Я глянул на фотографию. Действительно впечатляет. Кольцо с
большим камнем непонятной формы в середине. Бриллиант, на мой взгляд, огромный
и баснословно дорогой, его окаймляют более мелкие собратья слегка иного тона.
Внизу шла подпись «Арабский шейх преподнес это великолепное, скромное изделие
одной из своих тещ, когда та уезжала из его дворца к себе домой».
Да уж, кем бы ты ни был, а визит любимой тещи напрягает,
видно, шейх обрадовался сверх меры, поняв, что избавляется от дорогой «мамуси»,
и нацепил ей на артритный пальчик «маленький» сувенирчик.
– Вот за него, милое и незатейливое украшение,
Николетта сменит гнев на милость, – сказала Кока, – впрочем, давай
пороемся еще в журналах. Где-то была представлена коллекция подарков, которые
султан Брунея…
– Может, не надо? – быстро спросил я. – Мне
то, эмирское, очень нравится.
– Слишком скромно.
– В самый раз.
– Жалко смотрится. Да, сейчас я понимаю, Николетта лишь
обидится, получив такое, решит, что ты плюнул ей в душу. И где же я видела
снимки султанских подарков?
Кока принялась переворачивать глянцевые страницы, я сидел
как на иголках, понимая, что вырваться от дамы в ближайшие шесть часов так же
нереально, как кролику выползти из пасти удава. И тут затрезвонил телефон.
– Слушаю, – довольно сердито рявкнула Кока, –
кто там? Ах, душечка! Добрый день! Рада слышать! Иван Павлович? Да вот он,
напротив сидит. Сейчас, сейчас.
Прикрыв сухонькой ладошкой микрофон, Кока сунула мне трубку
и заговорщицки прошептала:
– Нора, кажется, дико злая, надеюсь, ты не сказал ей,
что собираешься заказать Николетте крохотное колечко?
Я обрадовался и громко воскликнул:
– Слушаю.
– Ваня, – строго заявила хозяйка, – отчего
твой мобильный талдычит о недоступности абонента?
«Оттого, что я забыл включить его», – чуть было не
ответил я, но, вовремя спохватившись, сказал:
– Похоже, он сломался.
– Немедленно купи себе новый.
– Понял.
– Узнал что-нибудь интересное?
– В общем, да.
– Хорошо, уходи от Коки, в ближайшей точке приобрети
сотовый и немедля позвони мне.
– Есть, – рявкнул я, положил трубку на стол и
сказал: – Увы, Нора велит заняться работой.
Кока закатила глаза.
– Господи! Ей все неймется, затырила на счета
немыслимые миллионы и продолжает пахать! Пора уже и успокоиться! Вот она,
жадность человеческая, огромная и страшная!
С трудом избавившись от Коки, я спустился в машину,
соединился с Норой и вкратце изложил суть дела. Элеонора выдала мне необходимые
инструкции, получив указания, я уже собрался было приступить к их выполнению,
как вдруг хозяйка сказала:
– У нас дома форсмажор!
– Что случилось? – испугался я. – Нет, только
не новый ремонт.
Элеонора издала тихий смешок.
– Похоже, не столь давнее обновление квартиры напугало
тебя на всю оставшуюся жизнь. Ладно, извини, понимаю, что неприятно вспоминать
ту историю
[8],
сейчас речь идет не о протечке на потолке или разорванной трубе. Ленка упала и
получила сотрясение мозга.
– Наша домработница?
– Ну да! Поскользнулась, дурища, на ступеньках,
пришлось в больницу отправлять. Так что мы теперь сами на хозяйстве, –
сердито констатировала Нора, – доктор, правда, сказал, что через месяц он
нам ее здоровенькой выдаст. Ладно, думаю, мы проживем энное время без прислуги,
занимайся спокойно делами.
Я машинально кивнул, отключился и хотел уже звонить
Корякиной, но тут мобильный запрыгал в подставке.
– Милый, – захлебываясь от восторга, кричала
Вера, – о, как ты меня любишь! Спасибо! Спасибо! Спасибо!
– За что? – изумился я.
– Ботиночки! Супер! Класс! Вау! У меня таких никогда не
имелось!
Я невольно улыбнулся. Все-таки в Вере есть ребячливость и
умение радоваться самым простым вещам, замечательное качество, между прочим.
Иную женщину и кольцо с трехкаратным черным бриллиантом оставит равнодушной и
недовольной, а тут такая буря положительных эмоций из-за лаптей, стоивших
копейки. Мне даже стало жаль Веру, вот бедная девочка, похоже, она не слишком
привыкла к подаркам. Потом пришло смущение.
– Право, Вера, – воскликнул я, – экая
безделица.
– Милый, – щебетала девушка, – такой сюрприз.
Ведь я выбрала-то из экономии обувку похуже, а получила! Сапожки из натуральной
кожи, отделка норкой!
Я вздрогнул и почувствовал, как холодеют руки. О нет, я
опять перепутал пакеты!
– И прямо по ноге, какой ты заботливый, внимательный!
Не то что другие, – продолжала фонтанировать счастьем Вера. – Знаешь,
какие гады встречаются?
– Да? – машинально спросил я, пытаясь сообразить,
что теперь сказать Лизе, которая обнаружила в коробках изделия из кожзама и
рыбьего меха.
– Ты представляешь, – щебетала Вера, – нет,
только подумай!
Верочкин рассказ заставил меня похолодеть уже от макушки до
пяток. Сегодня утром она услышала за дверью странные, воющие звуки и решила
посмотреть, что происходит на лестничной клетке. Сначала Вера бдительно
прильнула к «глазку», но ничегошеньки не увидела, тогда она открыла дверь и
сообразила, что местные хулиганы налепили на отверстие жвачку. Ругаясь сквозь зубы
на подростков-идиотов, Вера пошла на кухню за ножом и резиновыми перчатками,
когда она вернулась, вооруженная необходимым инструментом, дверь соседней
квартиры была распахнута настежь, а на пороге стояла молодая, симпатичная,
хорошо одетая девушка.
– Вот что значит жить в дешевой муниципальной
квартире, – в гневе воскликнула она, – какие-то подонки жвачку
налепили.
– И мне тоже! – воскликнула Вера. – Найти бы
пакостников и по шее накостылять! Вышла поглядеть, кто воет, и что увидела?
– Это ветер в трубе мусоропровода, – пояснила
соседка, – я тоже высунулась и обозлилась.
Ругая отвратительных тинейджеров, товарки по несчастью
принялись отдирать вязкое месиво, в процессе работы они почти сдружились, и
Вера пригласила Лизу к себе попить кофейку.
