– Ваня, ты с ней спал?
Я растерялся, мне давно не пятнадцать лет, и время от
времени я вступаю с женщинами в интимные отношения, но мы с Николеттой никогда
не беседуем на, так сказать, сексуальные темы. Мне даже в юности не пришло бы в
голову поделиться с маменькой своими секретами, а она никогда не интересовалась
подробностями моей личной жизни. Да, Николетта не оставляет надежды женить
сына, но вся ее матримониальная активность питается лишь одним соображением:
маменьке хочется найти для отпрыска богатую невесту, помесь бензоколонки с
водочной бутылкой и алмазными копями. Николетта очень боится нищеты. Несколько
раз она заводила разговоры на тему: «Что будет с нами, когда Нора умрет». Увы,
я не могу успокоить маменьку. Если хозяйка, не дай бог, скончается, Иван
Павлович окажется без средств к существованию. Николетта очень хорошо понимает
проблему, поэтому постоянно приглашает на суарэ
[1] соответствующих
кандидаток, но пока мне удавалось выскакивать из мышеловки, не прищемив хвост.
– Ваня! Ты спал с ней? – добавив децибел в голос,
поинтересовалась еще раз Николетта.
Я смущенно кашлянул.
– Ванечка, – сиротским голосом проблеяла
Вера, – отвечай правду! Нам ведь было очень хорошо вместе, а? Помнишь?
– Ну… – замямлил я, – э… в общем…
– Да или нет? – тоном сотрудника гестапо
осведомилась Николетта.
– Ванечка, – зашептала Вера, – мы же любим
друг друга, страстно и отчаянно!
– Так как? – наседала маменька.
– Да, – вырвалось из меня, – но всего один
раз!
– Не беда, милый, – хихикнула Вера, – теперь
я буду твоей всегда, в любой момент. Квартирка здесь большая, места хватит,
надо только заранее подумать, где детскую оборудовать. Я тут по хоромам помоталась
и удивилась, комнат полно, а тебе самую плохую выделили, крохотную и темную.
Несправедливо получается: старуха шикует, а ты в чулане. Ну ничего, я наведу
тут порядок, бабкам надо свое место знать, моя тоже хамила, пока не померла,
теперь на кладбище, тихая.
Николетта сидела на диване не шевелясь, Тася сняла руки с
головы, но так и осталась на корточках, я сначала лишился дара речи, но потом,
придя в себя, схватил Веру за плечи, сильно встряхнул и воскликнул:
– С ума сошла! Немедленно уходи отсюда! Как вообще этот
адрес узнала и зачем сюда приехала?
Девушка ловко вывернулась из моих рук, села в кресло и
абсолютно спокойно произнесла:
– Пока ты спал, я брюки повесить решила, взяла их, а из
кармана паспорт выпал, ну я и не выдержала, полюбопытствовала, полистала
документ.
– Не ври, – потерял я все остатки
воспитания, – я всегда ношу удостоверение личности в барсетке, и одежда
моя, когда я очнулся, на полу валялась.
Николетта молчала, лихорадочно моргая глазами, Тася ойкнула,
а Вера захихикала.
– Запамятовала, значит, я, откуда паспортина
вывалилась. Ваня, я беременна, у нас скоро родится малыш, и ты, как честный
человек, обязан на мне жениться.
Все волосы на моем теле встали дыбом. Ребенок? С одного
раза? Хотя, глупый вопрос, беременность может наступить и после первого соития.
О боги! Я совершенно не хочу становиться отцом, не испытываю ни малейшего
желания возиться с крикуном, да и Вера категорически не годится на роль госпожи
Подушкиной.
Сердце заколотилось в груди, в висках застучало, глаза
неожиданно заболели, и резко стало не хватать воздуха. Словно поняв мое
состояние, Вера встала и взяла меня за руку.
– Ты ведь рад, милый?
Я не нашелся, что ответить.
– Матерь Божья, – заголосила Тася, – что же у
нас творится! Ваняша! Где ж ты отрыл красу ненаглядную? Уж лучше б на той
страхолюдине женился, что Николетта во вторник приглашала. Жуткая, конечно, с
лица, но с морды воду не пить, зато богатая, а эта! Ни рожи, ни кожи, ни денег!
– Немедленно убирайтесь отсюда, – прошипела
Николетта, – вон! Оба!
Голос маменьки набрал мощь, окреп и заметался воплем под
потолком. Я схватил Веру в охапку, вытолкнул на лестницу, дотянул девицу до
второго этажа, припер к подоконнику и велел:
– Изволь объясниться, что за дурь ты сейчас несла?
Вера порылась в сумочке, вытащила узенький клочок бумаги и,
ткнув ее мне под нос, осведомилась:
– Видишь три красные полоски?
– Да.
– Это положительный тест на беременность.
Меня сначало отшатнуло в сторону, потом, взяв себя в руки, я
решительно сказал:
– Хорошо, ступай на аборт. Естественно, я оплачу все
расходы.
– Мне нельзя искусственно прерывать
беременность, – зарыдала Вера.
– Почему? – удивился я.
– У меня аллергия на любой наркоз, – прохлюпала
девица, – а по-живому я не выдержу!
Меня передернуло.
– И что теперь делать?
Вера заплакала еще пуще.
– Ты мне ребеночка сделал, ты и думай. Меня тетка из
дома выгнала, как про беременность услышала, жить негде, денег нет… Куда с
малышом податься?
– Почему же ты не пользуешься контрацептивами? –
только и сумел выдавить я из себя.
Вера вытерла кулаком нос.
– Кто ж знал, что ты на меня так набросишься, просто
как ополоумевший! И потом…
Слезы снова хлынули из глаз Веры потоком, у меня защемило
сердце. В конце концов, девушка права, я мужчина, и ответственность за
случившееся лежит на мне, представитель сильного пола не имеет права терять
голову.
Я вынул из кармана носовой платок, вытер лицо Веры и
нарочито спокойным голосом сказал:
– Пожалуйста, попытайся взять себя в руки, сейчас я
решу проблему.
Вера вцепилась пальцами в подоконник.
– Ваня, я люблю тебя! С первого взгляда! Как только
Славка нас познакомил, я сразу поняла: ты мой единственный. Женись на мне,
ей-богу, я стану отличной хозяйкой, никогда ничем не попрекну тебя, солнышко,
котик, заинька…
