– У нее смена закончилась, – приветливо ответила
медсестра, – завтра в семь утра будет. Врачи все ушли, только дежурный
тут, но он в буфете, позвать? Хотя, если не сложно, то лучше обождите часок,
вон там, в холле у телика, посидеть можно. А то Михаил Степанович злится, если
ему поесть мешают, он ведь сранья без передыху тут носился!
Милое слово «сранья», ей-богу, оно брат-близнец придуманного
Норой глагола «жвачиться».
Я вынул из кармана бордовую книжечку, но не успел сказать ни
слова, потому что девушка вдруг вскрикнула:
– Вау! Милиция! Шустро вы! Я только позвонила, а вы уже
здесь!
Мало ли по какому поводу в клинику могли вызвать
представителей закона!
– Мне нужно найти Риту Воскобойникову, – уточнил
я.
– Конечно, конечно, побежали, – закивала
медсестра, – сюда, налево.
Ничего не понимая, я поторопился за стройной фигуркой в
неком подобии пижамы. Девушка распахнула дверь одной из палат и воскликнула:
– Вот, пожалуйста, только больше не нервничай, приехал
мент.
– А-а-а, – донеслось с единственной стоящей в
палате кровати.
– Чего стоите, – пихнула меня медсестра, –
вон Воскобойникова, извела меня, все просит: «Умираю, скорей милицию сюда!»
Я на цыпочках подошел к койке и сел на стоящую у изголовья
круглую табуретку, выкрашенную белой краской.
– Пусть она уйдет, – прошелестело изнутри
забинтованного лица.
– Больно надо! – фыркнула медсестра и унеслась.
– Вы кто? – сросила Рита, не поворачивая головы и
не делая никаких попыток встать.
– Иван Павлович Подушкин, – представился я, –
начальник оперативно-следственного отдела агентства «Ниро».
– Хорошо, что пришли, – шелестела девушка, –
сил у меня мало, похоже, умру скоро.
– Что вы! – быстро принялся я переубеждать
ее. – Уже идете на поправку.
– Шрамы на лице останутся.
– Вовсе нет, их никто не заметит.
Рита слегка пошевелилась.
– Плохо мне совсем.
– Хотите, позвоню Кате, вашей сестре? – предложил
я. – Она приедет, будет за вами ухаживать.
– Нет, – неожиданно твердо произнесла Рита, –
она меня ненавидит, с детства попрекала, специально свои платья рвала, чтобы
младшей сестре не достались, и маме жаловалась. Приведу домой приятелей, а
Катька ныть начинает: «Разговаривают громко, мне уроки учить не дают». Она-то
скучная, нудная, к ней никто из одноклассников и не заглядывал, поэтому мне
завидовала и народ отвадить надумала. Надо сказать, она преуспела, мамочка
запретила друзей звать!
Воспоминания об обидах детства придали Рите сил, голос ее
перестал дрожать, он окреп, стал четким и почти звонким.
– Все мои несчастья из-за Катьки, – вещала теперь
девушка, – она надумала квартиру делить. Знаете почему?
– Почему? – эхом повторил я.
Из-под бинтов послышался звук, похожий на кудахтанье.
– Замуж ей охота, а претендентов нет, кому зануда
нужна, – пояснила Рита. – До смешного доходило: заманит к себе парня,
угощенье выставит, халат прозрачный нацепит, а тут я приду. Мужик сразу на меня
внимание обращает, и все, про жратву забыл, Катькины сиськи не видит, Риточку хочет.
Вот сестрица и бесилась, а потом подумала: если меня отселить, то быстренько в
загсе окажется, ну и затеяла разъезд. Меня на помойку, себя в шикарное место,
спорить с ней я не собиралась…
Речь Риты текла плавной рекой, я молча слушал девушку. Так и
хотелось ее спросить: а зачем заявляться домой именно в то время, когда сестра
решила соблазнить кавалера? Будь я на месте Риты, то сказал бы Кате: «Пойду
ночевать к подруге, а ты уж тут располагайся с комфортом, включай механизмы
соблазнения на всю мощь, завязывай мужчину узлом».
– Катька меня вынудила преступлениями
заниматься, – продолжала Рита, – из-за нее я в «Вир» попала и в
больнице очутилась. Не грабители на меня напали! Нет. Это просто спектакль был,
убить меня хотели за то, что слишком много знаю. Повезло мне, ой, повезло, а им
нет…
Я решил не перебивать девушку, в конце концов, ее рассказ
старательно фиксирует диктофон, запись можно прослушать многократно и спокойно
понять, что к чему, главное, пусть Рита говорит, похоже, она очень напугана и
теперь расскажет правду.
Но уже через несколько минут я начал разбираться в ситуации.
Когда Рита стала жить самостоятельно, то первой проблемой, с
которой она столкнулась, оказалась нехватка денег. Может, Катя и была плохой,
завистливой сестрой, но, находясь около нее, Риточка не слишком задумывалась,
откуда в холодильнике берутся продукты, а гардероб старшей младшая искренне
считала своим и бесцеремонно брала все понравившиеся вещи. Но потом Маргарита
обрела самостоятельность и приуныла. В конце концов до девицы дошла очень
простая истина: никто ей за просто так чашку кофе не нальет, следует искать
работу.
Повздыхав, Рита пошла по всем известным ей адресам, а
поскольку девица до сих пор в основном тусовалась по ночным заведениям, то путь
пролег по маршрутам развлечений. Довольно быстро Воскобойникова устроилась
официанткой в клуб «Юмбо» и так же скоро поняла: быть клиенткой и служить
подавальщицей – это две большие разницы. Управляющий заведением, прежде с
улыбкой отпускавший Риточке комплименты, теперь шипел, словно ненароком
очнувшаяся от спячки змея:
– Живей поворачивайся, толстозадая! Вон за столиком
люди нервничают!
Наверное, следовало выплеснуть подонку в лицо сок из стакана
и гордо уйти, но Рите были нужны деньги, к тому же работа в клубе позволяла не
тратиться на еду. Вот она и терпела до поры до времени, поджидая счастливый
случай, который вырвет ее из «Юмбо».
Однажды управляющий велел Рите идти мыть дамский туалет.
– Я не нанималась в уборщицы, – возмутилась
Воскобойникова.
– Здесь я руковожу работой, – хмыкнул
мужчина, – не нравится – пшла вон, тоже мне, эксклюзивная специалистка, на
твое место очередь стоит, свистну, десяток дур прибежит!
Проклиная судьбу, Рита потащилась в сортир, но, оказавшись
около кабинок, она внезапно поняла, какой шанс предоставил ей случай.
Посетительницы, все, как одна, порядком нетрезвые, швыряли
сумочки на рукомойник и спешили к унитазам, Рита могла беспрепятственно шарить
в ридикюлях. Кстати, как правило, внутри были копейки, но порой попадались
кошельки, плотно набитые деньгами.
