учебное заведение…»
Они стояли на пороге лифта и, так сказать, на берегу людской
реки. Примыкать к потоку или, вернее, к оттоку с этажа ни один из них не
предлагал. Оба помнили о документах, которые – тут и к бабке не ходи – станут
проверять на выходе из здания: иначе что это за облава? А с документами у них
обстоит, признаться, неважнецки. Нету таковых, понимаешь ли, даже самых
завалящих нету. Черт бы побрал этого Визари…
– Пойдемте водички изопьем, – предложил
Сварог, – чтоб не торчать тут, как занозы в пальце.
Правда, на них не обращали никакого внимания, не до каких-то
посторонних было студентам, студенткам и профессорам с доцентами. Учащаяся и
учащая публика, по всему похоже, стремилась покинуть здание в какой-то
отведенный для этого срок, как на учениях по гражданской обороне. И вообще,
создавалось впечатление, что тревогу тут играют не впервой – уж больно слаженно
и организованно они покидали свой этаж. Однако отойти в сторонку все равно не
мешало: вдруг найдется какой-нибудь ретивый ответственный за ГрОб и прилипнет
клещом: «Чего вы ждете, бегом-бегом, нельзя здесь оставаться, давайте я вас
провожу», – и отбивайся потом от него…
Чаша, из которой бил фонтанчик, располагалась в углу
небольшого фойе, в окружении скамеечек и декоративных лиственниц в кадках.
Сварог снял с полки деревянный стаканчик, подставил под струю. На стаканчике
имелся рисунок: меч, раскалывающий солнце. Надо так понимать, сие есть герб
учебного заведения университета, где солнце символизирует непознанное, а меч –
всесокрушающее знание. У водички между тем обнаружился минеральный привкус.
«Во, заодно и здоровьишко подправлю», – подумал Сварог.
Один из стремящихся к лестнице, человек профессорского
облика, вдруг встал как вкопанный, звонко хлопнул себя по лбу, развернулся,
рванул обратно, отпер одну из дверей, забежал в комнату и через минуту выскочил
оттуда, прижимая к груди небольшой светло-коричневый цилиндрик с черными
заглушками.
– Не иначе, пенал с документами забыл, – заметил
Сварог. – Что поделаешь, ученый муж, – по-отечески вздохнул
Рошаль, – рассеянный по их всегдашнему обыкновению.
– Попробуем отсидеться, масграм, – сказал
Сварог. – Смею надеяться, что с одним из этих дверных замков я управлюсь.
Переждем тревожные времена где-нибудь на кафедре, под шкафами с заспиртованными
в банках уродцами. Не будет же облава открывать каждую дверь… Ну наконец-то!
Наконец-то прекратился тревожный звон, от которого уже,
право слово, начинали ныть зубы. Во славу тишины Сварог выпил еще водицы. Между
тем людской поток схлынул. Прошел, солидно ступая по паркету, несомненный
ректор или декан – уж больно надменный и значительный у него видок, уж больно
по-важняцки вышагивает. Наверное, как капитан, он последним покидал свой
корабль-этаж.
– Давайте зайдем за эти пихты, масграм, –
прошептал Сварог. – Не стоит попадаться на глаза сему ответственному
товарищу…
Не попались. Ответственный товарищ благополучно проследовал
до лестницы, и этаж обезлюдел. Они подождали еще немного и, убедившись, что
вокруг тихо, отправились подыскивать, так сказать, комнату отдыха от облавы.
